За оградой есть Огранда - Волков Алексей Алексеевич - Страница 6

— Что я вижу? Богатырь! — радостно объявил дракон, приземлившись в десятке шагов от Антона. — Не перевелись еще дураки на белом свете! Сидел бы дома, беды бы не знал.

С последним замечанием Иванов внутренне согласился. Тем более что размерами дракон был с небольшого слона. Не очень и справишься. Гораздо лучше сидеть в уютной квартирке да не спеша мечтать о волшебных временах и прекрасных принцессах. Одно дело втихомолку грезить о подвигах, и совсем другое — видеть вблизи здоровенную харю с огромными нечищеными зубами. Что бы ни говорила народная мудрость, но порою лучше сто раз услышать и ни разу не лицезреть.

Вороной был полностью солидарен с хозяином, пытался встать на дыбы, и Антошке приходилось прилагать немало усилий, чтобы удержать его на месте.

— Ты с конем-то поосторожнее, — заметил дракон. — Упустишь, а мне за ним потом гоняться придется.

— Придется ли? — нашел в себе силы возразить Антон, лихорадочно перебирая в голове возможные планы действий.

— Куда ж вы денетесь? — риторически спросил дракон. — Слабоват ты против меня. Слабак, да еще и дурак.

И тут Иванов разозлился. Он и в трезвом виде с трудом переносил оскорбления, а уж в нынешнем...

Движимый хмелем и злостью, Антон послал коня вперед. Подвело расстояние. Вороной не успел набрать скорость, и удар копья получился неточным и слабым. В ответ дракон дунул, поднимая клубы пыли, и потерявший после удара равновесие Антон вылетел из седла. Упал он довольно мягко, а чуть погодя свалился и конь.

— Сейчас я тебя кушать буду, — объявил дракон. — В запеченном виде.

Иванов его не слушал. Первым делом он бросился к Вороному и со страхом запустил руку в седельную сумку.

Уф... Вопреки всем опасениям бутыль была цела. Антошка с нежностью погладил ее крепкий бок и прижал к груди. Какое-то движение за спиной заставило обернуться, и прямо перед собой Иванов увидел змеиную харю.

— Пошел ты!.. — крикнул Антон, а затем уточнил куда именно.

Дракон отпрянул. Его морда не отличалась выразительностью, но создавалось впечатление, что летающее пресмыкающееся поморщилось.

— Ну и вонь! — вместе со словами из пасти вырвался клуб горячего дыма. — Закусывать надо, когда пьешь!

— Тобой и закушу!

Антошка со злостью выхватил меч и устремился в атаку. Щита у него почему-то не было, не то обронил, не то отбросил сам, когда испугался за бутыль, но она, родимая, была нежно обхвачена свободной рукой, и Иванов даже не чувствовал ее весьма солидного веса.

Может, помешала бутыль, может, опьянение, а может, дракон был гораздо ловчее, чем казался, однако удар пришелся в пустоту. Антон, элементарным образом теряя равновесие, по инерции полетел вперед. Каким-то немыслимым способом он еще успел чуть повернуться, перехватить поудобнее бутыль и шмякнулся на землю не лицом, а боком.

Падение спасло Антона. Выпущенная драконом струя пламени прошла над головой, лишь слегка опалив богатыря жаром. Весь преисполненный злостью, Иванов перевернулся на спину и увидел приближающуюся морду Змея. Уже не отдавая никакого отчета, совершенно машинально Антошка швырнул в разинутую пасть первое, что попалось под руку, и, лишь увидев исчезающее в глотке стекло, понял, что же наделал.

Змей проглотил бутыль инстинктивно, как всегда глотал все, что подворачивалось, тем более само попадало в рот. Сразу что-то громыхнуло. Змей отпрянул, и вдруг шея его лопнула, и из нее во все стороны полыхнуло пламя.

Крепкий первач деда Савелия сработал не хуже пресловутого коктейля Молотова. В горячей глотке дракона бутыль взорвалась бензобаком из американского боевика, отделяя голову от тела намного эффективнее примитивного клинка.

Антошка вскочил на ноги, подхватывая оброненный в падении меч, но рубить было уже незачем и некого.

