Корпорация - Беляева Виктория - Страница 2
- Предыдущая
- 2/88
- Следующая
Но Нганасанский автономный округ был под стать своему новому правителю — мал, да дорог.
Там, под толщей окоченевшей тундры, под снегами, болотами, реками, под слоем вечной мерзлоты, лежали сокровища, называемые полиметаллическими рудами. Медь, никель, кобальт, платина, золото, серебро, палладий, родий и осмий, теллур и селен — там было все. Богатство неслыханное, до конца еще неучтенное и неразведанное.
Там же, на земле Нганасанского автономного округа, в городе Снежном, работало крупнейшее в стране предприятие по добыче и производству цветных металлов — Снежнинская горная компания, безраздельно принадлежащая Корпорации.
До недавнего времени Сашка Денисов возглавлял эту самую СГК — лучший промышленный актив Корпорации. За несколько лет из полурассыпавшегося комбината, где воровали и продавали на сторону каждый десятый килограмм металла, создал компанию мощную, современную. Создал — и заскучал.
Он числился третьим человеком в Корпорации. За ним было блестящее прошлое и, ждало его, верно, еще более блестящее будущее. Но сладость повседневной рутины мирно работающего предприятия Денисову опостылела. Проведя несколько месяцев в печоринской тоске и в раздумьях, он, неожиданно даже для Малышева, заявил, что уходит «в политику».
Смеялись. Урезонивали. Прищелкивали языками, открывая чудесные перспективы, ожидающие в будущем, останься он на прежнем месте. Не помогло. Сашка Денисов выиграл выборы и теперь сидел у черта на куличках в своем Нганасанском округе, изредка наезжая в Москву.
— Как погода в Снежном? — поинтересовался у губернатора Старцев.
— Дуют ветры перемен, — рапортовал Денисов. — Недель через пять Енисей пойдет.
— С первой навигацией тебя! — хохотнул Малышев, отвлекаясь от раздумий.
Летняя навигация в Нганасанском округе — это что-то особенное!
Снежнинский порт, стоящей на великой реке, круглый год принимает морские суда, уходящие северным морским путем к причалам Роттердама с грузом продукции Снежнинской горной компании. А с середины июня и до начала сентября вниз от Белогорска идут в порт суда речные с грузом продуктов и топлива, строительных материалов, реагентов для металлургического производства и комплектующих для горной техники.
И каждый год, в середине июня, когда вскрывается Енисей, вскрывается бурно и страшно, грохоча многометровыми льдами, заливая прибрежные поселки, каждый год в середине июня Снежнинский морской порт затапливается до основания.
За неделю до ледохода морские суда, стоящие под погрузкой, спешно выводятся в Карское море, размонтируются погрузочные краны, и техника с причалов вывозится в безопасное место. И дней десять, пока не сойдет вода, под ее толщей, несущей к морю ледяную шугу, остаются раскуроченные потоком крановые рельсы, прибрежная галька, мелкие строения… Каждый год чудовищные деньги и силы отнимает у покорителей Севера северная река.
— Зря смеешься, — прищурился на друга Денисов, — Между прочим, в этом году все будет по-другому.
— О! — воскликнул Малышев, — Сашка собирается прорыть для Енисея новое русло!
— Сашка собирается поставить краны на новые колеса, — важно заявил губернатор, — Не металлические, а резиновые — как у нормальной дорожной техники. Рельсы не нужны, сложный монтаж не нужен. Двое толковых инженеров посидели над проектом месяц — месяц! — и еще два месяца ушло, чтобы всю эту ерунду изготовить. Теперь техника будет вывозиться за сутки, а перерыв в погрузке составит не двадцать дней, а десять. Фигня вопрос!
— Интересно, — улыбнулся Старцев, — Почему же до этой фигни никто не додумался в предыдущие пятьдесят лет?
Денисов скромно пожал плечами, намекая, должно быть, что в предыдущие пятьдесят лет со стихией боролись исключительно дураки и лентяи.
Старцев вздохнул. У молодого губернатора была одна особенность — трагическая или счастливая, не разберешь. Он мыслил так, будто никто до него не жил и ничего не создал. Иногда из этого выходил толк.
