Донская либерия - Задонский Николай Алексеевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/43
• Следующая

Неудивительно, что, порешив идти к Булавину, казаки городка Голубых и соседних станиц избрали Игната Некрасова своим атаманом. Приведенные им в Усть-Хоперскую две казачьи конные сотни отличались хорошей походной справностью и сразу привлекли общее внимание.

Булавин, поговорив с Некрасовым, безошибочно отгадал в нем большую силу воли, недюжинные способности командира. Некрасов стал одним из булавинских полковников.

И теперь Кондратий Афанасьевич, заметивший задумчивость Некрасова, подъехал к нему, спросил:

– Ты о чем, Игнат, словно закручинился? Иль сомнение какое на душу пало?

Некрасов таиться не стал, высказался прямо:

– Прикидываю я, Кондратий Афанасьич, какая надобность нам донское понизовье воевать? Голытьба-то первей всего в добыче нуждается, а велика ли пожива в Черкасске? Ну, раздуванят добро изменников-старши?н, а дальше что? Коли свару голутвенные с природными казаками начнут – в крови потонешь…

Булавин, слушая, хмурился. Самому в голову лезли подобные вопросы, и были они как будто разумны, да неприятны, ибо сколько об этом ни размышлял, ясности никогда не бывало, Ответил Кондратий Афанасьевич сердито:

– Сперва войско старши?нское осилить надо и Черкасск забрать, а там всем кругом помышлять о дальнейшем станем… – И, чуть помолчав, покосился на Игната: – А ты как бы сам порешил? Чего надумал?

– На Волгу с голытьбой пошел бы, – отозвался Некрасов. – Там простору больше, и города стоят богатые, и караваны торговые ходят, без хлеба не будешь… А то на стружках, по разинской проторенной дорожке, и к персидским берегам добраться можно. И опять, ежели царские войска давить начнут, свободней оттуда на Кубань и на Терек уйти…

– Я туда и с Дону хаживал, – вставил Булавин. – О том пока загадывать рано.

Кондратий Афанасьевич понимал, что в словах Некрасова много правды, но больно уж не ко времени этот разговор. И, резко его оборвав, перешел на другое:

– Ты посоветуй лучше, где с большей выгодой заложить нам стан и ожидать донское войско? Ты ж в сих местах не первый год живешь и, чаю, ведаешь все береговые балки, леса и буераки?

Некрасов пояснил:

– Ежели занять успеем, ежели Лукьян Максимов нас не опередит… нет удобней места, чем у Красной Дубравы, чуть повыше Паншина. Там и обоз легко укрыть, и пешую вольницу, и засаду конную устроить.

Булавин поправился в седле, потом произнес раздумчиво:

– Красная Дубрава… Пожалуй, верно… А занять успеем. Лукьян вчерашний день в Нижнем Курмояре находился, оттуда суток пять до Красной Дубравы, а мы на третьи там быть должны… Посмотрим!

… Подготавливая битву у Красной Дубравы, Булавин проявил свои недюжинные таланты военачальника.

Донское походное войско, собранное Лукьяном Максимовым, состояло из восьми тысяч конных превосходно вооруженных казаков и нескольких сотен азовских гарнизонных солдат и калмыков. Булавинские войска численно равнялись с донцами, но конницы было меньше, а пешая вольница вооружена чем попало. Главное же преимущество донского войска заключалось в артиллерии, которой у Булавина не имелось. Зерщиков сообщил, что Лукьян Максимов взял четыре пушки, а губернатор азовский обильно снабдил их снарядами.

Булавинцы заняли Красную Дубраву 7 апреля, в то время, как донское войско находилось еще в восьмидесяти верстах отсюда. Булавинцы получили возможность выбрать лучшие позиции и хорошо отдохнуть. Местность представляла несомненные выгоды для всяких военных изворотов. Берега Дона и впадавшей в него речки Лисковатки были холмисты, покрыты лесом и густым кустарником. Лощины и буераки позволяли булавинцам не только надежно укрыться, но и зайти кружным путем в тыл противника.

