На плахе Таганки - Золотухин Валерий Сергеевич - Страница 26

• Предыдущая
• 26/155
• Следующая

В прекрасной компании я оказался — Штоколов, Яковлев. Боже мой! Моя скромная персона теряется среди мастерства и любви народной к этим двум. В Волгограде, может, и пожалеет меня редактор, но центральная печать может ударить по мне с удовольствием: сторонники Любимова — за Эфроса, поклонники Эфроса — за триумф и белого коня Любимова. Но самому надо сидеть тихо-тихо и не принимать никаких решений. Не писать в газеты и не читать их.

— Будет непростительно, Юрий Васильевич, если мы не искупаемся в гейзерах, не сфотографируемся, не поднимемся к вулканам. Неужели мы только и будем говорить об икре, лососях и пр. Мы погибнем в этом меркантильном окружении!

Ну вот и второй день прошел, опять я набираю Москву, и опять она не ответила. Вплоть до того, что загадал: кто из них первой позвонит, с той и буду жить.

27 августа 1988 г. Суббота

Однако надо думать о прозе и помнить, что Распутину «очень жаль», что он видит ее редко.

28 августа 1988 г. Воскресенье

Елизово. Второй день по пять концертов. Вчера выдержал. Да поможет нам Бог! Ни писать, ни читать в закулисье невозможно. Все разговоры про икру и баб.

Алексей Мокроусов — замечательный 22-летний корреспондент. Долго мы с ним говорили, спросил, почему я вожу с собой Петрова-Водкина. Правду я ему не сказал. Дал дневниковые записи о Высоцком, это произвело на него ошеломляющее впечатление.

Ездили на Паратунку — термальные источники, три бассейна.

1 сентября 1988 г. Четверг. День знаний

Видел во сне Горбачева, в украинской косоворотке, с галстуком на голой шее. К чему бы это?

Икра очень пригодится Тамаре, если она соберется в Польшу. Да и просто банок пять Евгении подарить замечательно было бы, окажись она только здесь. Вот и получается, что 60 банок — это не так уж и много.

Написал Денису и Адамсону. Денису послал рассказ летописца о Борисе и Глебе. Написал: «Я хочу, чтобы у вас с Сережей была дружина сыновей и хор дочерей». Мысль же тайная была следующая. У Владимира были сыновья от трех жен. Ярослав изгнал Святополка, который погубил его братьев Бориса и Глеба, а последние были по матери Ярославу не кровные, мать у них была болгарка, а не Рогнеда. Так и Денис с Сережей — братья по отцу и защищать друг друга должны, и родства держаться, и крепить его. Такая тайная мысль об укреплении рода золотухинского. Не будет большим открытием сказать, что, если и от третьей матери родится сын, он будет принят в дружину. Эта информация для Тамары. От дневников ее теперь не оторвать все равно, пусть пытает себя, мучает моими фантазиями, коль такая любопытная и не смиренная.

2 сентября 1988 г. Пятница

В книжном магазине стоит огромный кирпич — «Дневники» Н. Д. Мордвинова. Перелистал, посмотрел. Кому это интересно? Кто его помнит? Кто знает? Зачем он это писал?! Для души, для работы, душа у него трудилась, это правда. Но вот стоит этот исповедальный «кирпич», и я думаю... И мой «кирпич» когда-нибудь вот так встанет на какой-нибудь полке, в далекой, заброшенной Богом дыре. И снова всплывает зацепка: в моем «кирпиче» нет-нет да и промелькнет имя Высоцкого, и уж ради этого «кирпич» мой какой-нибудь чудак купит для своей библиотеки. Будет искать дорогие имена.

5 сентября 1988 г. Понедельник. Самолет!

Ну мыслимое ли дело — шесть тысяч триста семьдесят пять рублей везу я чистыми. И еще икры 61 банка, 10 банок чавычи, 5 банок крабов и 5 упаковок замороженных крабов. Да, не попали мы в долину гейзеров, обидно. Никто нам не сумел помочь. Все вспоминают Брежнева.

— Вот в те времена это было очень просто. Полторы тысячи списали бы, и все, а сейчас — экономия топлива, отчетность...

8 сентября 1988 г. Четверг

Через час мы должны оказаться в Новосибирске. В моей Сибири уже будет вечер.

