Находчивость Дживса - Вудхаус Пэлем Грэнвил - Страница 3

• Предыдущая
• 3/3

Уотербюри говорил раздраженно, как человек, не привыкший ждать.

— Ну, как? — начал я, желая скоротать время.

Он снова погрузился в чтение. Потом окинул меня высокомерным взглядом.

— Простите, что вы сказали?

— О, ничего, так.

— Вы сказали…

— Я сказал «Ну, как?» и только.

— Что как?

— Все вообще.

— Я не понимаю вас.

— Ничего.

Бесполезно пытаться завязать с ним разговор.

— Отличная погода, — заметил я. — Но, говорят, для урожая нужен дождь.

Нос мистера Уотербюри высунулся из-за газеты.

— Что?

— Урожай…

— Какой урожай?

— Обыкновенный урожай.

— Я вижу, молодой человек, что вы горите желанием информировать меня относительно урожая. В чем дело?

— Говорят, что для урожая необходим дождь.

— В самом деле?

На этом закончилась наша беседа. Он снова уткнулся в газету, а я сел в кресло и стал сосать набалдашник палки. Наступило молчание.

Не знаю, прошло ли два часа или пять минут, но вдруг послышались шаги и какие-то звуки похожие на вой. Уотербюри встрепенулся, я тоже.

В кабинет вошел Сиппи, напевая:

— Я вас люблю, я вас люблю, вот все, что я могу сказать. Я вас люблю… Вот все, что я…

Он резко оборвал пение.

— Хелло! — сказал он.

Я был поражен. Еще вчера Сиппи имел жалкий, изнуренный вид. Испитое лицо, темные круги под глазами. А теперь выглядел превосходно. Горящие глаза, улыбающиеся губы.

— Хелло, Берти! Хелло, Уотербюри! Я немного опоздал. Уотербюри насупился.

— Да, вы опоздали. Вы заставили меня прождать более получаса, и я даром потерял время.

— Очень сожалею! — весело отозвался Сиппи. — Вы хотите узнать судьбу вашей статьи о драматургах елизаветинской эпохи, которую оставили мне вчера, не так ли? Читал, читал. К сожалению, не подходит.

— Как так?

— Не подходит для нас. Мой журнал для легкого чтения. Мне нужно, например, обозрение мод. Кстати, я вчера видел леди Бетти Бутл, сестру герцогини Пиблс, — ее зовут «Куку» в интимном кругу. Моим читателям не интересны елизаветинские драматурги.

— Сипперлей!

Сиппи весело хлопнул Уотербюри по плечу.

— Слушайте, Уотербюри, — мягко сказал он. — Вы знаете, что я не люблю обижать старых друзей, но у меня есть свои обязанности по отношению к журналу. Не падайте духом! Продолжайте писать, изучайте вкусы читателей. Сейчас, например, мне нужна статейка о комнатных собачках. Вы, конечно, заметили, что некогда модный шпиц теперь уступает место пекинцам, гриффонам и тойтерьерам. Поработайте в этом направлении и…

Уотербюри молча, с негодованием направился к выходу.

— Я не имею никакого желания работать в этом направлении, — гневно произнес он. — Если вам не интересны мои заметки о драмкружках, я без труда найду другого редактора, чьи вкусы более утонченны.

— Правильно, Уотербюри, — согласился Сиппи. — Не сдавайтесь и не уступайте. Если у вас примут одну статью, пишите другую. Откажут, несите к другому редактору. Пишите, Уотербюри, пишите. Буду следить за вашими успехами с неослабным интересом.

— Благодарю вас, — злобно ответил мистер Уотербюри. — Ваш авторитетный совет будет мне полезен.

Он вышел, хлопнув дверью, а я повернулся к Сиппи, порхавшему по комнате, как канарейка.

— Сиппи…

— Что? Не могу остановиться, Берти, никак не могу! Только на одну минутку заглянул сюда повидаться с тобой и бегу сейчас дальше. Я -счастливейший из смертных, Берти! Я помолвлен. Моя свадьба первого июня, ровно в одиннадцать утра. Подарки просят присылать в конце мая.

— Постой, Сиппи! Угомонись на минутку! Как это случилось? Я думал…

— Э, длинная история! Слишком долго рассказывать. Спроси Дживса. Он ждет внизу. Ах, когда она наклонилась надо мной, вся в слезах, я понял, что одно слово может решить все. Я взял ее маленькую ручку и…

— Наклонилась? Когда? Где?

— В твоей гостиной.

— Почему?

— Что почему?

Почему наклонилась над тобой?

— Потому что я лежал на полу, осел! Естественно, женщина всегда наклонится к лежащему на полу. Прощай, Берти, мне некогда!

Сиппи вылетел из кабинета. Я пустился за ним, но он уже был на улице и затерялся в толпе.

Дживс стоял на мостовой, задумчиво глядя вслед Сиппи.

— Мистер Сипперлей ушел, сэр, — сообщил он.

Я остановился.

— Дживс, что произошло?

— Что касается сердечных дел мистера Сипперлея, то я должен сообщить вам, сэр, что все устроилось. Влюбленные пришли к обоюдному соглашению.

— Знаю. Помолвлены. Но как это произошло?

— Я взял на себя смелость протелефонировать мистеру Сипперлею от вашего имени, сэр, прося его немедленно прибыть к вам.

— Так вот почему он очутился в моей квартире. Дальше!

— Затем я осмелился протелефонировать мисс Мун, сообщив ей, что с мистером Сипперлеем произошел несчастный случай. Как я и предполагал, леди очень взволновалась и пожелала тотчас же приехать. По приезде же ее потребовалось всего несколько минут, чтобы привести дело к желанному концу. Мне кажется, мисс Мун давно любила мистера Сипперлея, сэр, и…

— Но и попадет же вам, когда она обнаружит, что никакого несчастного случая с Сиппи не произошло.

— Но несчастный случай был на самом деле, сэр.

— Не может быть!

— Правда, сэр.

— Удивительное совпадение. Помните, вы говорили утром…

— Не совсем совпадение, сэр. Прежде чем протелефонировать мисс Мун, я взял на себя смелость ударить мистера Сипперлея по голове ракеткой для гольфа, сэр, которая лежала в углу.

— Что вы говорите, Дживс?

— Я делал это с искренним сожалением, сэр, и весьма соболезнуя жертве. Но это был единственный выход.

— Не понимаю. Значит, он вас просил ударить его ракеткой по голове!

— Ничего подобного, сэр. Я дождался, когда он повернулся ко мне спиной.

— Но как вы ему потом объяснили?

— Я сообщил, что новая ваза свалилась ему на голову, сэр.

— Но ведь ваза цела.

— Разбита, сэр.

— Что?

— Для большего правдоподобия, сэр. К сожалению, сэр, починить ее невозможно.

Я вздохнул.

— Дживс…

— Простите, сэр, но не лучше ли вам надеть шляпу? Ветер холодный и…

— Разве я без шляпы?

— Да, сэр.

— Ах, черт возьми! Я, наверное, забыл ее в кабинете Сиппи. Погодите, Дживс, я сейчас!

— Слушаюсь, сэр.

Я вбежал по лестнице и влетел в редакцию. Что-то тяжелое свалилось мне на голову. Я очутился в облаке мучной пыли.

Если теперь кто-нибудь из моих друзей попадет в сложное положение, пусть выпутывается сам. Я не стану больше совать нос не в свое дело.

• Предыдущая
• 3/3