Выбери любимый жанр

Ситуация на Балканах - Юзефович Леонид Абрамович - Страница 15


Изменить размер шрифта:

15

Боев уже вздохнул, разогнулся, но рук от живота не отнял. Над его искривленной от боли губой сделалась заметна отросшая за день щетина. Кому он принес себя в жертву? Родине? Миру в Европе? Или престижу корпуса жандармов и певцовской карьере?

* * *

Надвигалась ночь.

Принц Ольденбургский еще колебался, ехать ли ему смотреть убийцу или отложить до завтра и принять ванну, а Константинов сидел в трактире «Америка». Он было совсем собрался плюнуть на все и идти домой спать, когда к его столику с заговорщицким видом шмыгнул половой, выложил на клеенку золотой кругляш со знакомым козлиным профилем.

– Вон тот дал! – страшным шепотом доложил он, указывая в противоположный конец залы, где одиноко попивал винцо светлобородый малый лет двадцати пяти. На нем был странного покроя кургузый пиджачок, из-под ворота вылезали хвосты красного шейного платка.

Константинов поднялся и осенил себя крестным знамением. Пальцы тряслись. Пришлось, как учил Минька, умевший молитвой прогонять похмельную дрожь, призвать на выручку раскольничьего ангела Сихаила, избавителя от трясовицы. Для того чтобы совершить задуманное, нужна была твердая рука.

– Я со спины зайду, – сказал он половому, – а как схвачу, ты его вот сюда бей, в шею, – Константинов потрогал себя за кадык. – Сразу обмякнет.

И начал маневрировать по зале, делая вид, будто разглядывает висевшие по стенам литографии. На одной изображена была оседлавшая черепаху голая баба в поясе из пальмовых листьев – Америка. Груди у нее торчали в стороны, острые, как у ведьмы.

Светлобородый допил вино, хотел встать, но Константинов не дал – смело облапил сзади, упираясь подбородком ему в плечо, усаживая обратно на стул, а половой, подскочив, ударил, куда было велено, и попал Константинову в глаз. Светлобородый вырвался, еще добавил – уже по уху – и, опрокидывая стулья, устремился к выходу. Константинов – за ним. На углу квартала он обнаружил, что преследует преступника один, половой остался в трактире. На улице было безлюдно. Фонари горели через три на четвертый.

– Стой! – крикнул Константинов без особой надежды и с удивлением заметил, что светлобородый внял призыву, остановился.

Да мало того, что остановился, еще и пошел навстречу. Вокруг по-прежнему не было ни души. Светлобородый приближался, размахивая кулачищами. «Убьет», – подумал Константинов и что есть силы рванул в обратном направлении.

Теперь уже он спасался бегством, а его догоняли. В таком порядке пробежали квартал, миновали трактир «Америка», откуда никто не вышел на крик о помощи, и Константинов, задыхаясь, повернул направо, где находилась полицейская будка с ночным будочником, – решил заманить преследователя в западню.

Но будка почему-то оказалась пуста. Пробежали мимо. Светлобородый настигал, все ближе и громче стучали его башмаки. При этом он молчал, не ругался, отчего делалось еще страшнее. Собрав последние силы, Константинов наддал ходу. И зря. Светлобородый уже настиг. Он резко выбросил руку и ладонью припечатал Константинова промеж лопаток.

Это известный прием, с помощью которого легко можно остановить бегущего. Надо не хватать его сзади, не удерживать, а, напротив, еще и подтолкнуть в спину: тогда ноги не поспеют за внезапно рванувшимся телом, человек утратит равновесие и упадет.

С Константиновым так и случилось. Он буквально по воздуху пролетел несколько шагов головой вперед, затем проехался на пузе, скрежеща пуговицами по камням, и ткнулся лицом в край тротуара. Кровь потекла по губе. А светлобородый поправил свой шейный платок и, насвистывая веселый итальянский мотивчик, не спеша, вразвалочку двинулся прочь.

* * *

– Ваше сиятельство, – сказал Иван Дмитриевич, хитро глядя как раз посередине между обоими графами, так что непонятно было, к кому именно он обращался, – разрешите мне задать преступнику несколько вопросов?

Расчет оправдался: пока Шувалов соображал, Хотек ответил утвердительно.

Почуяв неладное, Певцов попытался протестовать, но без успеха – посол принадлежал к тем людям, которые никогда не меняют однажды принятого решения.

