Сумеречные Врата - Вольски Пола - Страница 7

Старшая женщина, высокая и сухощавая, с царственной осанкой, гневно сверкала глубоко посаженными глазами. Седые пряди жилками мрамора выделялись в ее черных волосах, глубокие морщины прорезали узкое худое лицо, делая ее почти старухой, но пристальный взгляд заметил бы в ней юношескую живость и горячность. В действительности ей не было и пятидесяти лет. Ее спутница казалась вдвое моложе и была на полголовы ниже: легкая, невероятно грациозная, хрупкая на вид фигурка. На ее лице сияли черные с голубыми искрами глаза, отличающие многих кандерулезцев благородных родов. Кожа цвета слоновой кости с легким золотистым оттенком напоминала о предках с севера, как и тонко выточенные черты лица.

Секретарь задыхался от возмущения:

– Протектор, я пытался объяснить…

– Понимаю. Оставьте нас, - кивнул во Трунир, и секретарь испарился. Протектор поднялся на ноги и склонился в легком поклоне. Ренилл и Шивокс повторили его движение - неслыханная любезность со стороны вонарца по отношению к паре туземок. Притаившийся в уголке нибхой распростерся ниц, почтительно уткнувшись носом в пол. Все они с первого взгляда узнали наследную княгиню Кандерула. Иноземцы правили страной более сотни лет, однако, из любезности или равнодушия, представителям Древних царственных домов позволено было сохранить их пышные пустые титулы. Гочалла Ксандунисса не обладала ни граном реальной власти, однако формально считалась королевой, а ее юная дочь, гочанна Джатонди, носила титул принцессы.

– Мадам, вы оказываете нам честь, - протектор выдавил из себя фальшивую улыбку. - Не присядете ли?

– Какие церемонии! Какая галантность! - как большинство образованных кандерулезцев, гочалла Ксандунисса бегло говорила на вонарском с едва уловимой напевностью в резком грудном голосе. Ее губы искривила жесткая усмешка.- Я останусь стоять, но я благодарю вонарского протектора во Трунира за его любезность. Теплота оказанного нам приема внушает надежду. Троекратная просьба о встрече, оставшаяся без ответа, почти заставила меня усомниться в гостеприимстве вонарцев. Теперь я вижу, что моя тревога была напрасна.

– Прискорбное упущение, мадам. - Дипломатичность не была сильной стороной во Трунира. На его лице явственно выражалось смущение и нетерпение. - Достойная сожаления ошибка служащих.

– Ошибка. Разумеется.

– Виновные понесут суровое наказание.

– Я трепещу за них!

– …и вы можете не сомневаться, что подобная небрежность впредь не повторится.

– Протектор утешает и ободряет меня.

– А теперь, мадам, чем я могу служить вам?

– Услуга, которую вы можете мне оказать, зависит только от вашей доброй воли. Вы можете согласиться принять небольшой дар.

– Невозможно, мадам. Вонарские законы запрещают мне.

– Ваша неподкупность вне подозрений. Не тревожьтесь, протектор, - успокоила гочалла Ксандунисса. - Всего лишь сувенир, не обладающий материальной ценностью. - Преодолев легкое сопротивление, она вложила подарок в его руку.

Во Трунир присмотрелся. На его ладони лежали пара бесцветных осколков мрамора, щепка лакированного дерева и кусок штукатурки. Протектор нахмурился:

– Что это?

– УудПрай,- ответила гочалла.- Я вручаю вам осколки дворца УудПрай. Не смущайтесь принять их, протектор - у нас их в достатке, и каждый новый день приносит новые разрушения. Когда от прекраснейшего дворца Авескии останется лишь фундамент, эти сувениры могут превратиться в редкостный исторический курьез и приобретут некоторую ценность. Однако пока еще в них нет недостатка.

– Очень мило. Мадам, я понимаю вашу мысль.- Во Трунир бережно положил обломки на стол. - Я понимаю ваши заботы и как всегда, предлагаю вам самое искреннее сочувствие.

– Ваше сочувствие, искреннее или нет, совершенно бесполезно для меня. Я требую практической помощи.- Она говорила как королева с одним из своих подданных.

– Мы уже обсуждали это, и не раз, мадам. Уверен, я ясно выразил позицию Вонара в этом вопросе.

– Позиция Вонара должна измениться.

– Невозможно!

– Она изменится! - негодование прорвалось наружу, и гочалла помедлила, овладевая собой. - Я объясню, и вы поймете, почему это необходимо.

– Мадам, совершенно бесполезно…

– Молчание. Вы меня выслушаете и на этот раз поймете. - Гочалла глубоко вздохнула и заговорила уже спокойно: - Постарайтесь, если вы на это способны, вообразить наше существование в УудПрае. Великий дворец моих предков, древность которого теряется в веках, величие которого не поддается описанию, одно из чудес света - превращается в руины. Крыша протекает и грозит обрушиться. Стены растрескались. Дождевая вода проникает в здание, и там царит вечная сырость. Плесень и гниль разрушают ковры, гобелены, статуи и священные изображения. Червь точит мебель, жучки изгрызли резьбу, а коридоры стали жилищем летучих мышей. Веками собиравшиеся сокровища гибнут, все рассыпается в прах, все приходит в жалкое состояние. Нищета, в которую впадает УудПрай,- позор для всего Кандерула. Позор, что его гочалла и гочанна вынуждены прозябать в нищете. И вина за этот позор лежит единственно на вонарских властях. Вонар лишил нас доходов. Вонар незаконно отменил подати, полагавшиеся нашей семье, Вонар нарушил свои обещания, приведя касту Лучезарных к ничтожеству и нищете. По справедливости, Вонар и должен теперь исправить содеянное. Вы обеспечите нам средства, достаточные для восстановления и содержания дворца. Это лишь ничтожная часть вашего долга, но я устала и готова довольствоваться малым. Итак, я объяснила очень спокойно и ясно, и вы, несомненно, осознали свою ответственность.

– Гочалла, - во Трунир испустил тяжкий вздох. - Не в первый раз вы высказываетесь, как вы изволили выразиться, с полной ясностью. Однако вы отказываетесь принять во внимание некоторые обстоятельства. Я уже устал объяснять, как и второй секретарь Шивокс…

Гочалла кинула на Шивокса полный отвращения взгляд:

– Эта змея в личине свиньи! Я отказываюсь иметь с ним дело.

– Однако подобные прошения должны направляться именно через второго секретаря…

– Прошения! Что же я - покорная просительница, молящая о вашем внимании? Разве я не гочалла, требующая того, что принадлежит мне по праву?

– Матушка, - чуть слышно предостерегла гочанна Джатонди.

– Никто вам ничего не должен, мадам, - вмешался второй секретарь Шивокс. - Ни единого цинну. Как вбить это вам в голову? Ладно, слушайте внимательно, объясняю еще раз. Республика Вонар никогда не обещала вам никакой «дани». Была назначена пенсия, и очень щедрая, вашему дяде, гочаллону Рузиру, и его прямым наследникам. Рузир, известный гуляка, спустил состояние вашего семейства в игорных домах. После его безвременной кончины титул перешел к младшему брату гочаллона, вашему отцу, мадам, но сундуки были пусты. Поскольку он не оставил прямых наследников, пенсионные выплаты были прекращены. С начала и до конца Вонар соблюдал условия соглашения, и вы ни в чем не можете нас упрекнуть. Ну что, гочалла, теперь поняла?

– Что там бормочет на своем обезьяньем наречии эта надушенная ядовитая свинья? - спросила гочалла. - Я не слышу его. - Она обратилась прямо к во Труниру: - Моему родичу гочаллону Рузиру были обещаны определенные суммы. Мы, я и Рузир, принадлежим к одному роду - одна кровь, одна плоть. Если бы после него остались долги, я должна была бы уплатить их. И наоборот: то, что должны ему, наследуется мною. Кто в здравом уме усомнится в столь простом и очевидном деле?

– Нечего и пытаться говорить с этой женщиной.- Шивокс неприязненно покачал головой.

– Наши законы и обычаи сильно различаются, мадам. - Во Трунир едва скрывал нетерпение, однако владел собой достаточно, чтобы сохранять вежливый тон.- Вам это может показаться несправедливым, но придется признать тот факт, что с нашей точки зрения мы честно и полностью исполнили свои обязательства. Однако если вы действительно нуждаетесь, я посоветовал бы вам обратиться за помощью в специальные службы…

– Обратиться за помощью! Специальные службы! - Самообладание гочаллы иссякло, и она вспыхнула, как пламя, в которое подбросили сухого хвороста. - Нестерпимое оскорбление! Вы предлагаете милостыню - мне! Мне!