Ночи Калигулы. Восхождение к власти - Звонок-Сантандер Ирина - Страница 17

• Предыдущая
• 17/79
• Следующая

— Везёт старику! А мне отказывают даже кривобокие шлюхи!..

— Вот бы посмотреть, что они делают…

— А ещё лучше — поучаствовать!..

Последовал взрыв похабного смеха.

— Вина бы сейчас! И сыграть в кости хоть разочек…

— Ага! Тиберий выйдет, увидит и… И сыграет в кости твоей головой!

— Не выйдет! Он занят — ублажает красотку. Будь у меня тысяча сестерциев — не пожалел бы, чтобы взглянуть хоть ненадолго!

— Точно, не выйдет! А тут неподалёку есть одна таверна, где торгуют вином в ночные часы…

— Может, купим пару бутылок?

— Не торопитесь, идиоты! Разве вас выпустят из дворца парни, несущие дежурство снаружи? Ещё донесут императору, чего доброго!..

— А мы с ними поделимся вином! Им, должно быть, тоже холодно, скучно…

— А ведь верно!.. Эй, ребята, у кого есть деньги — бросайте сюда!

Наверное, кто-то из преторианцев снял шлем: Калигула услышал, как монеты звонко ударяются о медное дно.

— Неплохо! На эти денежки можно изрядно напиться!

— Кто пойдёт за вином?

— Я!.. Я!.. Я!.. — желающими оказались все без исключения.

— Нет, так нельзя! Если все пойдут за вином — кто будет стеречь цезаря?!

— Ничего с ним не случится!

— Не стеречь, а охранять! О боги, когда вы запомните: стерегут преступника!

— Пусть несколько человек сходят в таверну и принесут вина остальным.

— Я не останусь здесь! Знаю, как вы падки на вино! Вылакаете все по дороге, а сюда ни капли не донесёте!

— Я тоже не останусь!

— И я…

— Но ведь кто-то должен остаться!!!

Страсти накалялись, шум возрастал. Неожиданно раздался резкий голос Макрона — единственный, который безошибочно распознал Калигула:

— Идите все! Я останусь здесь. Смотрите, не попадитесь ночному дозору. Идите дружным строем, словно вам поручено следить за порядком на улицах Рима. Если попадётесь — скажете, что ушли своевольно, предварительно оглушив меня. Я отпускаю вас за вином, но отвечать за вашу невоздержанность не намерен!

— Не попадёмся! — недружным хором заверили преторианцы. — Если же попадёмся, то не выдадим тебя.

Калигула едва успел отпрянуть и схорониться в темноте, за колонной. Преторианцы, тихо позвякивая мечами, цепочкой прошли мимо него. Будь Калигула постарше, он бы возмутился, узнав, как слабо поддерживается порядок в преторианской гвардии. Но сейчас отсутствие солдат даже порадовало его.

Гай подождал, пока стих в отдалении топот и заглянул в помещение. Ушли все. Только Невий Серторий Макрон одиноко сидел в углу на низкой дубовой скамье. Трибун преторианцев устало уронил голову на руки и прикрыл глаза. На стене потрескивал оранжевыми искрами факел, наполняя узкую прихожую копотью и смрадом. Калигуле показалось, что Макрон спит.

Юноша неслышно приблизился к янтарно-золотому занавесу, слегка отвёл его дрожащей рукой, заглянул в узкую щёлку и замер… Молодая женщина, повернувшись спиной к Калигуле, раздевалась около императорского ложа. Затаив дыхание, Гай смотрел, как упала на мозаичный пол тёмная туника, как заиграли рыжие отблески огня на выгнутых бёдрах. Женщина поспешно забралась в постель, и лишь тогда Калигула заметил императора. Лихорадочно стягивая через голову тунику, Тиберий навалился на хрупкое женское тело…

— Как ты сюда проник? — услышал Калигула за спиной изумлённый голос Макрона. Он поспешно обернулся, чувствуя, как неприятно вспотели ладони и предательски покраснели щеки.

— Я видел, как ты вёл женщину к Тиберию, — дерзко заявил Калигула, стараясь под дерзостью скрыть досаду оттого, что его застали подсматривающим.

— Понимаю! — вдруг широко улыбнулся Макрон. — Ты ещё никогда не ходил к гетерам.

— Никогда… — шепнул Калигула, ощутив внезапную сухость в горле.

— Я отведу тебя завтра, — пообещал Макрон. Он снова отошёл к дубовой скамье и устало опустился на неё, опершись спиною о холодную стену.

— В лупанар? — сдавленно спросил юноша, присаживаясь на край скамьи, рядом с Макроном.