Кондратий Афанасьевич отлично всем этим воспользовался. Зная порядок боевого устройства казачьих войск, он точно определил, где Лукьян Максимов поставит обоз, где выставит пушки, и в соответствии с этим наилучшим образом разместил свою конницу и пехоту. Немало стараний было употреблено и на то, чтоб «посеять плевелы смуты в донском войске», как выразился один из участников событий.

Дозоры и передовые сотни булавинской конницы были подобраны из коренных казаков. Столкнувшись на другой день близ Красной Дубравы с казаками передового отряда донского войска, булавинцы затеяли с ними мирную беседу. Сделать это оказалось совсем нетрудно: среди казаков обеих сторон нашлось немало односумов, приятелей, свойственников. И общий язык был быстро найден.

– Зачем напрасно казацкую кровь проливать? Надо миром распрю уладить. Надо между собой сыскать виноватых.

Бывшие в донском войске казаки верховых городков собрали круг. Лукьян Максимов и старши?на тщетно пытались усовестить станичников, напоминая о недавнем крестном целовании. В полном единомыслии казаки все доводы старши?ны отвергли, от боя с Булавиным отказались и «приговорили учинить с ним пересылку и разговор».

Лукьян Максимов вынужден был уступить.

Наутро в булавинский лагерь отправились старшина Ефрем Петров и выбранные войсковым кругом казаки.

Булавин, окруженный своими полковниками и есаулами, принял посланных с подобающей честью. Ефрем Петров сказал:

– Войско Донское просит вас, атаманов-молодцов, объявить, зачем чините вы крамолу в донских городках и по какой надобности, собрався многолюдством, идете ныне в Черкасск?

Кондратий Афанасьевич спокойно ответил:

– Тебе, Ефрем Петров, чаю, ведомо, как прошлой осенью войсковой атаман Лукьян Максимов посылал меня с верховыми казаками убить князя Юрия Долгорукого, а потом, дабы скрыть воровство свое от государя, стал чинить над нами воинский промысел… Ты, Ефрем Петров, сам, чаю, помнишь, – возвысил негодующий голос Булавин, – как многих новопришлых и старожилых казаков вы по деревьям за ноги вешали, и всякое надругательство над нашими женами творили, и младенцев меж колодами давили, и городки наши многие огнем выжгли, а пожитки наши на себя отбирали…

Молча слушали казаки страшную повесть о предательских бесчеловечных действиях донской старши?ны. Ефрем Петров стоял, опустив голову, не смея поднять глаз, чувствуя, как страх перед возмездием леденит все тело.

А Булавин, обратившись к казакам, продолжал:

– Скажите Войску Донскому, станичники, что встали мы за правду, за старые наши права и вольности, а в Черкасск ныне идем, чтоб наказать новоявленного Иуду – войскового атамана Луньку Максимова и неправых старши?н за их воровство и злую измену… Выдайте головой вора Луньку Максимова и соединяйтесь с нами!

Казакам речь атамана понравилась. Возвратившись в свой лагерь, они снова собрали войсковой круг, но… в это время булавинская конница жестоким напуском ударила на стоявших в стороне азовских казаков и калмыков, а Игнат Некрасов с конным полком с тыла налетел на войсковой обоз и захватил пушки.

Верховые казаки донского войска стали палить вверх из ружей и закричали:

– Слава Булавину! Будем вкупе стоять заодно!

Лукьян Максимов со старши?ной, азовский полковник Николай Васильев и наиболее преданные войсковому атаману низовые казаки и калмыки едва успели спастись бегством.

Победа Булавина была полной. В его руках оказался весь обоз Войска Донского, пушки и снаряды, вся войсковая казна, восемь тысяч рублей – огромные по тем временам деньги, тут же отданные для дувана наиболее нуждающейся вольнице.

А главное, армия Булавина увеличилась почти вдвое и двигалась теперь к Черкасску, не предвидя более никакого сопротивления.

• Предыдущая
• 19/43
• Следующая