Морские разбойники - Жаколио Луи - Страница 4

• Предыдущая
• 4/30
• Следующая

— Разбойники! Отворяйте двери, снимайте шляпы и становитесь на колени! Дайте пройти этим людям, раз уж вы, будучи в числе пятидесяти против трех, все-таки не решаетесь с ними сразиться.

Слова, сказанные презрительным тоном, вызвали долгожданную ярость. Толпа разбойников бросилась вперед, но сейчас же на нес несколько раз опустилась смертоносная железная полоса… Несколько человек было убито наповал. Бешенство разбойников росло, и они продолжали наступать на Гуттора. Шестеро из них ухватились за железную полосу, выждав момент, когда она опустилась, совершив свое страшное дело. Гуттор, показывая опять невероятный пример мускульной силы, поднял свое оружие вместе с уцепившимися за него разбойниками и при этом встряхнул его так, что разбойники посыпались прочь и разбились кто об стену, кто об пол. Но на этот раз железная полоса выпала из рук богатыря, и он оказался безоружным.

Зала огласилась криком торжества, но затем произошло нечто уж совсем невероятное: богатырь повлек за собой облепивших его со всех сторон разбойников и, разбежавшись, ударился об стену. Затрещали кости, брызнули мозги из разбитых голов… Богатырь продолжал ударяться об стену, давя бандитов, как насекомых. Стоны, крики и вой стояли в зале.

— Неужели мы дадим ему перебить всех наших? — кричал Надод вне себя от ярости.

Собрав разбойников, еще не принимавших участия в битве, он приготовился броситься с ними на Гуттора, как вдруг ситуация изменилась: в залу ворвались человек двенадцать разбойников, вооруженных ружьями.

В честь прибывшего подкрепления грянуло бешеное «ура». Курки щелкнули. Дула ружей направились на трех героев.

Но Красноглазый, подняв руку, остановил своих подчиненных. Несколько человек еще боролись с Гуттором, и выстрелы могли их задеть.

— Все назад! — скомандовал Надод громким голосом.

Разбойники поспешили повиноваться. Еще несколько секунд — и залп должен был грянуть. Вдруг позади розольфсцев бесшумно открылась дверь, скрытая за печкой, и в отверстии появился Боб. Бледный и безмолвный, он молча указал им жестом на дверь. Они бросились туда, и дверь за ними захлопнулась.

— Бегите по прямой линии, — торопливо шепнул им Боб. — В конце коридора выход в переулок. Там вы будете в безопасности.

Три друга быстро побежали вперед в темноте. Но едва они сделали десяток шагов, как пол под их ногами опустился, и они упали в пустое пространство, не успев даже вскрикнуть.

— Трусы! — кричал Надод, видя, что его враги скрылись за печкой. — Вы боитесь взглянуть смерти прямо в глаза и прячетесь… За мной, ребята! Никому пощады!

Разбойники кинулись вслед за Надодом… Пространство за печкой оказалось пустым.

— Измена! — заревел Надод в бешенстве. — Они убежали!

Дверь за печкой снова отворилась, и в отверстии опять показалась фигура Боба.

— Успокойся, Сборг, — сказал он, — твои враги навсегда похоронены в «яме наследств».

В ту же минуту снаружи раздался громкий крик:

— Спасайтесь!.. Солдаты!..

В мгновение разбойники рассеялись по соседним переулкам, и когда в таверну «Висельник» вступила рота кэмбелевского горно-шотландского полка, расквартированного в Сити, в ней уже никого не было. Только в луже крови на полу валялись тридцать трупов. Никому бы и в голову не пришло, что это дело рук одного человека.

Во время обыска солдаты нашли под столом бледного, дрожащего человека. Это был клерк Ольдгам, который забился туда от страха. Так как он был весь в крови, то его арестовали, приняв «за опасного убийцу, принадлежащего к преступной шайке».

На другой день вышел королевский указ, повелевавший навсегда закрыть таверну «Висельник» по случаю целого ряда преступлений, совершенных в ней в последнее время. Самый дом, где помещался трактир, приказано было срыть до основания.

Несчастному Ольдгаму как уличенному на месте преступления грозил приговор о смертной казни через повешение.

