Коготь миротворца - Вулф Джин Родман - Страница 10
- Предыдущая
- 10/64
- Следующая
Мне нелегко сконцентрироваться на том, что произошло в несколько следующих минут. Вероятно, у каждого из нас в подсознании таится что-либо ужасное – так в нашем подземелье, на самом нижнем его уровне, обитали узники, чей разум давно подвергся разрушению или трансформировался в сознание, не имеющее ничего общего с человеческим. И точно так же, как эти узники, наши воспоминания о пережитом ужасе вопят и молотят о стену своими цепями, но их почти никогда не извлекают из бездны на божий свет.
То, что я пережил под землей, всегда неотступно следует за мной. Иногда мне удается надежно запереть подспудные глубины памяти, но время от времени они вторгаются в сознание. (Не так давно, когда ночью «Самру» проходил вблизи устья Гьолла, я смотрел за борт. Я видел, что каждый раз, когда весло погружается в воду, появляется пятно фосфоресцирующего света, и на миг мне показалось, что те, из-под холма, все-таки пришли за мной. Теперь я обладаю властью над ними, но и это не умалило моего страха.) Как я уже говорил, к первому источнику света присоединился второй, потом третий, четвертый, но я все равно шел вперед. Скоро их стало бесчисленное множество, но, поскольку я не знал, что это такое, они успокаивали и вселяли надежду. Я думал, что каждый из этих приглушенно сияющих огней, должно быть, исходит от какого-то неизвестного мне источника в руках тех самых стражей, о которых говорилось в письме. Пройдя еще дюжину шагов, я увидел, что отдельные вспышки собираются воедино, образуя нечто вроде стрелы, острие которой было обращено в мою сторону. Потом я услышал рев, хоть и весьма неотчетливый, напоминавший тот, что обычно доносился из башни, называемой Медвежьей, когда там начинали кормить зверей. Даже тогда, наверное, мне удалось бы спастись, если бы я немедленно бросился бежать от этого света Но я медлил. Рев приближался. Теперь он уже не был похож на звериное рычание – скорее такие звуки могла бы издавать совершенно обезумевшая от ярости толпа. Я увидел, что отдельные световые пятна не бесформенны, как мне казалось раньше. Каждое из них имело очертание звезды с пятью неравными лучами.
И вот тогда – слишком поздно – я рванулся назад. К этому времени неверный свет, исходивший от звезд, стал достаточно сильным, и я увидел расплывчатые контуры предметов, которые окружали меня. По обеим сторонам громоздились прямоугольные глыбы, наводя на мысль, что они – создания рук человеческих. Казалось, я попал в пределы погребенного града (только здесь не было разрушений, вызванных тяжестью многих слоев почвы), где рудокопы Сальтуса добывают свои сокровища. Меж этих глыб стояли группы невысоких узких колонн, объединенных той же беспорядочной регулярностью, что я не раз отмечал, глядя на поленницы дров – когда каждое полено торчит, и все же вместе они образуют единое целое. Колонны излучали мягкое сияние, отражая мертвенный свет движущихся звезд, превращая его в менее зловещий или по крайней мере – более красивый.
С минуту я гадал, что это за колонны, потом снова перевел взгляд на звездные фигуры и в первый раз разглядел их по-настоящему. Играла ли когда-нибудь с вами дурную шутку ночь – когда вы стремитесь к тому, что кажется освещенным оконцем деревенского домика, а вместо этого упираетесь в бойницу могучей крепости? Или, быть может, вам приходилось карабкаться, оступаясь, скользя и едва не падая, по круче, а потом взглянуть вниз и увидеть под ногами невообразимо глубокую бездну? Если да, вы поймете, что я почувствовал в ту минуту. Звезды являлись не просто вспышками света, они имели человеческую форму и казались маленькими лишь потому, что пещера была огромной. Я даже не мог представить, что могут существовать столь обширные помещения. И эти люди, не похожие на людей – со слишком широкими плечами, пригнувшиеся к земле, – двигались прямо на меня. Это они издавали неописуемый рев.
Я повернулся и тут же почувствовал, что не могу бежать по воде. Тогда я вскарабкался на берег, где возвышались темные громады. К тому времени преследователи находились уже совсем близко. Часть из них стала обходить меня с обеих сторон, дабы отрезать мне выход из пещеры.