Сам же Олег Старцев, решая проблемы, предпочитал опираться на традиции. По крайней мере, не изучив опыт прошлого, никогда не узнаешь, как поступать не следует.
Он был самым старшим из троих, сидящих в верхней гостиной. Ему стукнуло сорок три, и все сорок три были при нем: в спокойной и размеренной речи, в неторопливых движениях, в первой седине, пока незаметной в пепельных волосах, неизобретательно зачесанных «на бочок». В тяжелых усталых веках, прикрывающих глаза — карие, конечно, но казавшиеся черными, под прямым взглядом которых собеседник отчего-то чувствовал себя неуютно.
Старцев потянулся, разминая плечи. Еще раз с удовольствием отметил запах травы и листьев, принесенный ветром из рощи, окружающей особняк. Послезавтра начнутся короткие майские каникулы. Неделья солнца на Лазурном побережье с семьей — для Старцева. Неделя охоты в Африке на зубатых и рогатых — для Малышева. Хорошо!…
В этот момент в дверь гостиной постучали, и тотчас на пороге возник рыжий полковник Шевелев.
— У нас проблема, — сообщил он.
Все три головы разом повернулись к вошедшему.
— Садитесь, — предложил Старцев, кивнув на одно из пустующих кресел. — Рассказывайте.
Шевелев сел и заговорил:
— Мне только что позвонил человек из Генпрокуратуры. Перед праздниками были подготовлены документы, которые будут озвучены десятого мая лично генеральным прокурором. Генпрокуратура объявляет незаконным результат залогового аукциона по Снежнинской горной компании и ее последующую продажу. Стартовая цена была занижена, условия честной конкуренции при проведении аукциона не соблюдены. Соответственно, незаконным объявляется приобретение «горки» Корпорацией. У нас будет выбор: либо мы возвращаем контрольный пакет компании государству, аннулируя сделку, либо доплачиваем пятьсот миллионов долларов. Все.
Директор Корпорации по безопасности всегда говорил полными и внятными предложениями. Будто с листа читал.
— Черт, — сказал губернатор Нганасанского округа.
Малышев отреагировал злобно и не нормативно.
Старцев помолчал, потом спросил:
— Это он сам придумал? — имея в виду прокурора, — Или песня на заказ?
— Пока неизвестно, — ответил полковник.
На то, что снежнинскую «горку» хорошо бы у Корпорации отобрать, государство намекало уже не раз. Подобные предложения озвучивали радикально настроенные кривляки из Госдумы, потрясала грозными заключениями Счетная палата, надувало щеки Министерство имущественных отношений. Но никогда еще угроза национализации одного из лучших предприятий страны не была столь реальной.
В дверь снова постучали. Вошел вежливый человек из обслуги:
— Прошу прощения. Через десять минут ждем первых гостей, менеджеры Корпорации уже внизу, в холле. Пора одеваться. Олег Андреевич, Александр Михайлович, за вами супруги послали, просили не задерживаться.
— Уже идем, — кивнул Олег Андреевич и, дождавшись, когда за человеком закроется дверь, сказал твердо, — Помешать прокурору сделать заявление мы не можем. И пытаться не будем. Поэтому на сегодня тема закрыта. Отдыхаем и выпиваем. Завтра после обеда собираемся здесь же и будем думать, а пока — пошли переодеваться.
Шевелев отправился в холл, где уже блистала белыми пластронами управляющая каста Корпорации. Старцев же, Малышев и Денисов прошли по коридору к служебной лестнице. Низкое вечернее солнце заливало ступени золотом.
— И когда уже мы услышим, что Сергея Константиновича тоже ждет супруга? — обернулся Старцев к Малышеву. Он улыбался.
— Никогда, — ответил Сергей Константинович, щуря на солнце замечательно синие глаза, а Александр Михайлович ткнул приятеля в бок:
— Не зарекайся.
Но всем троим было ясно, что вопросы и советы в данном случае носят характер исключительно формальный: Малышев был убежденным и безнадежным холостяком.
Музыка!
Тра-та-та, та-та! — выпевают трубы. Скрипки тоненько, приплясывая и кружась, выходят вперед. Что-то свое пытаются рассказать вечно простуженные гобои.
- Предыдущая
- 2/88
- Следующая