— Цезарь не замечает, что ты уже вырос и нуждаешься в женщине, — усмехнулся трибун, пристально разглядывая Калигулу. — В этом нет ничего дурного: к гетерам ходят все.

— Ты ходишь? — полюбопытствовал Гай, внимательно разглядывая свои сандалии.

Макрон утвердительно кивнул.

— Мой отец тоже ходил? — расспрашивал юноша.

— Твой отец?.. — удивлённо повторил Макрон. Помолчал в раздумии и, передёрнув плечами, добавил: — Наверное, в молодости — да, как и все. А после женитьбы, должно быть, нет! Видишь ли, Германик женился на женщине, которую любил. Зачем ему ещё и гетеры?

Калигула притих, прислушиваясь к возне, донёсшейся из императорской опочивальни. Макрон, глядя на него, размышлял: «Странные вопросы задаёт этот мальчик! Что ему до того, ходил ли к гетерам его отец? Я никогда не смел думать о том, есть ли наложницы у моего отца, или любовники — у матери. Родители для меня — нечто священное!»

— А ты женат? — любопытству Калигулы не было предела. Но Макрону этой ночью почему-то захотелось быть откровенным с юношей, внушавшим ему жалость.

— Нет. Но скоро женюсь.

— Ты любишь свою невесту?

Макрон вздохнул. Ответить на этот вопрос оказалось труднее всего.

— Не знаю! — скорее самому себе, а не Калигуле, прошептал Макрон. — Есть в ней нечто, что безудержно влечёт меня. Энния — как дикая кошка. Порою ласкается, выгибая спину, а мгновение спустя готова оцарапать! Умом я понимаю, что Энния недобра и хитра. Но когда не вижусь с ней — тоскую…

«Как дикая кошка…» — зачарованно повторил про себя Гай. В этот момент он решил, что только таких женщин и можно любить!

— Почему ты отпустил преторианцев? — спросил Калигула, удивляя замечтавшегося Макрона неожиданным поворотом мысли.

— Иногда следует идти на уступки, чтобы преторианцы не взбунтовались, — поразмыслив, ответил Макрон. — Горстка вооружённых солдат опаснее, чем стотысячная толпа безоружной черни!

Калигула возвратился к себе прежде, чем преторианцы вернулись с вином. Долго не мог заснуть, ворочаясь под шёлковым одеялом. Он снова и снова вызывал в памяти обнажённую фигуру женщины, увиденной в опочивальне Тиберия.

На следующий день Калигула издали неотступно следил за Макроном: помнит ли он? Отведёт ли к гетерам, как обещал?

Третья когорта сменила вторую на дежурстве. Центурионы получили от императора пароль на сегодняшний день. Но Макрон не спешил покидать дворец. Посмеиваясь, он беседовал о чем-то с трибуном третьей когорты и двумя подчинёнными центурионами. «Неужели забыл?» — разочарованно подумал Калигула.

Наконец Макрон, достаточно нашутившись с товарищами, подошёл к юноше.

— Благородный Гай! — хладнокровно улыбнулся он, словно не замечая растущего волнения Калигулы. — Желаешь, чтобы я сопровождал тебя на прогулке?

— Да, — хрипло пробормотал Гай.

Они покинули Палатинский дворец. Макрон шёл рядом с внуком императора, на полшага позади. Трое преторианцев, следовали за ними, громыхая короткими мечами.

— Я не знаю, куда идти, — шепнул Калигула.

— На Субуру, — отозвался Макрон.

Нет в Риме улицы, которую можно поставить наравне с Субурой! Субура — душа плебейского Рима, жизненосная аорта в запутанной системе его улиц. Это даже не улица — это беспорядочное сплетение грязных многолюдных переулков. Это — целый район, особый мир со своими порядками и обычаями.

Аристократ прохлаждается в парках и оливковых рощах, раскинувшихся на холмах. Порядочный горожанин предпочитает прогулки на Марсовом Поле. Плебею по сердцу шумная, беспокойная, грязная, весёлая Субура.

А впрочем, и богатые патриции не гнушаются толчеёй Субуры. Где ещё продаётся обувь, сделанная из такой мягкой, приятной на ощупь кожи? А тонкая шерстяная ткань, окрашенная в голубой, лиловый, шафранный цвет? Капуста и маслины, баранина и фазаны — все имеется в субурских лавочках. Благовония и притирания, румяна и лечебные травы предлагают торговцы за несколько сестерциев. Есть и приворотные любовные напитки, охотно раскупаемые женщинами. Найдётся и настой из горчичных семян, который помогает избавиться от нежеланного приплода… Словом, если на Субуре чего-нибудь нет, значит, во всем Риме этого не сыщется!

• Предыдущая
• 17/79
• Следующая