Записки ночного сторожа - Зиновьев Александр Александрович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/41
• Следующая

Сегодня получка. В кассу, естественно, очередь. Но эту очередь я люблю. В ней много молодежи. Бывают приятные девочки. Анекдоты. Занимательные разговоры. И полная демократия. Здесь даже я могу на равных флиртовать и с маленькой экспедиторшей, у которой зарплата меньше моей, и с деревенеющей от сознания собственной значительности кандидатшей наук, которая получает в четыре раза больше меня, имеет двухкомнатную кооперативную квартиру и записана в очередь на автомашину новейшей марки «Ибанули». Подошла Она и предложила получить с другой стороны, без очереди. Я отказался. В очереди стали острить на мой счет. Защищаясь, я подкинул пару анекдотов на эту тему. В общем, было весело. Но по ибанским законам все хорошее должно быть так или иначе испохаблено. На сей раз инициативу в этом гнусном деле взяла на себя старая грымза — бессменный член Бюро. Ну и молодежь пошла, проскрипела она. Лишь бы похихикать. А все ноют, что плохо живем, поддержала ее средних лет ведьма — председатель Жилищной Комиссии. Даже американцы отмечают, что ибанцы — жизнерадостный народ, чего нельзя сказать о их собственных согражданах, включился в эту беседу молодой холуй — Молодежный Вожак конторы. Веселье разное бывает, сказал мой сменщик. Бывает веселье — нормальное состояние души. Это — праздник души. А настоящие праздники не часто бывают. И бывает веселье, которым люди от горя и уныния обороняются. Такого может быть сколько угодно. Оно может даже стать привычной формой поведения. Оно ничего не стоит. Вот сейчас мы смеемся. А чему? Денег много получим? Очередь ответила на вопрос Сменщика взрывом хохота. Ты, папаша, не туда гнешь, сказал Холуй. Безобразие, зашипела Грымза. Распустились, заскрежетала Ведьма. Настроение в очереди было испорчено. Люди разбились на мелкие группки и зашептались каждая о своем. Мы со Сменщиком получили свои гроши, заплатили профсоюзные взносы, взносы в Общество Содействия, в Общество Охраны, еще в какое-то Общество, Отдали на подарки детям к ближайшему празднику, на похороны тещи завхоза и еще на что-то. Потом Сменщик предложил выпить, и мы отправились в забегаловку. По дороге он рассказал, как они в начале войны попали в мешок. Жрать нечего. Боеприпасов нет. Кругом болото. И прислали к ним лектора из армии. Лектор им два часа зубы заговаривал… прелестями высшей ступени изма. Мы хохотали до упаду, сказал он. А эти идиоты иностранцы все за чистую монету принимают. Говорят, например, что ибанцы хорошо одеваются. Не хорошо, а дорого. А это — иное дело. И дорого не потому, что слишком хорошо живут, а потому, что на более существенные траты денег не хватает, а девать имеющееся больше некуда. Кроме того, на виду болтается обычно такая публика, которая может себе позволить хорошо выглядеть. Паразиты всякие. Я сказал, что не понимаю таких людей, как Ведьма, Грымза, Холуй. Они такие же несчастные, как и прочие. Ради чего они стараются? Наш строй жизни, сказал Сменщик, делая людей несчастными, делает их при этом отвратительными. Мы несчастные, которых к тому же не любят. Так что мы заслуживаем двойного сочувствия. А потому не имеем даже одного.

Случайно встретил Неврастеника. Прекрасно одет. Весел. И попахивает коньяком. Цветешь, говорю я. А я думал, тебя в порошок сотрут. Не на того напали, говорит он. Не те времена. Да и не за что. Действительно, говорю я, не за что. Где ты сейчас? В Академии Засирания Мозгов, говорит он. Я только свистнул от удивления: после такого скандала — и в научный ибанизм! Я что-то съехидничал насчет научного ибанизма Неврастеник сказал, что я всегда был лаптем в теории. И мы разошлись каждый по своим делам.

