Выбери любимый жанр

Вальпургиева ночь - Завозова Анастасия Михайловна - Страница 26


Изменить размер шрифта:

26

С такими хануриками, как Ула, нужно было сразу выяснять задачу-максимум. А то может получиться, как тогда с этой дурочкой Павлой — в результате мне пришлось спасать ей жизнь… Поэтому я вкрадчиво осведомилась:

— Задача-максимум, я полагаю, — навалять в мозг тому хмырю, который попытается помочь парню умереть молодым?

— Я этого не говорил! — ловко открестился Ула от ответственности.

Катакомбы в то время, по счастью, еще не были достроены, поэтому наружу мы выбрались сравнительно быстро — всего лишь прошли немного вперед и перелезли через кучу обтесанных камней, уже подготовленных для строительства.

На улице — что, впрочем, было нам на руку— стояла глубокая ночь. Представляете, что бы было, если б мы вылезли из-под земли в самый разгар строительных работ, да еще посреди бела дня. Да меня бы подвесили на ближайшем гвозде за бесовство, ей-богу!

— В таком наряде вы, конечно, никуда не можете идти! — сказал свое веское слово рассудительный наш.

— Да ты что? — деланно удивилась я. — А я-то думала, сейчас промарширую к замку и буду хип-хоп выделывать…

— Не ерничай! — отрезал Ула. — Вам нужно раздобыть себе одежду. Пройдете немного влево — там на ночлег расположились скоморохи. Они сегодня хорошо подзаработали в замке, поэтому изрядно нагрузились в местном трактире. Спят как зайчики под елочкой, им теперь не до шмоток — наутро будут мечтать только о холодненькой простокваше.

Мишка, как обычно, выкатила глаза:

— Мы что, должны будем украсть у них одежду? Прямо с них снять?

— Ну ты и крута, подруга! — Я уважительно покрутила головой. — Сурова! Это ж прям сериал «Криминальная Россия» получается. Две девочки— студентки оставили замерзать на улице голыми двух пьяных бомжей…

Миха насупилась. Ула кинулся объяснять:

— У них там телега рядом, в ней куча реквизита, в том числе и тряпки. Залезете потихоньку, возьмете самое необходимое… Да про лапти какие-нибудь не забудьте, твои кроссовки, Полина, могут запросто принять за дьявольские копыта.

— А ты?

— А я с отчетом! И я даже разозлиться не успела, как Ула истаял, как перегоревшая лампочка, нежным дымчатые светом.

— И после этого он еще смеет мелодраматично врать, что Помощник должен всегда находиться при своем подопечном! — резюмировала я. — Ну что, Миха, пошли на дело! Я тырю, ты на шухере. Главное — помни: в случае опасности, перед тем как упасть в обморок, прокукуй три раза… Что? Куковать не умеешь? Тогда учиться придется где-нибудь в местной тюрьме, если мы вообще до нее доберемся.

Тьма вокруг стояла просто кромешная. Я с трудом соображала, где тут право, а где лево, свои конечности с трудом видела. Наконец на свой страх и риск я опять ухватила Мишку за руку и мы поплелись куда-то, молясь, чтоб это было то самос лево. Мишка сразу заявила, что у нее прогрессирующий топографический кретинизм. Пришлось мне опять играть в Сусанина.

Впрочем, долго плутать нам не пришлось. Не успели мы сделать и десятка шагов, как из темноты явственно повеяло крепкими алкогольными испарениями и послышался пьяненький храп. Мы на цыпочках потрусили на запах и вскоре увидели следующую картинку.

Вокруг почти затухающего костерка валялись бравые молодцы в состоянии откровенного нестояния. Даже у лошади, запряженной в размалеванную телегу, разъезжались копыта. Увидев нас, они, видимо, попыталась заржать, но вышла только грустная икота. Алканавтов было четверо, все как на подбор: щеки размалеваны свеклой, глаза украшены фонарями, — одна нога ищет другую, и даже храп раздается в одинаковой тональности.

— Стой здесь! — прошептала я Мишке. — Следи за ними. Если кто проснется, падай на землю и притворяйся конским пометом.

Минька сусликом застыла на месте. Я прокралась к телеге. Лошади по ходу дела начали было чересчур тяжело ворочать головой. Я толстой гусеницей перевалилась через борт. Так, посмотрим, чем народ богат… Если только они не пропили последние шмотки в трактире.

В телеге валялось несколько кое-как перевязанных тюков. Я осторожно развязала один — ничего интересного, кукольный театр… А здесь, кажется, одежда… Вдруг из темноты донеслось неуверенное деликатное кукование. Я выпустила тюк и распласталась рядом… Тишина. Даже ни шороха, мерный храп как раздавался, так и раздается, лошадь в нирване даже не шевелится.

Тут послышался виноватый Мишкин шепот:

— Прости, это я тренируюсь…

Еще одна такая проверка системы, и я беззастенчиво воспользуюсь отсутствием Михиного хранителя! Тренируется она! Я тут от страха чуть под доски не заползла…

Схватив тюк с одеждой, я швырнула его куда-то в Мишкином направлении и осторожно принялась вылезать из телеги. Свесив одну ногу, я поняла, что немножко промахнулась — тючок угодил пряником в догорающий костерок. Миха бесполезно топталась рядом, боясь перешагнуть через храпящего прямо у костра скомороха.

Я ласточкой слетела с телеги и ринулась к костру. Выхватив тюк из огня, я взвыла — тот уже успел основательно поджариться — и выпустила добычу из рук. Злосчастный тюк приземлился аккурат на разукрашенное личико поддатого скомороха…

Мы застыли на месте. Ступор сковал даже меня… Тем временем скоморох пошевелился, отбросил тюк в сторону и пробормотал:

— Ванькя! Опять на меня сел… У, боров! Паскуда чертова…

Тут мы что-то заскучали. Я подхватила тюк, перемахнула через скомороха… И мы пустились наутек, не дожидаясь продолжения банкета.

Для верности мы опять укрылись в недостроенных катакомбах и там осмотрели нашу добычу. Результат полетов тюка над костром был плачевным — уцелели только длинная монашеская ряса с капюшоном, явно не с православного попа снятая, и один скоморошеский костюм.

Рясу я отдала Мишке. Для ее амплуа вечного Пьеро как раз подойдет.

— Я же не знаю, как нужно изображать монаха! — в ужасе воскликнула Мишка.

— Да чего там сложного! Монах не наш, заграничный… Бормочи чего-нибудь по-латыни, вы ж ее проходите!

Тут Мишке пора включиться в повествование

Легко сказать: бормочи чего-нибудь по-латыни! Единственное, что я помню, — это «Gaudeamus» и, какое-то двустишие Катулла. Да еше, пожалуй, «Mala herba cito crescit» («Плохая трава быстро растет») — любимую поговорку нашей латинистки.

26
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело