Десять меченосцев - Ёсикава Эйдзи - Страница 84
- Предыдущая
- 84/261
- Следующая
Рёхэй злобно поджал губы.
– Дождались! Я был уверен, что после побоища прошлой весной он не осмелится сунуть нос в Киото. Невообразимая наглость! Его письмо – вызов. Ему хватает смелости адресовать его всему дому Ёсиоки, хотя под письмом только его подпись. Вообразил, что в одиночку разделается с нами!
Мусаси не указал обратный адрес, из письма нельзя было понять, где он сейчас находится. Он не забыл обещания, данного Сэйдзюро и его ученикам в первом письме. Второе означало, что вызов брошен. Мусаси объявил войну дому Ёсиоки, войну до последней капли крови, в которой самурай сражается до победного конца, защищая честь и доказывая в бою умение владеть мечом. Ставкой Мусаси была его жизнь. Он ожидал того же от самураев школы Ёсиоки. Теперь увертки и хитроумные отговорки теряли смысл.
Сэйдзюро пока не осознал серьезность положения. Он не понял, что роковой день неумолимо наступает, что преступно тратить время на пустые развлечения.
Когда письмо прибыло в Киото, некоторые наиболее способные ученики, возмущенные разнузданной жизнью молодого учителя, открыто осудили Сэйдзюро за его отсутствие в такой важный момент. Уязвленные оскорблением ронина-одиночки, они горько сожалели, что Кэмпо нет вместе с ними. Обсудив дело, они решили известить Сэйдзюро и потребовать немедленного возвращения в Киото. И вот сейчас, когда Сэйдзюро привезли письмо, он не удосужился прочитать его, просто положил на колени.
– Не считаешь нужным прочитать письмо? – с явным раздражением спросил Рёхэй.
– Что? Письмо! – рассеянно отозвался Сэйдзюро. Он развернул свиток. Пальцы его невольно задрожали. Он растерялся не столько от резкости вызова Мусаси, сколько от сознания собственной слабости и беззащитности. Сэйдзюро потерял самообладание, услышав горькие слова Акэми, отвращение девушки задело его самурайскую гордость. Он впервые чувствовал себя совершенно бессильным.
Послание Мусаси было кратким и откровенным.
«Надеюсь, Вы в добром здравии. Выполняя данное мною обещание, прошу сообщить день, час и место нашей встречи. Я не имею особых условий и готов провести поединок в назначенном Вами месте в удобное для Вас время. Прошу известить меня, выставив объявление у моста на улице Годзё до седьмого дня Нового года. Надеюсь, что Вы, как всегда, оттачиваете фехтовальное мастерство. Я, кажется, немного преуспел в этом деле.
Сэйдзюро, спрятав письмо за пазуху, встал.
– Еду немедленно!
Им двигала не решимость. Сэйдзюро находился в таком смятении, что не вынес бы здесь ни минуты. Ему хотелось бежать прочь и поскорее забыть ужасный день. Он позвал хозяина и попросил его позаботиться об Акэми, на что тот согласился с большой неохотой, несмотря на хорошие деньги, предложенные Сэйдзюро.
– Я возьму твою лошадь, – сказал Сэйдзюро Рёхэю.
Как убегающий преступник, он вскочил в седло и стремительно поскакал сквозь темную аллею. Рёхэю оставалось лишь пуститься бегом за учителем.
Сушильный шест
– Парень с обезьяной? Да, недавно проходил.
– Куда? Не заметили, куда он отправился?
– К мосту Нодзин. Кажется, через мост не переходил, а свернул к оружейнику в лавку.
Посовещавшись, ученики школы Ёсиоки бросились дальше, оставив прохожего гадать о причине переполоха.
Большинство лавок вдоль Восточного рва уже закрылось, но заведение оружейника еще работало. Один из учеников, зайдя в лавку, расспросил подмастерье и выбежал, громко крича:
– Тэмма! Он направился в Тэмму!
Самураи ринулись дальше.
По словам подмастерья, самурай с длинными волосами заявился, когда в лавке собирались закрывать ставни на ночь. Сбросив обезьянку у входа, он уселся и потребовал хозяина. Ему сказали, что хозяин вышел. Тогда самурай сообщил, что хотел бы наточить меч, но его оружие настолько дорогое, что его можно доверить только настоящему мастеру. Он захотел посмотреть образцы мечей их работы. Подмастерье показал самураю несколько клинков, и он презрительно отозвался о них.
