Волхв-самозванец - Зубко Алексей Владимирович - Страница 54

• Предыдущая
• 54/82
• Следующая

Бросив взгляд на брошенный лагерь, я парой точных ударов перерубил веревки, которыми были привязаны волы. Если им повезет и не съедят их вечно голодные вояки Кощеевы, может, достанутся какому селянину — рачительный попадется, откормит и будет имущество свое преумножать, а нет — такова, знать, судьба.

Все это происходило под крики вражеского войска, которое почему-то как стояло, так и осталось стоять, выражая свое отношение к нам лишь в словесной, по большей части нелитературной форме.

Взлетев на холм, мы едва не налетели на остановившихся волкодлаков, над головами которых неподвижно зависли ведьмы.

— Почему остановились?!

— Армия.

Это я уже и сам увидел.

Нам наперерез из расположенной по левой стороне низины поднимался плотный строй воинов. Мой взгляд метнулся по сторонам. Промедление смерти подобно. Единственный пока еще свободный путь — через вершину соседнего холма и дальше направо. Если успеем проскочить…

— Откуда взялась еще одна армия?

— Это батюшкина армия, — сообщила принцесса Алена.

— Ты уверена?

— Конечно. Вот там виднеется стяг дружины думного боярина Игната Растрыгина. А вон и державный стяг.

— Ура!

Через полтора часа мы с великим трудом добились встречи с воеводой Кондратием, поскольку хорошо знакомого царевне боярина Растрыгина с войском не оказалось, он решил остаться в Царьграде, дабы пребывать подле царя в сию тяжкую годину.

Узнав царевну, воевода прослезился, припал к ее ногам и облобызал их.

— Какое счастье, какое счастье!

Отобрав полсотни лучших солдат из своей личной гвардии, воевода назначил их в эскорт царевне, которую было решено отправить в столицу незамедлительно. Для этих целей Кондратий не пожалел собственную походную карету, в которой можно было перемещаться с относительным комфортом.

С таким эскортом Аленка могла не бояться ни банд лихих людей, ни зверей диких, но для собственного спокойствия я попросил волкодлаков и ведьм проводить ее до стольного Царьграда. За всей этой суетой мне не удалось и на минутку остаться с Аленушкой наедине, чтобы объясниться, развеять возникшее недоразумение.

Воевода посоветовал отправиться с царевной, дабы от радости великой царь-батюшка простил мне все мои прежние прегрешения и обласкал превелико, по-царски. Ибо Далдон во гневе строг, но справедлив, в радости — щедр душой и великодушен. Вот о том годе пожаловал послу какому-то заморскому корону с чела царского. Во каков государь! Правда, корону ту на границе конфисковали, поскольку достояние царское, и назад воротили. Но это уж, как говорится, к делу не относится.

Тем временем воинство заняло свою позицию. Из-за неровности рельефа две армии замерли не лицом к лицу, а градусов под сто двадцать.

Ударяя мечами о бляхи на щитах, армии принялись кричать кто во что горазд, разогревая себя перед битвой, в непрерывной какофонии черпая чувство своей общности с этой огромной силой, что ратью зовется.

К воеводе подскочил его оруженосец и скороговоркой выпалил:

— Нашего бойца на битву вызывают. На поединок выходит их лучший боец — сам Чудо-Юдо.

У воеводы вытянулось лица.

— Кто же сможет совладать с ним?

— Есть добровольцы, — сообщил адъютант. — Велите позвать?

— Зови.

Пред наши очи предстали два десятка богатырей. Все как на подбор: косая сажень в плечах, руки, способные камень в песок раскрошить, ноги как колонны — такого и конем с места не стронешь. Булавы и мечи на поясе богатырские — простому человеку такой от земли не поднять, копья из цельного дерева, металлом обитые.

— Добровольцы? — улыбаясь по-отцовски, спросил воевода Кондратий.

— Добровольцы.

— Постоите за честь царя и державы?

— Готовы во славу государеву головы сложить.

И без подсказок стало понятно, что на победу они не рассчитывают, считая противника непобедимым.

И тут меня такая обида и злость взяли, что просто мочи нет.

— Это мой бой, — сказал я, запрыгивая в седло и обнажая меч-кладенец.

— Удачи! — только и молвил воевода. Оглянувшись на карету, я увидел, как мелькнуло в окне милое личико, затем она тронулась и понеслась прочь в сопровождении всадников, волков и ведьм.

Пришпорив Урагана, я протиснулся через ряды почтительно расступившегося ополчения, отказался от предложенного копья — все равно пользоваться им не умею — и под ободряющие крики воинства предстал пред Чудом-Юдом, восседающим на черном коне.

Узнав меня, он на миг смешался, затем произнес:

— Сегодня ты умрешь первым, а потом они.

— Ты решил меня до смерти своими тупыми репликами довести?

Взревев, Чудо-Юдо послал своего коня вперед, выставив копье.

— Смерть угнетателям! — заорал я и направил коня в сторону Чуда-Юда.

Комья земли брызнули из-под копыт наших коней, подбадривающие крики обеих армий отдалились, заглушенные свистом ветра в ушах и гулким стуком неистово бьющегося сердца.

Уклонившись от копья, я попытался достать противника мечом, но он уже проскочил довольно далеко и теперь поспешно разворачивал коня.

Смерив друг друга взглядами, мы приготовились к второму раунду.

На этот раз то ли противник был точнее, то ли я менее проворен, но копье зацепило плечо, скользнув по кольчуге и едва не выбив меня из седла.

Однако Чудо-Юдо тоже сплоховал, наконечник его копья качнулся вниз и воткнулся в землю. С треском копье преломилось.

— Есть, — отметили невидимые жильцы моей тени.

Отбросив обломок копья, шестиглавый монстр яростно взревел, разворачивая коня, выхватил меч и разинул все свои пасти.

Наши кони столкнулись грудью, копыта взбороздили землю, разбрасывая во все стороны комья земли. Ураган попытался укусить черного противника, тот ответил тем же.

Чудо-Юдо с легкостью отбил мой удар и схватил когтистой лапой за плечо. Кольчугу он мне не прорвал, но больно было ужасно.

Кони, гарцуя, стали боком друг к другу. Мой противник оказался в непосредственной близости. Он выдернул меня из седла и прижал к груди, намереваясь загрызть. Боднув лбом, я свернул челюсть одной из его голов. Его клыки рассекли кожу на моем лбу, и все подернулось кровавой пеленой. Одна из его пастей железным капканом сомкнулась на моих ребрах, вторая клацнула у самого уха, третья сомкнулась на шее, лишь чудом не зацепив артерии. Чувствуя, что сейчас меня просто сжуют заживо, я попытался освободиться. От моего рывка черный конь не удержался на ногах. Он опрокинулся набок. Чудо-Юдо оказался сверху, придавив меня своим весом. Ребра захрустели, пальцы рефлекторно сжали рукоять меча. Сквозь ватную пелену до меня донесся хлопок выстрела. Что-то ударило в живот. В глазах потемнело.

Внезапно вся вражеская армия ринулась вперед.

Мамочки! Да они пройдутся по мне, как бетоноукладочный каток по зазевавшемуся воробью. Только мокрое место останется.

Но тут сознание окончательно померкло, оставив многострадальное тело на растерзание сему миру.

• Предыдущая
• 54/82
• Следующая