Вид их вселял ужас, но я даже не могу толком объяснить, чем именно. Тела их были похожи на обезьяньи – волосатые, приземистые, с короткими ногами, длинными руками и толстой шеей. Такие клыки я видел раньше только у смилодонов – загнутые, с зазубренными краями, и каждый – на палец выступал из-под верхней челюсти. Но даже не это и не призрачный свет, исходивший от их шерсти, вызывали обуявший меня ужас. Кошмарными были их лица, может быть, именно огромные белые глаза. И эти глаза говорили, что передо мной именно люди – такие же, как я. Как старость заключена в разлагающуюся плоть, как женщина, принужденная весь век обитать в своем слабом теле и потому становящаяся беззащитной жертвой грязных домоганий, так и эти люди существовали в обличье мерзких тварей и знали об этом. Взгляд каждого из них кричал о сем знании, когда они окружили меня, и – самое страшное – глаза были единственной частью их тела, которая не источала свет.
Я набрал воздуху, чтобы снова выкрикнуть «Текла!», но в тот миг я понял все и обнажил «Терминус Эст».
Один из них, крупнее или, быть может, смелее, чем прочие, приближался ко мне. В руке он держал короткую булаву, рукоять которой когда-то служила бедренной костью. Он стоял вне досягаемости меча и угрожал мне, издавая грозное рычание и ударяя себя в грудь булавой.
Позади меня раздался плеск. Я обернулся как раз вовремя, чтобы заметить обезьяночеловека, подбиравшегося ко мне по руслу ручья. Я взмахнул мечом, и он отшатнулся, но конец острия полоснул его по груди ниже подмышки. И столь совершенен был мой клинок, столь прекрасно закалена его сталь и заточено лезвие, что одного легкого касания хватило, чтобы рассечь грудину врага.
Он упал в ручей, а вода унесла прочь его труп. Но еще до удара я успел заметить, что он ступает по воде с явным страхом, и вода точно так же тормозит его движения, как мои. Я повернулся лицом к нападающим, ступил в ручей и начал пятиться по течению к выходу из пещеры. Я знал, что спасение мое – в жерле узкого туннеля, куда эти твари никогда не дадут мне добраться.
Они все теснее смыкались вокруг меня, их собралось уже не меньше нескольких сотен. Свет, исходивший от них, стал таким ярким, что теперь я явственно видел: прямоугольные глыбы – это и впрямь здания, очевидно, весьма древние, возведенные из серого камня и испещренные пометою летучих мышей. Колонны неправильной формы оказались штабелями болванок, в которых каждый следующий слой был уложен поперек предыдущего. По цвету я определил, что это серебро. В каждом штабеле было не меньше сотни болванок, и не менее нескольких сотен таких колонн скрывал в себе подземный город.
Все это я успел рассмотреть, пока сделал по воде полдюжины шагов. На седьмом они догнали меня – по меньшей мере два десятка, подступавшие со всех сторон. У меня не было времени на отдельные удары, чисто срезающие противнику голову: мой меч чертил безостановочные круги, и его песня наполняла подземелье, эхом отражалась от свода и стен, отчетливо слышалась даже сквозь рев и визг.
В «такие минуты чувство времени теряется. Я хорошо помню, как они нападали, а я яростно отбивался, но теперь мне кажется, что все это произошло в одно мгновение. Вот рухнули двое, пятеро, целый десяток. Вода вокруг меня казалась черной от крови в мертвенном свете, а они все наступали. Я почувствовал удар по плечу, подобный удару кулака великана. „Терминус Эст“ выскользнул из руки, и на меня навалилась груда тел, пока под ее тяжестью я не ушел с головой под воду. В плечо, как два кинжала, вонзились клыки врага, но, я думаю, он слишком боялся утонуть, и не мог драться под водой, как на суше. Я воткнул пальцы в его широкие ноздри и свернул ему шею, хотя она была куда прочнее, чем человеческая.
Я ушел бы от них, если б мог задержать дыхание настолько, чтобы проплыть под водой до выхода. Обезьянолюди потеряли меня из виду, но мои легкие уже разрывались, и мне удалось проплыть по течению совсем немного. Я поднял голову над поверхностью воды. В то же мгновение они снова набросились на меня.
- Предыдущая
- 10/64
- Следующая