– Похоже, делаете только заурядное оружие, – высокомерно сказал он. – Свой меч я вам не доверю. Он слишком хорош – работы мастера из Бидзэна. Меч называется Сушильный Шест. Видишь? Само совершенство! – Самурай показал меч с явной гордостью.
Хвастовство молодого человека позабавило подмастерья, который заметил, что единственная особенность меча – прямой и длинный клинок. Молодой человек, оскорбившись, встал и спросил, как пройти к причалу в Тэмме, откуда отплывают барки в Киото.
– О мече позабочусь в Киото, – сказал он. – Все, что делают оружейники в Осаке, – железки, годные лишь для простых пеших воинов. Простите за беспокойство! – Он обвел лавку холодным взглядом и вышел.
Рассказ подмастерья окончательно разозлил учеников школы Ёсиоки. Они получили еще одно подтверждение непомерной наглости молодого человека. Срубив пучок с головы Гиона Тодзи, хвастун совсем забылся.
– Теперь он в наших руках!
– Считай, что поймали!
Преследователи торопились, даже не передыхая, и на закате достигли пристани Тэмма.
– Опоздали! – воскликнул один из них, увидев, что последняя в этот день барка уже отплыла.
– Не может быть!
– С чего ты взял, что мы опоздали?
– Сам не видишь? Смотри вон туда! – возразил первый самурай, указывая на пристань. – В харчевнях собирают в кучу скамейки, значит, барка отчалила.
С минуту все стояли обескураженные и растерянные. Наведя справки, узнали, что молодой человек с обезьяной действительно отплыл с последней баркой, которая пойдет без остановки до Тоёсаки. Путь в Киото был вверх по течению, и барки плывут очень медленно. Ученики спокойно могли догнать ее в Тоёсаке.
Имея в запасе время, они попили чаю с рисовыми колобками и дешевыми сладостями, затем бодро зашагали вдоль берега. Река, извиваясь, как серебряная змея, убегала вдаль, где Накацу и Тэмма соединяются, давая начало реке Ёдо. Недалеко от места слияния на середине реки мигали огни барки.
– Вон она! – закричал один из учеников.
Семеро молодых самураев от радости мигом забыли о пронизывающем холоде. В голых придорожных полях сухая стерня, покрытая инеем, блестела словно крохотные стальные клинки. Дул ледяной ветер.
Самураи быстро нагоняли барку, палубные фонари были совсем близко.
Один из них сгоряча заорал:
– Эй, на барке! Тормози!
– Зачем? – отозвались с реки.
Ученики набросились с руганью на ретивого однокашника, по глупости которого их не вовремя обнаружили. Барка обязательно остановилась бы у следующей пристани. Преследователи выдали себя, поэтому вынуждены были потребовать, чтобы нужного им человека высадили на берег.
– Нужно бросить ему вызов сейчас, иначе, заподозрив неладное, он прыгнет за борт и улизнет. Ему ничего не стоит сбежать.
Шагая вровень с баркой, самураи повторили свое требование. Строгий голос, несомненно хозяина лодки, потребовал объяснений.
– Причаливай к берегу!
– С ума сошли? – последовал ответ, сопровождаемый раскатистым смехом.
– Немедленно!
– Не дождетесь!
– Мы встретим вас на следующей пристани. Есть дело к одному из ваших пассажиров. Молодой человек с длинным чубом и обезьяной. Скажи ему, чтобы показался, если у него есть хоть капля гордости. Упустишь его, всех вас за борт вышвырнем.
– Не разговаривайте с ним! – умолял какой-то пассажир.
– Пусть болтают! Не обращайте внимания! – советовал другой. – Надо плыть до Моригути, там есть стража.
Большинство жалось от страха, говоря вполголоса. Путник, минуту назад лихо отвечавший самураям, примолк. Безопасность всех людей на барке зависела от расстояния до берега.
Семеро самураев, подоткнув рукава и положив ладони на эфесы мечей, шагали вровень с баркой. Самураи остановились, надеясь получить ответ на свой вызов, но его не последовало.
- Предыдущая
- 84/261
- Следующая
