Витязь - Витковский Алексей - Страница 31

• Предыдущая
• 31/80
• Следующая

– Хаген зовет, – сказала она просто. – Пойдешь?

Он молча кивнул. Отчего ж не пойти?

Хаген сидел на куче соломы, привалившись спиной к стене. Раненое плечо уже почти не болело, и он развлекался тем, что вырезал ножом из кусочков дерева шахматные фигурки… Берсерк получался отменный. В коническом шлеме с длинным, миндалевидным щитом, край которого он свирепо грыз крепкими зубами. Двух белых берсерков Хаген уже закончил. Настал черед черных… Работа спорилась. Рядом с ним лежал мешочек с готовыми фигурками и свернутый в трубку кусок толстой кожи, который потом надо будет расчертить клетками – поле для битв.

Сквозь щели в досках приоткрытой двери вливался яркий солнечный свет, в котором танцевали пылинки. Два дня назад Хаген впервые вышел наружу и долго стоял, глядя на реку. Мир оставался таким же, как прежде, но что-то в нем все же изменилось. Быть может, правда, это изменились его, Хагена, ощущения. Теперь он не был свободен, и дальнейшая его судьба таилась во мраке. Что будет дальше? Хаген не знал.

Страж, стоявший у входа в хижину, хмуро смотрел на него. Они встречались в бою. Хаген усмехнулся. Странно боги все повернули. Быть может, они все же мстили за разграбленный храм? Но почему тогда он в плену? Ведь жрицы остались живы только благодаря ему… Или отцу, сумевшему отплыть с двумя десятками воинов, уготована худшая участь? Небо хранило молчание. Река бежала под его безоблачной синью, стремясь мимо лесистых берегов к морю. К морю…

Русы, как всегда, упражнялись на берегу в воинском умении. Ставили стену щитов, метали копья. Двое, голые по пояс, учились бою клинок на клинок. Хаген пригляделся. Да – один из них – тот самый. Человек, которого русы звали Олексой, убивший на хольмганге беднягу Торира… И спасший Сигурни от насильника. Почему? Какой ему прок идти против своих, чтобы помочь пленным? Все было непонятным в этом человеке. Он поступал не так, как другие, но Хаген чувствовал себя благодарным ему. Что ж, – он оплатит свой долг…

Он почти закончил очередную фигуру, когда дверь отворилась.

Когда Савинов вошел внутрь, в первый момент ему показалось, что в помещении никого нет. Но он тут же услышал храп – кто-то из пленных преспокойно давил ухо. Глаза после яркого света не успели еще привыкнуть к полумраку. Однако через мгновение он заметил Хагена, сидящего у противоположной стены, подошел к нему и опустился рядом на охапку соломы.

– Здравствуй, Александр!

– Здрав будь и ты, Хаген. Вижу, ты совсем поправился.

Викинг кивнул. Сигурни, бесшумно появившись сбоку, присела рядом. Хаген машинально положил руку ей на колено, а она накрыла ее своей. Жест был естественный, и у Савинова мелькнула мысль, что эти двое уже вместе и ничто, даже смерть, не сможет их разлучить. Он улыбнулся. Хаген правильно истолковал его улыбку, усмехнулся в ответ.

– Потому и просил прийти тебя. Она мне дороже жизни. – Влюбленные переглянулись. – А ты защитил ее, когда я сам был беспомощен. Поэтому я хочу отблагодарить тебя.

Савинов хотел было возразить, мол, не стоит и все такое, но вовремя спохватился. Не на светском приеме. Здесь нельзя отказываться.

– Я в плену, и, наверное, ты можешь подумать, что у меня ничего нет. Это так, но одна вещь осталась. Сигурни сохранила ее для меня.

Девушка отвернулась к стене. Зашелестела солома. Из темноты появился длинный сверток. Хаген взял его и положил перед собой.

– Это единственное, что у меня есть. Этого очень мало, но я прошу тебя принять этот дар, как залог дружбы и благодарности. Знай, что Хаген Стурлаугсон всегда платит свои долги и выполняет клятвы. Я не хочу, чтобы ты думал, что я хочу этим купить твое расположение и, пользуясь им, бежать. Это не в моем обычае – предавать друзей… Прошу тебя, разверни его.