По отношению к научному ибанизму и его воплощению в ибанскую реальность я прошел все стадии, какие проходят обычно ибанские гнилые интеллигенты: признавал научный и думал, что реальность еще далека от его идеалов; признавал научный, но думал, что реальность есть нехорошее отклонение от него; отвергал научный, но считал, что реальность и есть настоящий ибанизм; и т. п. и т. п. И в конце концов пришел к выводу, что все правы. И правы вот почему Реальный и научный (слово «научный» здесь, конечно, не имеет смысла науки) ибанизм по существу адекватны. Но между ними есть небольшая разница. Эта разница аналогична разнице между добрым, благородным, великодушным, умным, слегка грустным крокодилом из детских книжек и мультфильмов и живым крокодилом. Последний тоже крокодил. Но это — тупая тварь, способная сожрать тебя с потрохами, даже не отдавая себе отчета в том, что она делает. У нее нет такого органа, которым можно было бы отдавать себе отчет в своих действиях и тем более удерживать себя от них. Раздумывая на эту тему, я пришел к совершенно неожиданному для меня выводу.

Среди апологетов ибанизма господствует такая точка зрения: наука о полном ибанизме давно существует, а вот самого этого полного ибанизма пока нет. Очень удобная точка зрения. Всегда можно сказать, что кошмары нашей реальной жизни преходящи, что вот наступит полный ибанизм, и все будет прекрасно. А когда он наступит? Сначала называли точные даты. Но время проходило, а никаких признаков рая земного не было. И тогда от точных сроков отказались. Стали просто каждую свою акцию (план, съезд, пленум, отчет, пуск, запуск и т. п.) рассматривать как очередной шаг на пути к полному ибанизму. Оппозиционеры тоже в большинстве случаев стоят на этой позиции, хотя и с отрицательным знаком. Мол, где он ваш обещанный полный изм?! Но на, мой теперешний взгляд все это — чушь. Дело обстоит как раз наоборот. Полный ибанизм существует давно. И самый полный он был при Хозяине, Не исключено, что еще полнее будет. Но вот науки об этом полном ибанизме пока нет никакой. Официальный «научный ибанизм» — чистая идеология Наука об ибанизме должна иметь принципиально иной вид. Она должна исходить из самых сильных допущений, а именно — что все основные идеалы ибанизма, реализованы на самом деле. Я думаю, что у нас давно реализован принцип; от каждого по способности, каждому по потребности. Отмерла политика. Отмерла мораль. Отмерло право. Даже деньги. Разве это деньги? Что это за деньги, если чиновник из высших органов, например, получает меньше, чем получал я, а реально потребляет раз в десять больше (квартира, дача, санатории, закрытые распределители и т. п.0 Надо скорее кончать квартиру и серьезно заняться этой проблемой. Я хочу в этом разобраться досконально. Жаль, не с кем поговорить.

Дорогу новому! Ура! Зажимщикам — позор! Долбили нам они вчера и долбят до сих пор.

У редактора на морде — огорчение. Обсудить, мол, надо нам сочинение Одного, так сказать, чуть не гения Молодого, так сказать, поколения. Изучил он, ходит слух, все учение, Обнаружив в ем, представьте, упущение. И теперя предлагает уточнения Для дальнейшего, стал быть, улучшения.

Первым слово запросил Мой руководитель. Со слезой заголосил: Только поглядите! Это разве поиски Истины упорные? Это ж просто происки Запада тлетворные. Всем известный либерал, Бывший раз в изгнании, Все на свете переврал, Уличил в незнании. Был сердечно поражен Третий непочтением. Пленум, мол, не отражен. Пренебрег значением. Проходимец молодой, Бывший за границею, Тряс ехидно бородой, Сыпал эрудицию. Тема, кто-то ныл, важна. И работ не мало. Осторожность, мол, нужна. Как бы не попало. Кто-то требовал явить Должное внимание, То есть крепко осудить Вредное шатание.

И сказал редактор в заключение: Не пойдет такое сочинение. Хоть на нем лежат печати гения, Я еще не жажду увольнения.

А тот самый либерал После заседания

Меня тайно обнимал И шептал признания. Мол, отличная статья, С выводами свежими. Только зря связался я С этими невежами.

• Предыдущая
• 20/41
• Следующая