Волхв-самозванец - Зубко Алексей Владимирович - Страница 35

• Предыдущая
• 35/82
• Следующая

Собрав остатки своего отряда, я изложил план:

— Отходим на место предыдущего привала и готовим там небольшую ловушку. Потом я спрячусь в лесу, а остальные продолжают отступать. Оставляйте за собой завалы, ловушки, но не сильно задерживайтесь — и между вами и неприятелем должно быть достаточно большое расстояние. Упаси бог догнать себя. Предупредите заставы, пусть готовятся к защите.

— А ты?

— Я пропущу войско, а сам проберусь в замок и постараюсь устроить царевне побег. Если она там…

— Тебе одному нельзя, мы с тобой, — сказал Владигор.

— Потом разберемся, а пока нужно двигаться. Возможно, армия Кощея немного задержится, пока беглец будет рассказывать о том, что здесь произошло. Но думаю, это не надолго.

Вскочив на Урагана, я направил его по следам волокуш. Отряд двинулся следом.

Повешенные вдоль дороги стеклянными глазами проводили тех, кто нарушил их покой.

Едва отряд удалился от места побоища, как спугнутые нашим присутствием стервятники начали осторожно вылетать из лесной чащи. И лишь только последний человек скрылся за поворотам, как воронье черной тучей с нестерпимым карканьем накрыло все, происходившее на дороге от всевидящего ока небес.

Достигнув места предыдущей стоянки, я спрыгнул с коня и развил бурную деятельность. Так мало времени и так много нужно успеть! А тут еще страх дамокловым — мечом качается над самым темечком.

Пока волкодлаки с перевертышем валили придорожные деревья, создавая искусственный бурелом, я приготовил несколько самострелов: закрепил в кустах луки, приведенные в боевую готовность, так, чтобы они выстрелили, как только кто-то наступит на неприметную веточку на земле.

Чародеи тем временем тоже устроили одну своеобразную ловушку.

Они срезали несколько молодых побегов ясеня, воткнули их в землю и, шепча заговоры, принялись заряжать эти веточки силой. Как они пояснили, теперь в этом месте земля проснулась и стала ненасытной. Стоит ступить на нее, и она поглотит неосторожного.

Серьезного ущерба врагу наши старания не нанесут, но они на это и не рассчитаны. Главное — задержать его, лишить нападение фактора неожиданности и дать каравану с ранеными достигнуть безопасных мест.

— Все готово, — доложил волкодлак, потирая ушибленное плечо.

— Вот и хорошо. Отправляйтесь в путь.

— Сначала определись, кто пойдет с тобой?

— А кто-нибудь знает эти леса?

Воинство отрицательно покачало головой.

— В эти края и птицы-то стараются не залетать. Разве что стервятники какие…

— Ладно. Тогда со мной пойдет Владигор и… — На миг задумавшись, я все же остановил свой выбор на Яринте. — Вот он.

Выбранные мною волкодлаки сняли свою потрепанную одежду и приняли облик волков.

Попрощавшись с остальными, мы проводили их взглядом и начали углубляться в лес, где на каждом шагу таится смерть, где вода ядовита, по земле ползают лишь змеи, а воздух пропитан страхом и отчаянием.

Двигаясь предельно осторожно, проверяя каждый листик перед тем, как поставить ногу, стараясь не задевать ветвей, мы удалились от дороги и зарылись в листья.

Донеслось едва слышное, с заметной ноткой неудовольствия, ржание Урагана, тем выражавшего свое отношение к нашей разлуке.

Осталось только ждать.

Медленно текут минуты, вязкой патокой заливая вращающиеся шестеренки мозга. Исподволь, капля за каплей накапливается злость. Начинает раздражать попавший за шиворот листок… но я терплю. Тело нагревается, начинается обильное потоотделение, сопровождаемое нестерпимым зудом, словно сотни муравьев проложили свои охотничьи тропы по моему телу. Все равно терплю. Рядом сопят волки. А в промежутках между их вздохами мерзко скрипит веревкой раскачиваемый ветром висельник. Я сдерживаю тяжелый вздох, сжимаю зубы и продолжаю лежать не двигаясь. Порывом ветра доносится смрад гниющей плоти, и возникает непреодолимое желание чихнуть. Пытаюсь сдержаться: задерживаю дыхание и шевелю кончиком носа из стороны в сторону. Вроде бы немного помогает.

