Таран и Недобитый Скальд - Завозова Анастасия Михайловна - Страница 46

• Предыдущая
• 46/87
• Следующая

— Буду, буду! — поспешно пообещала я. — Так что там дальше? Кто я теперь?

— Ты княгиня Павла де Сабеле, — сообщил Ула. — Единственная наследница княжеского титула и громадного состояния. Родители твои умерли несколько лет назад, и ты живешь у своего опекуна и дальнего родственника графа Басора.

Я восхитилась:

— В кои-то веки я — и аристократка! Причем настоящая, пробу ставить негде! Значит, я княгиня Павла… Су-упер! Давай дальше!

— Граф Басор поселил тебя в своем замке с тонким расчетом. У графа два сына-близнеца, Шандор и Золтан. Он хочет женить тебя на ком-то их них, чтобы не упустить из рук твое громадное состояние.

Я хмыкнула:

— Не на ту напал, папаша! Да через два дня моего пребывания здесь этот граф будет мечтать о другой невесте для своего сына. Уж я-то их удивлю! Еще что-нибудь интересное есть? Кто еще живет в замке?

— Из господ больше никого.

— Это что же получается? — нахмурилась я. — В здоровенном замке живут всего четыре человека?! А общество тут есть какое-нибудь?

— В основном местные помещики, да и тех немного. Замок стоит в очень уединенном месте. Вокруг сплошной дремучий лес, болота, ну и пара деревень, принадлежащих графу.

— Невесело! — подытожила я. — Кстати, совсем забыла спросить про жену графа! Она умерла?

— Исчезла, — кратко ответил Ула.

Я заинтересовалась и слезла с кровати.

— Ну-ка, ну-ка, поподробнее!

— А подробностей-то и нет! — порадовал меня Ула. — Графиня Жужа Басор бесследно исчезла четыре года назад прямо перед твоим приездом. Точнее, в ночь твоего приезда. По слухам, она сбежала с цыганским табором, останавливавшимся здесь в ту ночь. Но это только слухи…

— И реальных сведений о ее исчезновении у тебя конечно же нет? — сказала догадливая я.

— Нету! — ничуть не смутился Ула. — Да и не надо. Потому что тебе предстоит это выяснить.

— Что выяснить?

— Всю правду об исчезновении графини! — Ула ловко отлетел в угол, прикрываясь гроссбухом как щитом.

Я произнесла с угрозой:

— МНЕ?

— Тебе, тебе, — пропищал малыш из своего окопа. — И не сердись. Тебе эти сведения ой как нужны! Могу только сказать, если ты узнаешь, что случилось с графиней, то узнаешь, что случилось в этой жизни с тобой, а если ты узнаешь, что случилось в этой жизни с тобой, то…

— Вернусь домой, знаю! — горестно вздохнула я, давя на жалость. Ула сочувственно скрючил личико, но пальцем не шевельнул, поганец, чтоб облегчить мои страдания и хоть намекнуть, где следовало искать саму графиню или ее хладный труп.

Чтобы развеяться, я прошлась по комнате, придирчиво ощупывая мебель и гобелены. На стене, кроме уже упомянутого дядьки с бычьей мордой, висела еще какая-то бледная девица, то есть портрет ее висел, а не она сама, слава богу! Открыв дверь в соседнюю комнатку, я обнаружила там гардеробную с кучей шикарных платьев. Ур-ра, дурацкие воротники отменили! Теперь все как-то легче, воздушнее, много кружев, шелка. Ой, а это что за гадость?! Фу, напудренный парик! Ну так и знала, полного и совершенного кайфа не бывает. Ну уж нет, это гнездо для вшей я на себя не напялю. Я княгиня или нет?!

Ула с интересом наблюдал за моими манипуляциями с париком. Наконец я выкинула дурацкую нашлепку в окно и повернулась к Помощнику:

— Ладно, ради возможности перемерить все эти платья, пожалуй, поищу эту графиню, как ее там… Пчелку?

— Жужу! — постно промямлил Ула.

— Такое имя не делает чести ее предкам, — отрезала я. — Они бы ее еще Сосипатрой назвали! Вообще, родители редко думают, когда детям имя выбирают. Все в честь бабушки, дедушки, двоюродной тети… А то, что на эту двоюродную тетю все пионеры пальцами показывали в ее босоногое детство, мало кто и вспомнит!

Ула покивал с понтом дела:

— Один мой знакомый опекает женщину, которую зовут Ватерпещенко.

— Как зовут?! — не поверила я ушам.

— Ватерпещенко, — повторил Ула. — Ее угораздило родиться в век космонавтики. Родители — весьма тяжелый случай — назвали девочку соответственно в честь любимой космонавтки.

— Что-то я не припомню космонавтку с таким именем!

— А это сокращение! — просветил меня Ула. — Означает “Валентина Терешкова — первая женщина-космонавт”. Как тебе это нравится?

— Никак не нравится! Бедная женщина, — посочувствовала я жертве родительской фантазии.

В дверь внезапно постучали. Ула погас и влип в картинную раму. Я крикнула:

— Войдите!

Вплыла служанка с готовой улыбкой на личике:

— Доброе утро, госпожа княгиня! Я принесла вам завтрак и воду для умывания!

Ну что тут скажешь — молодец девка! Интересно, как Павла встречала утром слуг — швырялась тумбочками или мирно сидела в углу и ждала, пока ее обслужат? Судя по благостной физиономии служанки, Павла вовсе не была Салтычихой. Ну что ж, аборигенов придется брать миром и хорошими манерами. Поэтому я сумрачно буркнула:

— Поставь все куда надо!

Девица плюхнула поднос на стол, а кувшин около умывальника и спросила:

— Одеваться сразу изволите или после завтрака?

Последний раз я ела в прошлой жизни, при этом в меня впихнули слоновью дозу снотворного на радость всем обитателям усадьбы Маленберг. Наверное, уже пора проголодаться, и я чопорно сказала:

— После.

— Что это вы сегодня в хорошем настроении! — радостно заметила девица.

Я ловко прихватила начавшую падать челюсть и спросила:

— С чего это ты взяла?

— Так как же, госпожа княгиня! — малость опешила девица. — Вы ж обычно каждое утро в меня пудреницей кидать изволили, “деревней тупорылой” называли, а сегодня вы добренькая такая!

Вот такие нефиговые пироги! Значит, я все-таки буйная! Блин, не угадаешь ничего с этими аристократами!

— Это все ты! — попыталась я перевести стрелку. — Если я злюсь, чего тогда улыбаешься?

Девица прибалдела окончательно:

— Так вы ж сами мне улыбаться велели! Сказали, что если еще раз увидите мою кислую зареванную рожу, то изобьете сапогом!

Господи, кем я была! Надо было срочно спасать положение, и я милостиво кивнула:

— Можешь считать, что на меня снизошло озарение. Пока живи.

Девица порадовалась и принялась убирать постель. Я молча жевала свой завтрак, размышляя о том, какой же все-таки поганкой была Павла. Не удивлюсь, если меня считают местной мамой Бульдог. Впредь надо быть поосторожней. Но как мне вести себя с графом и потенциальными женихами? Выскочить из-за угла, хлопнуть графа по загривку так, что у него глаза на лоб полезут, и проорать: “Здорово, старый хрен! Еще не сдох, кобель припадочный?!” Ну нет, это как-то не по-аристократски. К тому же, если рассуждать логически, буйная со слугами Павла с господами должна вести себя мирно и пришибленно. Ладно, по первости разведу сюси-пуси, а там посмотрим кто кого…

— Какое платьице изволите надеть? — пропела служанка. Блин, а как ее звать-то? Не спрашивать же у нее имя, в самом деле. А то эта идиотка понесется по замку с воплями, что я с катушек съехала.

— Все равно какое, — ответила я. — Можно то миленькое с фиолетовыми лентами.

Глаза у девицы уже навсегда прописались на лбу:

— Но вы же ненавидите это платье!

Да что ж это такое! И шагу нельзя сделать, чтобы не ошибиться! Похоже, эта Павла не только была мелкой тиранкой и пакостницей, но и со вкусом у нее была напряженка. Надо было как-то выкручиваться, поэтому я капризно затопала ногами и заныла:

— А сегодня я его люблю!!! Подать мне фиолетовое платье! Немедленно!

— Сейчас, сейчас, госпожа, — заторопилась служанка и пробормотала почти осчастливленно: — Вот узнаю мою госпожу!

Дурдом!!! Я тайком утерла пот со лба. Раньше мне, как правило, приходилось попадать в незнакомое окружение, так что я могла плести все, что вздумается. Здесь же мою… гм… предыдущую реинкарнацию знали как облупленную, так что мне придется постоянно следить за собой. Надо будет расспросить Улу насчет моих привычек поподробнее, а то, не дай бог, упекут меня под замок как опаснопомешанную еще до финиша.

• Предыдущая
• 46/87
• Следующая