– Пускай, – милостиво улыбнулся он. – Узнаю полицию. Петербургская, венская, парижская, она везде одинакова. Бездельники! Являются к разбиранию шляп. У вас ведь есть такая поговорка?

Для начала Иван Дмитриевич спросил, каким образом Керим-бек проник в дом прошлой ночью. Певцов поспешил объяснить про восковой слепок, и Боев согласился:

– Так.

Иван Дмитриевич продолжал спрашивать, Певцов, отвечал, а Боев прилежно повторял его ответы. В конце концов, как и предполагалось, Хотек что-то заподозрил.

– Кого допрашивают, ротмистр? Вас или его? А ну, выйдите в коридор!

– Ваше сиятельство, имеете ли вы право мне приказывать?

– Граф, – сказал Хотек, – прикажите ему выйти вон.

– Идите, – процедил Шувалов. – Не спорьте.

Певцов, хорохорясь, вышел, и только тогда Иван

Дмитриевич задал свой главный вопрос:

– В какое место вы поразили князя?

Стоя за полуприкрытой дверью, Певцов схватил себя за горло, но в коридоре было темно, и Боев неправильно истолковал этот жест.

– Я заколол его в грудь, – сказал он. И добавил: –

Кинжалом…

Лицо Хотека потемнело, бело-розовые чешуйки пудры обозначились на лбу и на щеках. Вот-вот закричит, брызгая слюной, затопает ногами, шарахнет вбежавшего Певцова тростью по башке1 … Но нет! С кроткой улыбкой всепонимания он шагнул к Рукавишникову, похлопал его по плечу:

– Опусти саблю, дурак.

– Не опускай! – быстро проговорил Боев. – Я убил!

Я, Керим-бек… Аллахом клянусь!

– А на Евангелии присягнешь? – спросил Хотек. – ?

Крест поцелуешь? – И опять, перехватив трость, угро

жающе приподнял кончик.

Боев не шелохнулся: любую муку вытерпит.

Но и Шувалов, надо отдать ему должное, нашелся быстро. С криком и выпучиванием глаз пообещав Певцову посадить его под арест, разжаловать в рядовые за этот обман, он взял Хотека под руку: глубочайшие извинения, для самого полнейшая неожиданность…

– Перестаньте, граф! – – Отстранившись, Хотек кив

нул Ивану Дмитриевичу: • – Весьма признателен.

– И я! – с горячностью поддержал Шувалов. – От

всей души благодарю! – Он заботливо приобнял Ивана

Дмитриевича, повел к выходу. – Спокойной ночи! Вы ее

честно заслужили. – Дружеское рукопожатье. Ненавидя

щий взгляд. Шепот: – Вон! Чтоб духу не было!

И еще один такой же уничтожающий взгляд – Боева, устремленный не на Хотека и не на Певцова с Шуваловым, а на него, Ивана Дмитриевича.

Спустя пять минут он все еще стоял в коридоре, а из гостиной слышался уверенный голос Хотека:

– Я все больше убеждаюсь в том, что вы, граф, при-

частны к убийству Людвига. Керим-бек… Жалкая коме

дия! Понимаете, кого вы хотели обмануть в моем лице?

Однако я готов сохранить все происшедшее в секрете.

Вот мои условия. Первое: роспуск «Славянского комите

та», главари должны быть высланы из Москвы и Петер-

бурга в трехдневный срок. Второе: в знак траура приспустить флаг на Петропавловской крепости. Третье: почетный эскорт из роты Преображенского полка будет сопровождать гроб с телом Людвига до самой Вены…

Иван Дмитриевич слушал, холодея: это из-за него Россия может подвергнуться такому неслыханному унижению. Или и вправду в государственных делах совесть ничего не значит? Болит, а ты терпи. Все равно как у генерала расстройство желудка во время сражения.

Задавая Боеву тот последний вопрос, он не надеялся обмануть Шувалова и себя не обманывал. Понимал, что его ждет. Да, Сенной рынок. И был готов. Коли так, станет уставлять возы, проверять гири, взимать сборы; следить, чтобы не жгли костров и не курили где попало трубок, словом, займется простым и честным делом, без которого не обойтись великому городу. Здесь будет его схима, его пустыня. Его маленькая нива в центре Санкт-Петербурга – огород отшельника. Ни страха, ни орденов. Чистая совесть. Семейные радости. Но выходило так, что праведное его желание, обернулось бедой. Может быть, Хотек нарочно предъявляет невыполнимые требования, чтобы иметь повод для разрыва?

15
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело