Заговор во Флоренции - Вульф Франциска - Страница 40

• Предыдущая
• 40/95
• Следующая

Ансельмо на минуту задумался, недоверчиво сверкнув глазами. Не ослышался ли он?

– Конечно, синьор, это большая честь для меня, – выговорил он наконец, – но у меня нет ни благородного происхождения, ни соответствующего службе воспитания. Я вор и не имею понятия, как вести себя с людьми вашего круга.

Козимо покачал головой.

– Ты думаешь, что я не понимаю, с кем имею дело? Ты принимаешь меня за дурака? Послушай, мне нужен не мальчик из хорошего дома, который умеет чистить столовое серебро, знает, когда подать рыбу. Мне нужен человек со смекалкой, острым языком и ловкими руками, чтобы на лету угадывал мои желания, какими бы странными они ни были. Ну?

Ансельмо снова подумал, и в глазах его сверкнул огонек.

– Разве у меня есть выбор, синьор? Вы сами сказали, что выберете для меня наказание. Как я могу ослушаться? – На его лице расплылась широкая усмешка. – Я рад служить вам, господин. Будьте уверены, я никогда не забуду вашей доброты.

Козимо улыбнулся. Все шло по его плану.

– Тогда приветствую тебя в качестве моего личного слуги, – сказал он, протянул Ансельмо руку. – Ты скоро убедишься сам, как мало правды в сплетнях, которые ходят обо мне по городу, и как они мало значат для меня.

Ансельмо кивнул.

– Я понимаю, господин.

– Знаю, ты умная голова. Поэтому я и выбрал тебя. А теперь берем повозку и едем ко мне домой. Когда вымоешься, пострижешь волосы и облачишься в новую одежду, получишь от меня первое поручение.

Джулиано помог Анне подняться в карету и вслед за ней уселся сам. Эта карета была намного удобнее, чем та, в которой она в ночь своего «приземления» в Средневековье исколесила всю Флоренцию: мягкие сиденья из толстой плотной ткани темно-вишневого цвета, та же материя – на спинке сиденья. Она сидела прямо напротив Джулиано, но между ними еще оставалось достаточно места, чтобы вытянуть ноги.

– Простите, синьорина Анна, что не предоставил вам большой кареты, но в узких улочках этого квартала, куда мы едем, она была бы слишком громоздкой. А в одноконном экипаже, на котором я обычно езжу по городу, к сожалению, сломалось колесо. Сейчас карета в ремонте. А пока… – он виновато поклонился ей, – мы вынуждены будем довольствоваться этой пролеткой.

Анна улыбнулась. У Джулиано был виноватый вид. Он постоянно извинялся по пустякам, на которые она бы не обратила внимания, а от его чрезмерной учтивости испытывала неловкость. Это был джентльмен до мозга костей, мечта любой женщины. Теперь же, когда она встретила такого человека, ей не хватало в нем хотя бы немного порочности. Они были постоянно вместе – вместе обедали и ужинали, совершали прогулки по городу, но он не сделал ни одной попытки приблизиться к ней. И все-таки Анна чувствовала, что их связывает нечто большее, чем просто дружеские отношения между гостьей и хозяином. Даже Матильда неоднократно делала двусмысленные намеки, и Анне оставалось лишь пожалеть, что они далеки от истины. Прошло две недели, а между ними – ровным счетом ничего. Анна уже начинала тихо сходить с ума.

– Что вы покажете мне сегодня? – спросила она, теребя в руках расшитую шелком сумочку. В ней Анна держала платок, духи, пустую зажигалку и коробку с сигаретами, которые оказались совершенно лишними в ее новой жизни, а также тюбик губной помады. Анна не расставалась с этой сумочкой. Это был ее талисман, сопровождавший ее во Флоренции времен Медичи.

Джулиано улыбнулся.

– Пусть это будет для вас сюрпризом, синьорина Анна, – слегка подмигнув, ответил он. – Уверен, что вам понравится.

«Конечно, понравится», – сказала себе Анна, глядя из окна. Взгляд Джулиано сводил ее с ума. Но почему он такой робкий и нерешительный? Если в ближайшее время он ничего не предпримет… Тогда она сама…

Проехав мимо собора Санта Мария дель Фьоре, они свернули в боковую улочку. Анна обожала Флоренцию, в которой мало что изменилось со времен Средневековья. Конечно, некоторые улицы и площади стали шире, обросли парками, один крупный квартал города вообще снесли, а на его месте построили вокзал, но основная часть города сохранилась в неизменном виде. Анна испытывала странное, неизъяснимое чувство: вот она проезжает в старинной карете мимо хорошо знакомых зданий, которым не меньше пятисот лет, слушая мерный цокот лошадиных копыт по булыжной мостовой. Вокруг – ни машин, ни электрических столбов у обочины, на прохожих – средневековая одежда. Но это так гармонировало со всей атмосферой Флоренции! Анна чувствовала себя здесь как дома.

Возница неожиданно завернул за угол, и Анна схватилась за ручку дверцы, боясь потерять равновесие. Карета сделала рывок и резко остановилась. С вытянутыми вперед руками она упала – прямо в объятия Джулиано.

– Хоп! – воскликнул Джулиано и с радостным испугом взглянул на Анну. Его красивое лицо расплылось в счастливой улыбке. Он крепко ее обнял и, бережно усадив к себе на колени, поцеловал. Лед тронулся.

Наконец-то! Анна со всей страстью ответила на его поцелуй. Молодец кучер!

В этот момент открылась дверца кареты и появился кучер, которого мысленно похвалила Анна. У него был виноватый вид, он заикался, извинялся, что-то бормотал.

– Синьор… простите, это… по неосторожности… Мы уже прибыли, – лепетал он, теребя шапку в своих огромных ручищах. Как же некстати он появился!

– Да, Джузеппе, – ответил Джулиано. Он не мог скрыть досады. В его голосе слышалось разочарование и недовольство. Джулиано помог Анне подняться и выйти из кареты.

– Ты не ушиблась? – спросил он.

Анна лишь покачала головой, приложив палец к его губам.

– Нет. Кажется, ты только что собирался что-то сделать? Это можно отложить на потом…

Они вышли из кареты. На узенькой улочке, где они оказались, Анне пришлось придерживать полы длинного платья, чтобы не зацепиться за стену.

– Жди нас здесь, Джузеппе, – приказал кучеру Джулиано. – Это займет часа два.

Анна от удивления широко раскрыла рот. Он оставляет здесь карету на целых два часа, не беспокоясь, что перекрывает уличное движение. Карета будет мешать даже пешеходам. Анна не раз отмечала самоуверенность Джулиано, свойственную человеку, занимающему высокое положение в обществе. Он был Медичи. А Медичи для Флоренции того времени были равносильны Господу Богу. В ту пору ни о каких полицейских не было и речи. Налагать штраф за неправильную парковку было некому. Это была Флоренция, которой правили Медичи. И кому придет в голову запрещать Медичи останавливаться там, где им заблагорассудится?

• Предыдущая
• 40/95
• Следующая