Савинов развернул холстину… Единственной мыслью, которая возникла у него и повисла в сознании этаким большим знаком вопроса, было: «Откуда?» Он, конечно, не очень хорошо разбирался в оружии, но японский меч узнал сразу. В ленинградском Эрмитаже он как-то раз наткнулся на выставку японского холодного оружия… «Бог мой!» Сашка наполовину вытащил клинок из ножен. Луч солнечного света упал на зеркально отполированный клинок. По стенам заплясали зайчики.

– Я добыл его в поединке, – Хаген тоже смотрел на меч. – Его хозяин перед этим в одиночку победил девятерых сильных воинов. Клинок харалужный, но это не обычный харалуг, который делают арабы или наши кузнецы. Он очень прочный – я проверял.

– Катана…

– Что?

– Это катана,[62] или другой похожий японский меч. Япония – страна далеко на востоке, за Персией и Китаем. Она на островах, что лежат в Тихом океане…

– Да, он был странный, этот воин. Смуглый, с узкими глазами. Храбрый. Умер с улыбкой, а сражаясь, читал стихи. Жаль – я не понял ни слова.

– Это очень дорогой подарок. Но я не могу отказаться принять его. Сделав так, я бы оскорбил Сигурни. Любовь не имеет цены.

Хаген кивнул.

– Это не все. Мой подарок бросит на тебя подозрения в том, что ты захочешь помочь мне бежать. Поэтому я принесу клятву. Для этого нам обоим нужно пойти к князю.

Ольбард стоял на пригорке. Руки, натруженные мечом, приятно гудели. Диармайд сегодня превзошел себя, и поединок вышел очень интересным. Такого владения мечом князь не видел с тех пор, как Ререх Умелый начал учить его воинскому искусству. Что ж, Западная Страна всегда славилась своими бойцами. Надо будет попросить черноволосого ирландца еще раз показать этот прием «падающего листа».

Занятый своими мыслями, он заметил троицу, идущую к нему, уже у подножия холма. «Интересно, что привело этих троих?»

Александр, шедший впереди, остановился. Хаген сделал еще шаг, положил к ногам князя длинный изогнутый меч, похожий на сарматскую саблю.[63] Сигурни осталась сзади. В руках ее был горящий факел.

– Разреши говорить, Синеус, – Хаген стоял прямо и смотрел твердо. На лугу, где упражнялась дружина, все замерло. Воины, чувствуя, что происходит нечто важное, стали собираться к холму.

Ольбард кивнул:

– Говори, Стурлаугсон.

– Я обязан жизнью тебе, князь. Я твой пленник. Но Сигурни обязана честью Александру. Она жена мне перед богами и людьми. Вчера мы совершили обряд, и Диармайд О Дуйвне был нам свидетелем… Я должен оплатить свой долг перед твоим воином. Чтобы не делать этого у тебя за спиной, я передаю свой дар тебе, дабы ты сам наградил его, если считаешь достойным.

Ольбард поднял оружие, извлек из ножен и взвесил в руке.

– Прекрасный дар. Неясно только, как ты его спрятал…

– Это не все, князь. Чтобы твои воины не думали, будто я пытаюсь этим мечом купить себе свободу, я дам клятву.

Он вытащил нож из-за голенища и полоснул себя по левому предплечью. Сигурни тут же оказалась рядом, держа факел в вытянутой руке. Потекла кровь, капая прямо в шипящее пламя. Выражение лица Хагена при этом ничуть не изменилось…

Стояла тишина. Собравшиеся вокруг воины ждали.

– Я, Хаген Стурлаугсон, известный также как Молниеносный Меч, клянусь перед Богами и перед людьми клятвой Огня, Крови и Стали в том, что намерения мои чисты и я не собираюсь бежать от тебя и твоих воинов, Ольбард Синеус, разве только ты сам отпустишь меня. Клянусь не ковать крамолы и не договариваться с иными у тебя за спиной. И слово мое твердо! Если же я нарушу его – пусть меня поразит мое собственное оружие!

Некоторое время Ольбард молчал. Ветер трепал его отросший чуб и усы.

• Предыдущая
• 31/80
• Следующая