Леса моря. Жизнь и смерть на континентальном шельфе - Куллини Джон - Страница 42

Потенциально для креветок гораздо большую опасность, чем климатические колебания и даже современный промысел, представляют в основном невидимые, бесцветные и непахнущие загрязняющие вещества, поступающие в эстуарии и мелководные участки. Эти коварные потоки, сфокусированные в заливе, как лучи проникающей радиации, поступают с хлопковых полей, нефтяных скважин, из городов и из многочисленных других источников. Действуя втихомолку, некоторые из этих веществ убивают личинок и других обитателей планктона при первом же соприкосновении с ними и вызывают слабость и болезни почти у всех остальных форм жизни. Многие вещества были до сих пор совершенно не знакомы нашей планете. Как следствие этого у животных совершенно отсутствует реакция на опасность, сравнимая хотя бы с ответной реакцией рака-крота на рентгеновское облучение. Так же, как и при лучевой болезни, в заливе долгое время нельзя будет обнаружить ни одного намека на боль, ни одного признака явного повреждения, а потом выяснится, что уже слишком поздно и жертва безнадежно больна.

Многие химические вещества убивают не сразу. Это медленно действующие яды, накапливающиеся во всех звеньях морских пищевых цепей до человека включительно. Многие из них специально предназначены для уничтожения насекомых, близких родственников креветок, а механизм воздействия этих ядов как на тех, так и на других одинаковый. Тщательные наблюдения за выживанием креветок должны иметь более далеко идущие цели, чем простое обеспечение высоких уловов. За размножением, физиологией и поведением животных должен быть установлен регулярный контроль. Такие наблюдения за креветками смогут обеспечить получение своевременных сигналов о грозящей опасности загрязнения в пределах всей экосистемы шельфа вообще. Ибо участь ракообразных вплетена в судьбу всего живого в Мексиканском заливе неисчислимыми нитями.

Нечасто среди уловов коричневых и белых креветок попадается третий вид, тоже названный по цвету. Это розовая креветка (Penaeus duorarum), которая заканчивает перечень видов креветок Мексиканского залива, важных с точки зрения потребления человеком. То, что розовые креветки обитают в северо-западной части залива, это игра случая, так как обычно они живут за сотни километров отсюда, главным образом вдоль юго-западного побережья Флориды.

Подобно своим северным кузинам, розовые креветки нерестятся на шельфе. Наибольшее количество нерестящихся особей концентрируется около Драй-Тортугаса, района рифов и коралловых островков близ города Ки-Уэст. Промысловый лов велся здесь в течение десятилетий, но только в конце 50-х годов стало известно, что в районе Тортугаса находится нерестилище.

В этот же период Бюро рыбных промыслов США и университет в Майами стали получать доказательства того, что взрослые особи, нерестящиеся в Тортугасе, прибывают из мангровых эстуариев Эверглейдса, а личинки P. duorarum,подобно их сородичам из районов Техаса, Луизианы и Миссисипи, каким-то образом мигрируют обратно через 150 километров открытого шельфа. Спустя десять дней рассеянные тучи молодых креветок появляются у входа во Флоридский залив. Затем вся эта полупрозрачная креветочная мелкота большой компанией движется в тихую заводь на откорм и остается там до тех пор, пока у нее тоже не появится тяга к общественной жизни, побуждение к нересту и навязчивая идея из области географии, которая неодолимо будет влечь ее в море.

Несмотря на свои небольшие размеры, район юго-западной Флориды заслуживает того, чтобы его включили во все дискуссии по естественной истории Мексиканского залива. Для его морской среды характерны качественные различия. Тропические условия проявляются здесь более постоянно и распространяются на более широкие зоны, чем в какой-либо другой части залива, за исключением, пожалуй, уже упоминавшейся «страны холмов».

В море у юго-западной части Флориды рыбы, беспозвоночные, растения, даже своенравные времена года (сырость и сушь заменяют здесь тепло и холод) — все это регулярно приносится из соседнего Карибского моря. Менее заметны признаки тропиков, распространяющиеся из густо заросшей береговой зоны и проникающие в этот район с помощью течений. Для розовой креветки и ее крупных и мелких товарищей по жизни в море одним из самых важных признаков является запах мангровых деревьев.

Вдоль внутреннего края юго-восточной части Мексиканского залива располагается единственный на востоке Соединенных Штатов мангровый лес, имеющий важное значение. Здесь в тесном соседстве растут три вида деревьев, обычно называемых по их цвету: красные, черные и белые. Побережье Тен-Таузенд-Айлендс (Десяти Тысяч Островов), граничащее с Эверглейдским национальным парком, является центром мангрового района, который представляет собой сплошной лес, вдающийся в глубь суши на 30 километров. До сильных ураганов 1935 и 1960 годов здесь встречались красные и черные мангровые деревья, достигавшие в высоту почти 30 метров, что вплотную приближалось к мировому рекорду. К северу, в направлении к Форт-Майерсу, площадь лесов уменьшается, а деревья становятся более мелкими. Выше Сарасоты наблюдается дальнейшее мельчание леса, превращающегося в кустарник, годный лишь для изготовления засовов на ворота. Его протяженность на север и юг увеличивается или уменьшается в зависимости от климатических циклов.

Черное мангровое дерево (Avicennia nitida) более устойчиво к зимним холодам, чем другие два вида. Обладая способностью давать ростки из пня, оно появляется то здесь, то там в виде небольших зарослей в Луизиане и Техасе. Черное мангровое дерево уникально в том отношении, что оно обладает системой, подачи воздуха", доставляющей кислород корням, которые растут в анаэробном болотном иле. Вокруг дерева, расходясь лучами от ствола, из ила поднимаются ростки пневматофоров, похожие на костлявые пальцы. Ситовидные по своей структуре, они соединяются с корнями, выполняя функцию аэрации.

Белое мангровое дерево (Laguncularia racemosa) обладает аналогичным приспособлением. Однако вместо пневматофоров функции аэрации выполняют отверстия в нижней части ствола, пропускающие воздух к корням через ходы в самом дереве. Оба эти дерева устойчиво переносят как соленую морскую воду, так и пресную, но на прибрежной полосе у самого моря растут редко.

Самый заметный вид мангровых деревьев — это красный мангр (Rhizophora mangle). Эти обращенные лицом к морю деревья — создатели суши. 'Обычно они выживают даже тогда, когда море находится в своем самом лютом настроении. Благодаря им возникают острова, которые сначала поодиночке вырастают на мелководье, а затем постепенно сливаются, как будто их прочно связывает густая сеть из тонких, но очень надежно прикрепленных к грунту деревьев. На Тен-Таузенд-Айлендс этот процесс активно продолжается. Здесь встречаются все стадии геоботанической эволюции низкого тропического побережья. Иногда они подвергаются сокрушительному воздействию сильных штормов (невозможно точно предугадать, где и когда они обрушатся), которые всего за несколько часов стирают с лица земли или разламывают на куски медленно, в течение столетия, набиравшие силы деревья. В результате сотни километров береговой линии, извивающейся среди лабиринта приливных бухточек и низин, становятся похожи на запутанную десятикилометровую карту.

Кроме штормов, есть и другие разрушительные силы, посягающие на жизнь мангрового леса. В морской лесистой местности встречаются организмы, которые можно было бы назвать морскими термитами. К экологической гильдии редуцентов-разрушителей принадлежат корабельный червь Teredo (в действительности это двустворчатый моллюск) и сверлящие дерево ракообразные Sphaeroma, относящиеся к отряду равноногих раков (Isopoda). Вообще они играют полезную роль. С них начинается цикл разрушения леса в море, окончательно завершаемый более мелкими существами, морскими грибами и бактериями. Без разрушительной деятельности корабельных червей и других подобных им существ воды вдоль лесистых берегов быстро задохнулись бы от огромного количества мертвого дерева.