Тени ниндзя - Витковский Алексей - Страница 33

• Предыдущая
• 33/66
• Следующая

Но хуже всего были сны. Мрачные инфернальные видения, в которых за мной гнались жуткие создания, сотканные из мрака. Мне казалось, что я схожу с ума. Однако к тому времени мы с Колькой прочитали достаточно оккультной литературы, чтобы понимать, что для защиты от всего этого необходимо найти сильную «белую» Школу с мощным эгрегором. И удача, видимо, не совсем изменила нам. Потому что мы попали в «Дарума-Рю»…

Занятие закончилось, а я все еще сидел в кафе и трясся, как осиновый лист. Не то чтобы я трусил. Собственно, бояться-то уже нечего. Убить я никого не убил. Но реакция тела на произошедшие события была парадоксальной. Насколько я чувствовал, тело хотело убивать. Ощутить под пальцами кровавое мясо, рвать на части, крушить. Оно требовало мести. Вот от этого-то мне и было страшно. Я едва не утратил контроль над частью себя. Над телом, которое всегда было таким послушным. Ужаснее этого, казалось, ничего придумать нельзя. Еще не хватало начать бояться самого себя.

Поэтому я сидел, пил чай и боролся с желанием вломиться в кабинет Сенсэя и порвать Володьку на британский крест. Они с Шефом зашли туда пять минут назад. Как видно, Сенсэй сейчас вправляет Вовке мозги. А потом наверняка моя очередь.

Отворилась дверь, и наша группа гурьбой вывалилась из зала. Занятие закончилось. Ребята оживленно переговаривались. На меня косились и подталкивали друг друга локтями. Кто-то громко сказал: «Ну, Игореха, ты монстр!» Я проигнорировал. Больше замечаний не поступило. И слава Богу. Не хватало еще кого-нибудь на хрен послать. Народ набился в раздевалку, вестибюль, в котором расположено кафе, почти очистился, и я уже обрадовался было, что общаться ни с кем не придется, когда на стул рядом со мной кто-то приземлился. Я свирепо покосился в его сторону.

– Да ладно, Маса-сан, я же все понимаю!

– А, это ты, Коляныч! А я уж подумал…

– Да уж понятно, что ты подумал. Надеюсь, меня-то на фиг посылать не станешь.

– Угу… – говорить мне не хотелось. Слова не желали произноситься, будто у меня вдруг отказали связки и язык.

– Знаю, что тебе не хочется разговаривать. Всего пара вопросов.

– …Валяй, – буркнул я.

– Ты что-нибудь помнишь?

– Н-нет. Мне вообще показалось, что я отрубился. Нокаут.

Колька нахмурился.

– С какого момента? – Я непонимающе посмотрел на него. – С какого момента ты ничего не помнишь?

– Э-э-э… Да вот же… Он подловил меня, выпрыгнул – и все. Тут помню – тут не помню.

– Маса-сан шутит. – