Таран и Недобитый Скальд - Завозова Анастасия Михайловна - Страница 8

• Предыдущая
• 8/87
• Следующая

Пока я вспоминала родной город, Улик старательно морщил лоб, пытаясь придумать какой-нибудь выход. По удрученному личику Помощника было видно, что выход решительно отказывался находиться. Я предложила:

— Слушай, помнишь, ты говорил, что у меня в Хренофорде тетка живет?

— В Херефорде! — педантично поправил меня Ула.

— Ну и названьице! Прямо-таки город-побратим нашего Херсона, — съязвила я.

— Херсон уже не наш! — опять влез мой педант.

— Ну и х… хрен с ним! Вспомни про тетку! Может, она сможет меня освидетельствовать, то есть признать во мне родню?

— Я уже думал об этом, — вздохнул Ула, но, видишь ли, твоя тетка сразу после того, как отправила тебя домой, тоже уехала. Сейчас она в одном из своих дальних маноров. Манор — это поместье, — пояснил Ула. — Так что теперь до твоей тетки далеко, как до Оксфорда.

Я пожала плечами:

— Вот видишь, ничего нельзя поделать! Придется мне сидеть тут, пока шериф не пошлет кого-нибудь в Оксфорд. Кстати, я думала, что шерифами милиционеров только на Диком Западе называли. Это такие крутые дядьки со звездой, в шляпе и с кучей гонора…

Ула жалостливо глянул на необразованную меня, но оставил свое мнение о моем культурном и интеллектуальном уровне при себе. Вместо этого он мрачно произнес:

— Вернемся к нашему делу. Выход у тебя один — побег…

— Чего?! — завопила я. — Ты что, рыжий валенок, из меня рецидивистку со стажем хочешь сделать?! Тут люди ко мне со всей душой отнеслись, в отдельном номере устроили, обращались со мной как с законопослушной гражданкой, а я им такую свинью кину? Да если я отсюда сбегу, шериф всю легавку на ноги поставит, но меня не то что в Бекгейте, на приеме у папы римского сыщет!

Ула замахал мощными ручонками, очевидно призывая меня к порядку. И вправду, что-то я разоралась.

Даже качок, поставленный меня стеречь, заинтересовался, что происходит, и попытался просунуть башку между прутьями маленького окошечка в двери.

— Брысь отсюда! — прикрикнула я на сторожа. — Нечего к даме в номер без приглашения нос совать! Понторылой Варьке на толкучке нюхальник открутили!

— Че? — переспросил удивленный охранник.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! — пояснила я раздраженно. — Не нервируй меня, сгинь отсюда!

Сторож, видно, решил, что имеет дело с буйнопомешанной, поэтому предпочел со мной не связываться и тихо отлипнуть от окошка. Я повернулась к хихикающему Уле и грозно вопросила:

— Что тут смешного? Ты бы лучше придумал, как мне отсюда выбраться, вместо того чтобы паскудно хихикать!

— Так я и придумал! Я отвлекаю охранника и краду у него ключи… Пока я буду таскать парня по всему замку, ты тихонько отсюда смоешься!

— Гениальный план! — проворчала я. — Первое место на конкурсе похитителей-дилетантов! Как это ты отвлечешь охранника? Да у него гены сторожевой овчарки! Пока я тут сижу, он даже пописать не отошел! Ну как, как ты его отвлечешь?

— Это мое дело, — буркнул Ула и почему-то густо покраснел. Почему — я поняла позже.

— Ладно, предположим, ты как-то отвлечешь этого предка Шварценеггера! Что ты имел в виду под славным словосочетанием “тихо смыться”? Как ты себе это представляешь на практике?

— А что тут сложного? — Ула опять растянулся в воздухе. — Сделаешь личико кирпичом, изобразишь из себя порядочную горожанку, пришедшую в замок по делам… В полдень сменилась охрана, на выходе тебя никто не признает.

Я подозрительно посмотрела на рыжего авантюриста. Как это у него все просто выходит! Легко сказать — сделай морду кирпичом, продефилируй мимо охраны с видом порядочной горожанки! Я еще не видела свое новое личико, тут у них с зеркалами напряженка, но была уверена, что порядочности в нем ни на грош. Если шериф предпочел все-таки задержать меня до выяснения всех обстоятельств, значит, по моей мордашке давно плачет стенд “Их разыскивает милиция” или, как это здесь называется, “Они не понравились шерифу”. В общем, что-то подсказывало мне, что полную законопослушность лучше всего изображать в камере в компании местного Ван Дамма. С другой стороны, я еще ни разу не сбегала из-под ареста. Правда, меня еще ни разу не арестовывали, но с моим бурным темпераментом у меня все еще впереди. А так хоть какой-то опыт буду иметь в подобных делах…

Я опять посмотрела на Улу. Рыжик, скрючив ноги по-турецки, висел в воздухе и старательно заполнял какой-то бланк, от усердия вывалив язык чуть ли не на плечо.

— Эй, скальд, ты там объяснительную пишешь? — поинтересовалась я.

— Заявку оформляю! — пропыхтел Ула, тоскливо выцарапывая какое-то чересчур длинное слово огрызком карандаша. — Этим бюрократам только подавай всякие квитанции…

В ответ на крамольные речи моего помощника прямо из воздуха высунулась светящаяся рука и укоризненно погрозила Уле пальцем. Скальд посинел и забормотал:

— Да я че… Я ниче… Молодцы, говорю, укрепляют вертикаль власти… С такими, как я, нужен жесткий диалог…

Рука благосклонно мотнулась пару раз, мол, молодец, пацан, соображаешь, и растаяла так же неожиданно, как и появилась.

— Начальство? — понимающе спросила я.

— Ох! — только и вздохнул Ула. Синюшный оттенок постепенно сходил с его скукоженного личика. Когда перестали трястись его руки, скальд опять взялся за несчастный бланк. Политая потом и слезами, бумажка выглядела так, будто ее на спор жевало стадо волкодавов.

Наконец Ула со вздохом поставил последнюю точку и, вертя бланк в руках, огорошил меня вопросом:

— Ты fiithark знаешь?

— Э-э… в смысле рунический алфавит древнегерманских племен? — блеснула я эрудицией. — Нет, этому нас в школе научить не успели. А что?

— Да так, ошибки бы проверила, — пояснил зардевшийся скальд. — Ну да ладно, там разберутся. Ну, что ты решила — бежим?

— Бежим, бежим! — проворчала я. — Но, если что, ты — крайний…

— Мне не привыкать! Сейчас заявку зарегистрирую, и будем действовать… — рыжий проворно испарился.

Интересно, о какой заявке он говорил? На проведение террористических действий в маленькой английской тюрьме? Я опять прилипла к окошку. Качок все так же торчал под дверью. Видимо, сладостное выражение “перерыв на обед” парню изначально было незнакомо. Та-ак, неженатик, значит. Или жена готовить не умеет. Хотя, по-моему, женщины разучились готовить вместе с возникновением движения за женскую эмансипацию. А до этого все умели хоть блинчики свалять, хоть кабанчика разделать…

— Эй! — окликнула я качка, тихо сопевшего в своем уголке. — Ты чего завял, как картошка на корню?

— Че? — недоуменно уставился на меня парень.

— Ниче-о! Спросить кой-чего хотела… У тебя жена есть?

— Нет, — честно ответил качок.

— Один в хате, значит, — позавидовала я.

— С мамой! — потупился пацан.

Я разочарованно отползла от двери. Знаем мы этих мам! Родительница Васи-хакера, дружбана моего, на меня год волком смотрела, пока не уяснила себе, что я вовсе не собираюсь окольцовываться с ее сыном и вытаскивать парня из-под мамашиной юбки. Васе, кстати, это не грозит — пацан навеки обручен с компьютером и прописан в Интернете.

Я завздыхала, представив, как Вася сейчас с трагичной миной варганит на компьютере открыточку для меня. Что-нибудь типа “Выздоравливай!” и фотка перебинтованной мартышки на первом плане. Дизайнер из Васи, кстати, совсем никакой. Да и открытки делать он не любит после того случая с вирусом “Ай лав ю”… Весь Пентагон чуть не ошизел, разыскивая того супер-хакера, который этим вирусом изгадил им всю компьютерную систему. Кто ж знал, что это Вася мне открытку ко дню Святого Валентина ляпал, одновременно ковыряясь в главном компе Пентагона… Ну и нажал не на ту кнопку!

От сентиментальных воспоминаний меня отвлек засиявший в уголке Ула, нагруженный кучей пузырьков и склянок. В руках он держал длиннющий свиток, на котором сверху было написано “Инструкция” и дальше шли аккуратные пронумерованные пункты.

— Значит так, — бормотал рыжий, старательно изучая свиток, — сначала зелье для изменения структуры биополя, затем это… затем в синей склянке, затем для создания иллюзии присутствия…

• Предыдущая
• 8/87
• Следующая