Госпожа Абу-Симбела - Жак Кристиан - Страница 8

• Предыдущая
• 8/67
• Следующая

Моисей, его жена и сын покинули страну Мадиан, которая находилась к югу от Эдома и к востоку от залива Акаба. Именно здесь долгое время прятался еврей, прежде чем выйти из этого убежища, чтобы вернуться в Египет вопреки мнению своего деда. Не совершает ли он безумный поступок, сдаваясь страже Фараона, будучи обвиненным в убийстве? Он будет посажен в тюрьму и приговорен к смерти.

Но ничто не могло поколебать Моисея. Бог разговаривал с ним в сердце горы и приказал ему увести из Египта всех еврейских братьев, чтобы позволить им жить по правильному закону на земле, которая принадлежала бы евреям. Задача казалась невозможной, но у пророка будут силы выполнить ее.

Его жена Сепфора тоже пыталась отговорить Моисея.

Напрасно.

И маленькая семья направилась в Дельту. Сепфора следовала за мужем, шедшим спокойным шагом с новым посохом, не сомневаясь в выбранном пути.

Когда облако пыли указало на приближение отряда всадников, Сепфора сжала сына в своих объятиях и спряталась за спину Моисея. Высокий, бородатый, с широким торсом, он казался несокрушимым.

— Нам нужно спрятаться, — взмолилась она.

— Бесполезно.

— Если это бедуины, они убьют нас; если это египтяне, они схватят тебя!

— Не бойся, Сепфора.

Застыв неподвижно в ожидании всадников, Моисей вдруг вспомнил о годах своей учебы в Мемфисе, во время которых он познал всю премудрость египтян, вспомнил о большой дружбе с юным Рамзесом, будущим Фараоном. Затем, как одаренный выпускник Капа, он занимал высокий пост в гареме Мэр-Ур в Фаюме, позже руководил строительством Пи-Рамзеса, новой столицы Двух Земель. Доверив Моисею эту работу, Рамзес сделал его одним из первых лиц в царстве.

Но Моисей был в постоянном смятении. С юности неукротимый огонь жег его душу; и только после того, как Бог говорил с ним, представ в образе горящего куста, страдание исчезло. Еврей постиг, наконец, свое предназначение.

Всадники оказались бедуинами.

Их возглавляли Амос, лысый, бородатый, и Бадуш, высокий и худой. Амос и Бадуш, вожди племен, те самые бедуины, обманувшие Рамзеса перед битвой при Кадеше, чтобы завлечь его в западню. Их люди окружили Моисея.

— Кто ты?

— Мое имя Моисей. Вот моя жена и мой сын.

— Моисей... Ты друг Рамзеса, верховный сановник, ты был признан виновным в одном преступлении и сбежал в пустыню?

— Это я.

Амос спрыгнул на землю и поздравил еврея.

— Итак, мы в одной лодке, не правда ли! Мы также боремся с Рамзесом, который был твоим другом и который сегодня хочет твоей смерти!

— Царь Египта еще и мой брат, — заметил Моисей.

— Ты бредишь! Его ненависть не прекращает преследовать тебя. Бедуины и евреи должны объединиться с хеттами, чтобы победить Фараона. Его сила стала легендарной, Моисей; идем с нами и будем неотступно следовать за египетскими войсками, которые стремятся захватить Сирию.

— Я иду не на север, а на юг.

— На юг? — удивился Бадуш, — Куда же ты надеешься попасть?

— В Египет, в Пи-Рамзес.

Амос и Бадуш посмотрели друг на друга удивленно.

— Ты смеешься над нами? — спросил Амос.

— Я вам говорю правду.

— Но... ты будешь схвачен и казнен!

— Яхве будет охранять меня. Я должен вывести мой народ из Египта.

— Евреи... вне Египта... Ты стал безумным?

— Таково мое предназначение, доверенное мне Яхве, и я его выполню.

Бадуш в свою очередь спешился.

— Не двигайся, Моисей.

Оба вождя отошли в сторону, чтобы Моисей их не услышал.

— Это бессмысленно, — настаивал Бадуш, — слишком долгое пребывание в пустыне затмило ему разум.

— Ты ошибаешься.

— Я ошибаюсь? Моисей сумасшедший, несомненно.

— Нет, он хитрый и настойчивый человек.

— Это несчастный, потерявшийся на пустынной тропе со своей женой и сыном... Какая превосходная хитрость!