9 сентября 1988 г. Пятница. Новосибирск

Губенко — интервью... «А вот что касается нравственной атмосферы в театре, то она была действительно из ряда вон заболочена. Экология отношений была запятнана всеми теми болями, обидами, страстями, которые коллектив переживал последние пять-шесть лет. Сейчас, мне кажется, в этом смысле положение улучшается, и это единственное, на мой взгляд, что оправдывает мое присутствие здесь. Ведь дело в том, вы меня поймите правильно, что я влюблен в свою профессию кинематографиста, я знаю все ее слагаемые, я хочу заниматься этим. Мне не раз Любимов предлагал поставить что-нибудь самому, но у меня к этому не лежала душа... Так складывается наш следующий сезон, что пока реальной возможности для этого нет».

Комментарии, как говорится, излишни. Главного режиссера у нас по-прежнему нет.

Пресс-конференция в Новосибирске. Стыд-позор на всю Европу, и виноваты мы. Глупее и завиральнее редко бывает. Они спросили: «Почему вы не привезли „Бориса Годунова“, а мы ответили: „А у вас нет горячей воды, мы приехали работать, а не отдыхать, создайте нам условия“ и т. д. Но ведь у них в квартирах тоже нет горячей воды, чего мы на них-то нападаем. В ответах (Эфрос — Любимов — „Скрипка мастера“) столько лжи, что опять тоска и виселица. Да, мы виноваты, мы плохие, что не сняли Высоцкого в „Пугачеве“, в „Гамлете“, в „Преступлении“. Но теперь мы приобрели хорошую высококачественную технику и снимем наших живых актеров, оставим для потомков. Ну, бред! На х... потомкам мы?!

— Валерий! В прошлый приезд вы убедительно говорили, что вы и Высоцкий друзья. Как же случилось, что вы своему другу не уступили в его просьбе. Я имею в виду «Гамлета». Это как-то не вяжется со словом «дружба».

Господи Боже ты мой! И здесь меня настиг этот вопрос. Лучше бы его задать Любимову, который за два месяца до смерти В. В. заставлял меня в Польше играть «Гамлета». А потом я уступил просьбе Высоцкого и Гамлета не играл. Теперь жалею. Не знал, что такие страсти вспыхнут вокруг такого простого и для театра обычного дела, как второй состав. Он существует даже в космонавтике. Дублеры он называется. К сожалению моему и по своей слабости характера, я дублером Высоцкого не стал, о чем, повторяю, сейчас жалею, потому что уж лучше грешным быть, чем грешным слыть.

Филатов:

— Дай я отвечу... — И он что-то потом запальное в мою защиту говорил, но сбился на Пугачеву, на скандал в гостинице и смял свое выступление.

А потом мне пришла записка: «Валерий, не обращайте внимания на упреки в Ваш адрес по поводу „Гамлета“. Нас не волнуют внутритеатральные и личные отношения актеров. Мы Вас любим за Ваш талант. Не расстраивайтесь».

По выступлению с «Банькой» — зритель трудный, настороженный. Однако скандеж, аплодисмент плотный. Ленька читал свою сказку превосходно, но вот записка: «Вы почему считаете, что в Сибири не читают журнал „Юность“ и не смотрят телевизор? Зачем повторяться? Неужели больше нечего сказать?»

«Тов. Смехов! Удивлены... Не ожидали, что с таким театром произойдет такая примитивная встреча. Как мы ждали, волновались от предстоящей встречи с вами. Простите, но сегодня вы проявили неуважение к нам, зрителям. К таким встречам надо готовиться... Могли бы заменить встречу спектаклем, но, видимо, не захотели. Настроение испорчено. Потерявшие к вам веру зрители».

Коалиция (Петров, Смирнов, Кузнецова, Комаровская) обвиняет Дупака в чем попало, что он вор, мебель всю увез себе на дачу. Хотят выбрать директором Петрова. Что это? Ночью звонит Дупаку пьяная Кузнецова и говорит мерзости подсудные... До чего дожили? Вслед за ней — Гарик. Они что, доводят его до инфаркта? Кузнецова отказывалась лететь в Новосибирск. Славина на вопрос Дупака «что случилось?» заявила: кочерга не летит. Славина в самом деле залупилась из-за Греции и что Демидова в Италии с Губенко. Боже, Боже... В какой гадючник превратился весь театр. И Губенко еще что-то вякает о том, что экология взаимоотношений стала улучшаться? Да что ты, Коля?! В том-то и дело, что стало хуже. Ни Любимова нет, ни Эфроса — все позволительно, все шавки подняли голову.

• Предыдущая
• 26/155
• Следующая