— Увы! — говорил он, сидя под арестом. — Недаром мой тесть, мистер Фортескью, всегда говорил, что в моем взгляде есть что-то роковое. Оказывается, мне на роду было написано сделаться жертвой судебной ошибки, и ото только потому, что я не послушался почтенной миссис Ольдгам и вышел из дому в столь позднее время.

Однако его мрачным предчувствиям не суждено было сбыться. Его ожидала совсем иная участь.

Когда фальшивый пол выскользнул из-под ног Гуттора и его товарищей, они упали в цистерну, которая долгое время служила приемником для стока воды. Глубина ее была метров шесть или семь, не более. После знаменитого процесса «Вайтчапельских убийц» нотариус Пеггам, желая уничтожить всякие вещественные доказательства, приказал в одну ночь очистить цистерну от человеческих костей. Он даже отвел от нес сточные трубы, чтобы кому-нибудь не пришло в голову еще раз воспользоваться ямой. Надод, вступивший в братство «Морских разбойников» после «вайтчапельского» дела, не знал, что механизм, с помощью которого опускался пол над ямой, еще существует. Знай это, он, разумеется, сам приказал бы Бобу своевременно употребить такое верное средство и тем самым спас бы жизнь трем десяткам самых энергичных бойцов из своей шайки.

По необыкновенно счастливому случаю, Гуттор, упавший первым, принял на свою спину обоих товарищей, так что они сравнительно мало пострадали, сам же он отделался лишь незначительными ушибами. Встав на ноги и несколько опомнившись, все трое первым делом окликнули друг друга. Удостоверившись в том, что все живы, они принялись в полной темноте исследовать яму в поисках выхода из нес. Но все четыре стены цистерны оказались глухими. Только Биллю удалось в одной из стен нащупать квадратное отверстие.

— Во всяком случае, верх недалеко, — заметил по этому поводу Грундвиг, — потому что в цистернах такие отверстия делаются обыкновенно очень близко от верха.

— Это мы увидим, — отвечал Гуттор. — Я придумал… Богатырь вдруг умолк. Наверху, над головами заключенных, явственно послышались голоса.

— Ну, жалкий трус, показывай дорогу, — говорил чей-то голос. — Ведь в другой раз патруль в эту ночь не придет.

Три друга вздрогнули, этот голос принадлежал Надоду Красноглазому.

— Я их не боюсь, Сборг, — отвечал другой голос, в котором нетрудно было узнать голос трактирщика Боба. — Я, если захочу, могу тут спрятаться на несколько месяцев и смело ручаюсь, что меня никто не найдет. Впрочем, кроме меня, никто не сумеет отворить двери из залы в коридор.

— Затворил ли ты се опять, болтун?

— Затворил, Сборг.

— Хорошо. Ну, зажигай свой фонарь!.. Дженкинс, Партеридж, вы тут?

— Здесь, господин.

— Брр… Как жутко было мне шагать через трупы убитых этим извергом Гуттором.

— Сам ты изверг! — проворчал Гуттор. — И если только ты попадешься когда-нибудь мне в руки…

— Тише! — прошептал Грундвиг. — Они направляются к нам. Ляжем на пол и прикинемся мертвыми.

— Вот сила-то необычайная! — продолжал Надод, не скрывая своего восторга. — Не подоспей к нам помощь, он нас уложил бы всех до одного. Ну, да теперь он уже, наверное, успокоился навсегда. По правде сказать, я бы не желал еще раз встретиться с таким противником.

— Но ты еще встретишься, негодяй, клянусь богом! — проворчал Гуттор, лежа на спине поперек ямы.

— Уверен ли ты, что яма достаточно глубока и что они убились до смерти? — спросил Надод.

— Четырнадцать локтей глубины, Сборг, — ответил Боб. — Не разбиться тут нельзя.

— Поторапливайся же, — продолжал Надод. — Свети сюда фонарем. Я хочу удостовериться.

— Осторожнее, Сборг, — предостерег его Боб. — Вы можете тут оступиться и упасть, как они. Позвольте, я поверну коромысло и открою люк.

— Открывай, да поскорей: мне до полуночи нужно поспеть в Вест-Энд.

— Мы слишком далеко лежим друг от друга, — торопливо прошептал Грундвиг. — Это может внушить подозрение.

• Предыдущая
• 4/30
• Следующая