Спартак - Ян Василий Григорьевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/19
• Следующая

Караван двигался медленно, несмотря на понукания погонщиков. Рабы, больные или с плохо зажившими ранами, не могли идти быстро и задерживали остальных. Они уже не были голыми, как на рынке в день продажи. Одни надели свои прежние нарядные одежды, в которых их захватили в плен, другие завернулись в разное тряпье, поэтому толпа была самая пестрая. Здесь были представители разных народов и племен, но у всех был один признак рабства: цепи и выбритая половина головы.

Особенное внимание встречных привлекала большая группа странно одетых рабов: длинные, до пят, штаны из лошадиной шкуры, короткие рубашки из грубой льняной ткани, доходившие до пояса, на головах шапки из лисьего меха со свисавшими сзади пушистыми хвостами.

— Глядите, вот они, фракийцы! — кричали, указывая на этих рабов, жители встречных селений. — С этими фракийцами наши войска уже несколько лет ведут войну! Фракийцы живут в горах, не хотят никому покориться, больше всего на свете любят свободу и в бою никогда не отступают…

И все посматривали со страхом и любопытством на плечистых фракийцев, мерно шагавших под заунывную песню и звон цепей на ногах. Мальчик Гета затерялся в этой толпе рабов, в которой к концу дня все становились одинаково серыми от пыли. Гета шагал, держась за платье фракиянки Амики.

Она его защищала от насмешек, так как мальчик, когда его дразнили, легко приходил в ярость.

По вечерам караван останавливался на площади встречного города или за оградой селения. Всех рабов сгоняли возможно ближе друг к другу, а вокруг зажигали костры: всю ночь часовые сторожили, чтобы никто из рабов не сбежал.

На полпути караван сделал остановку в одной усадьбе, принадлежавшей владельцу множества рабов, богачу Крассу.

Там на холме раскинулась роскошная мраморная вилла[9] , украшенная красивыми статуями и окруженная редкостными фруктовыми деревьями.

Надсмотрщики разбили на группы большую часть рабов и каждой объявили:

— Вы будете Лопатами, вы — Мотыгами, а ты — Сохой, ты — Воротом у колодца, ты — Бороной, а ты — Тачкой…

Фракийцы, как самые сильные, были объявлены Мельничными жерновами и Кирками, ломающими камни[10] , и им предстояло пойти в разные стороны: одним на мельницы вертеть жернова, другим — в каменоломни вырубать глыбы мрамора, из которого потом строились для богачей прекрасные виллы и высекались статуи.

Грустно расставались фракийцы друг с другом, в знак прощания протягивая руки ладонями кверху. Они не предчувствовали того, что скоро им придется снова встретиться.

Остальная часть рабов двинулась дальше на север и через несколько дней пути ранним утром подошла к воротам большого и богатого города Капуи.

Гета, Амика и греческий философ были в этой группе. Так как караван всю ночь гнали без отдыха и без еды, то все, дойдя до стен города, без сил попадали на землю.

Ворота были еще закрыты, и перед ними собирались поселяне, которые на ослах и мулах привезли для продажи овощи, кур, овечий сыр и другие продукты.

— Скоро ли откроются ворота? Долго ли будет сторож спать? — кричали поселяне и стучали посохами по тяжелым, окованным железом воротам.

В стене рядом с воротами была темная дыра. В ней в течение многих лет жил сторож-раб, прикованный цепью.

— Кто там стучит в ворота? — закричал сторож. — Еще жрецы бога Аполлона ждут, еще не прозвенели бронзовые щиты, возвещая восход солнца.

Перестаньте стучать, не мешайте мне спать! Единственная моя радость — сон, и его у меня отнимают! А во сне я вижу мою далекую родину…

Так как недовольные поселяне продолжали стучать, то ворчание усилилось, и из дыры вылезло на четвереньках странное существо. Это был сторож. Длинные спутанные волосы свешивались до земли, закрывая лицо. На теле клочьями висели обрывки звериных шкур. Широкое железное кольцо охватывало поясницу, и от него тянулась длинная цепь к кольцу в стене.

Прыгая на четвереньках, раб бросился к стучавшему в ворота. Тот отбежал, а сторож стал браниться, вставляя слова на непонятном языке. Остальные поселяне загоготали:

— Догони его, Цербер[11] , загрызи его!

— Не могу, цепь не пускает, — ответил сторож, оставаясь на четвереньках, — а то бы я поймал бездельника, хоть ноги мои и перебиты.

— А за что тебе перебили ноги?

— За что? За то, что я хотел убежать к себе на родину.

— И давно ты здесь сторожишь?

— Лет тридцать или побольше. Я молодой был, усы едва только показались, а теперь я совсем побелел. Но я все-таки убегу в родную деревню, на руках уползу, а не останусь здесь с этими тиранами! — и он погрозил костлявым кулаком в сторону города.

Внезапно среди поселян произошла суматоха, нагруженные ослы шарахнулись, куры закудахтали, все с криками бросились в стороны:

— Смертники! Берегитесь, смертники идут!

По дороге в облаке пыли приближалась толпа. Позвякивало оружие, в лучах восходящего солнца вспыхивали отточенные острия копий и начищенные бляхи панцирей.

Окруженные воинами, шли по четыре в ряд стройные, сильные люди. Они были в коротких цветных туниках, красных или шафранных. Закованные в цепи, они все же шли бодро, смело оглядывая встречных, которые сторонились при их приближении.

— Кто это такие?

— Осужденные на смерть, гладиаторы. Их всех покажут зрителям в цирке; там они сразятся с дикими зверями: львами, медведями и свирепыми быками.

Или же они будут драться друг с другом отточенными мечами, пока один не убьет другого.

Амика, увидев гладиаторов, вскочила, вглядываясь в них:

— Смотри, Гета, я узнаю среди них наших фракийцев! Видишь, впереди идет стройный, молодой? На груди у него нарисован барс, схвативший лошадь.

Этот знак носят юноши нашего горного племени. Видишь его загорелое лицо?

Вот он смеется, не думая о скорой смерти… Наверное, это храбрейший из храбрых! Три года назад римские собаки захватили в плен много наших молодцов.

Стройный гладиатор, на которого указала Амика, быстро вышел из рядов и схватил за уши испуганного ослика, за которым бежал старый крестьянин.

• Предыдущая
• 3/19
• Следующая