— Да, Бадуш, прекрасная! Кто будет остерегаться такого ничтожного странника, как этот? Но Моисей остается очень популярным в Египте, и у него есть намерение вызвать мятеж евреев.

— У него нет ни единого шанса на удачу! Стража Фараона не даст ему это осуществить.

— Если мы ему поможем, он может быть нам полезен.

— Помочь ему... Каким образом?

— Проведя его через границу и раздобыв оружие для евреев. Вероятно, они будут уничтожены, но они посеют смуту в Пи-Рамзесе.

Моисей полной грудью вдыхал воздух Дельты; став враждебной, эта земля принимала его снова. Он должен был ее ненавидеть, но нежность растений и ласковость пальмовых рощ восхищали его, напоминали ему о мечте, заключавшейся в том, чтобы всю жизнь провести рядом с Рамзесом, служить ему, помогать ему в хранении идеала истины и справедливости, питавшего династии. Но этот идеал принадлежал прошлому; теперь Моисея вел Яхве.

Благодаря Бадушу и Амосу еврей, его жена и сын вступили на египетскую территорию ночью, избегая дозорных отрядов, которые разъезжали между двумя укреплениями. Несмотря на страх, Сепфора не выразила ни недовольства, ни возражения; Моисей — ее муж, и она должна подчиняться ему, следуя за ним туда, куда он пожелает пойти.

С восходом солнца и пробуждением природы Моисей почувствовал, как его надежда растет и крепнет. Именно здесь он проведет свой бой, какими бы ни были силы, противостоящие ему. Рамзесу придется понять, что евреи требуют свою свободу и хотят обрести свою родину, в соответствии с божественной волей.

Маленькая семья остановилась в поселке, где, как обычно, с благосклонностью принимали путешественников. Манера держаться и разговаривать выдавала в Моисее истинного египтянина, и общение с жителями поселка не вызывало осложнений. Наконец, еврей, его жена и сын добрались до пригородов столицы.

— Я построил большую часть этого города, — признался он жене.

— Какой он большой и красивый! Мы будем жить здесь?

— Некоторое время.

— Где мы поселимся?

— Яхве позаботится об этом.

Моисей и его близкие проникли в квартал мастерских, где царило постоянное движение. Лабиринт улочек удивил Сепфору, которая уже жалела о спокойном существовании в оазисе. Со всех сторон перекликались и кричали торговцы, зеваки; увлеченно работали столяры, обувщики. Неспешно продвигались мулы, груженые корзинами с мясом, рыбой или сыром.

Немного дальше разместились дома еврейских каменщиков.

Ничто не изменилось. Моисей узнавал каждое жилище, слышал знакомые песни, и в нем поднимались воспоминания, в которых протест смешивался с энтузиазмом молодости. Когда он замешкался на площадке, где был вырыт колодец, старый каменщик подошел посмотреть на него поближе.

— Я уже тебя видел... Но... это невозможно! Никак ты знаменитый Моисей?

— Да, это я.

— Тебя считали мертвым!

— Ошибались, — сказал Моисей, улыбаясь.

— Когда ты был с нами, с нами, каменщиками, лучше обращались. Те, кто работает плохо, вынуждены теперь сами доставать солому. Ты бы протестовал! Ты слышишь: вынуждены сами доставать солому! И сколько споров, чтобы добиться повышения платы!

— Есть ли у тебя, по крайней мере, жилье?

— Я хотел бы иметь большее, но начальство не исполняет мою просьбу. Раньше ты бы мне помог.

— Я помогу тебе.

Взгляд каменщика стал подозрительным.

— Разве тебя не обвинили в преступлении?

— В самом деле?

— Как говорят, ты убил мужа сестры Рамзеса.

— Вымогателя и преступника, — напомнил Моисей, — я не хотел убивать его, это было случайностью.

— Итак, ты его все же убил... Но, знаешь, я тебя понимаю!

— Согласился бы ты приютить нас, мою семью и меня, на эту ночь?

— Добро пожаловать.

Как только Моисей, его жена и сын заснули, старый каменщик покинул свою постель и в темноте прошел к двери, выходящей на улицу.

Открывающаяся дверь заскрипела. Встревоженный каменщик замер. Удостоверившись, что Моисей не проснулся, он проскользнул наружу.

• Предыдущая
• 8/67
• Следующая