И в этот момент слышится топот копыт и в пределах видимости возникает разъезд Кощеева войска. Мелькая в редких просветах между деревьев, они приближаются к месту завала. Слышатся перепуганные голоса.

Наверное, им понравились «гостинцы», оставленные нами на месте сражения. То-то они осторожничают, как выпускница института благородных девиц, оставшаяся наедине с подвыпившим гусаром.

Тем не менее, погоняемые выкриками и руганью командира, они принимаются исследовать завал.

Хлестко бьет лук, и один из разведчиков с криком хватается за ногу. Стрела раздробила ему кость и разворотила плоть, войдя по самое оперение.

Его друзья не спешат на помощь, наоборот, они стараются держаться подальше от несчастного. Словно боясь заразиться его невезением.

— Сбросьте это бревно с дороги! Что вы топчетесь, как безголовые курицы? Тащите!

Бревно начинают оттаскивать.

Освобождается насильно согнутая ветвь, все веточки на которой я заботливо превратил в коротенькие, всего сантиметров по семь-восемь, но очень острые сучочки. Удар. Вопли ярости и боли.

— Куда, трусы?! — надрывается командир. — А ну назад!

Потеряв еще пару человек, разведчики сталкивают одно из деревьев с дороги.

Командир ругается и отвешивает затрещины направо и налево.

Протяжно воет раненный в живот мечник. Он судорожно сжимает обломок кола, который разворотил ему всю брюшину и застрял в позвоночнике.

Меня начинает мутить, и я утыкаюсь лбом в прелые листья, пытаясь унять желудок. Боже мой, зачем так много боли и насилия?!

Слышу свист клинка и глухой удар, оборвавший стенания несчастного. Шум усиливается. Это до завала добрались передовые отряды войска Кощея. Ржут лошади, скрипит сбруя. Переговариваются предводители отрядов. Среди новоприбывших находится кто-то смекалистый.

Нашли веревки, которыми цепляют деревья и при помощи лошадей оттаскивают в сторону. Ветви с шипами сокрушают лишь воздух, стрелы идут в молоко.

Кто-то из молодых да резвых пытается обойти завал. Едва он углубляется в лес, как до нас доносится громкий вскрик, переходящий в быстро затихающий стон. Комок подступает к моему горлу, когда я понимаю, сколько опасности таится вокруг. Один неосторожный шаг…

Проходит еще полчаса, и завал разобран.

Орет командир, поет горн и колонна трогается. Пропустив вперед свежий отряд разведчиков. От прежних мало что осталось. Резко взяв в карьер, они влетают в заговоренный моими чародеями круг. Лошади теряют твердую опору под ногами и летят вверх тормашками. Их всадники вылетают из седел. Одним везет приземлиться за пределами круга, очерченного воткнутыми в землю прутиками. Они отделались ушибами и вывихами. Остальные оказываются в топи, с жадностью проглатывающей их тела.

Снова остановка и ругань.

Новые разведчики отправляются вперед. Но резвости у них заметно поубавилось.

Во мне просыпается сочувствие к ним. Но ведь это не мы решили напасть на них. Вернее, в какой-то степени, конечно, мы, ведь мы на их территории… но они первые начали. И уж конечно они, доведись им захватить город, не станут сдерживать себя. Они будут жечь, грабить, насиловать и убивать, убивать, убивать. Всех подряд. Мужчин, женщин, детей…

Ненавижу!

Но тем не менее мне больно слышать крики раненых.

Войско перестраивается в две колонны и выдвигается дальше, обходя ловушку, в ненасытной утробе которой все еще что-то шевелится.

Они идут час, идут два.

Их тьма.

За конниками движутся пешие воины, затем груженые подводы.

За обозом скачет элитный отряд воинов — личная охрана Кощея. Их черные плащи трепыхаются на ветру, словно крылья воронов. Шлемы с опущенными забралами украшены чеканкой и плюмажем из черных перьев. Мечи обнажены и взяты на изготовку.

Как так можно скакать? Да еще и не один час кряду…

Показалась карета Кощея. Домовой Прокоп довольно точно ее описал.

Сквозь плотные занавески на окнах рассмотреть ничего невозможно. Но он там. Я почувствовал это. Волна ненависти накрыла меня. Если бы не сознание, что мне важнее спасти Аленушку, чем наказать Кощея, я попытался бы достать его. Даже понимая, что всего на свете везения не хватит, чтобы выбраться живым. Ведь когда не остается надежды — приходится полагаться на авось.

• Предыдущая
• 35/82
• Следующая