— Ничего себе!.. — Иванов посмотрел на дело рук своих и вдруг скачком протрезвел.

Тиранивший всю округу дракон лежал безжизненной тушей, и только из обрубка шеи продолжало выбиваться нестрашное теперь пламя. Отдельным приложением лежала неподвижная голова с широко распахнутой пастью, и, глядя на нее, Иванов нервно захихикал.

Словно вторя его смеху, в стороне заржал Вороной, а в лесу закаркала наблюдавшая за поединком ворона...

Дубравы сменялись рощами, рощи — чащами, чащи — лесами, леса — перелесками, перелески — полями, полянами, лугами и лужайками. Обильно встречались ручейки, ручьи, речушки, речки, озерца, озера, а иногда и обычные лужи. Порой попадались хутора, деревеньки, деревни, села, поселки, выселки, а то и просто одиночные шалаши пастухов, рыболовов и охотников. Несколько раз на пути стояли городки и городища, но чем они различались, понять было трудно. Во всяком случае, не размерами — ни те, ни другие не дотягивали даже до небольшого города, хотя суффикс У городищ обязывал ко многому.

Короче, разнообразие было полное. Не хватало только нечисти, а если частенько и виднелись подобия избушки на курьих ножках, то жили в них не бабы-ежки, а обычные крестьяне победнее. В здешних местах их называли сопужами — с очень плохими условиями жительства.

Впрочем, ни у владельцев избушек, ни у владельцев изб и даже теремов не было ни электричества, ни газа, ни горячей воды, а единственные удобства располагались во дворе.

Видно, счастье никогда не бывает полным. В покинутом Антоном мире было развито коммунальное хозяйство и не было места подвигам, здесь — все наоборот.

Но, несмотря на все трудности, здесь было намного лучше. На родной Земле Антошка Иванов был никем, попав же сюда, стал если и не всем, то уважаемым человеком, богатырем и победителем дракона. Потому и встречали его повсюду как защитника, топили баньки, поили бражкой, а женщины смотрели на него с нескрываемым восторгом и призывом.

Последнее льстило самолюбию, но не приносило соблазнительницам никакой пользы. После победоносного поединка Иванов решил не размениваться больше на простых селянок и горожанок. Миллиона он пока еще не крал, но спать собирался лишь с королевой. Или с королевной, если королева вдруг окажется в возрасте.

Антошка долго допытывался у местных жителей, как называется их мир, но никто даже не понял вопроса. Недовольный витязь долго честил про себя тупость аборигенов, пока вдруг не понял, что его родина также не имеет общего названия. Тогда он решил дать название сам. Хотя бы во избежание путаницы. Здешние земли лежали за оградой родного мира Антошки, потому поневоле тянуло наименовать их Заоградьем. Однако в этом слове было нечто неистребимо кондовое, лишенное героики, и Иванов переделал его в более звучную Огранду.

Новое название напоминало что-то из прочитанных на Земле книг, но мало ли похожих названий? В конце концов, есть же на Луне Альпы и Кавказ, но никого это абсолютно не смущает. Более того, большинство даже не знают об их существовании. Так и тут Антошка пока ни с кем не собирался делиться понравившимся ему словом. Нарек и нарек, кому какое дело?

Вообще, если этим летом в Огранде и имелся довольный жизнью человек, то это был Антошка. Живой, знаменитый, с перспективами дальнейшего роста — что еще надо настоящему человеку для счастья? Трудись он на Земле в поте лица хоть с утра до вечера, кто бы о нем знал, кроме коллег и соседей? А тут одна-единственная короткая схватка — и молва о подвиге разнеслась во все стороны.

О том, что победа была случайной, Иванов давно забыл. Наоборот, он уверился в своей непобедимости настолько, что готов был без тени страха сразиться с любым фольклорным чудовищем, если оно, к своему несчастью, попадется на пути. Для особо же зловредных было даже не жалко сделать небольшой крюк.

Но борьба с чудовищами и вражьими полчищами — не единственное и даже не главное дело героя. Главным всегда являлось добыть себе настоящую принцессу несравненной красоты и со скромным приданым размером в полцарства. Для того и ехал Иванов в стольный град к местному князю Берендею, у которого как раз была дочка на выданье.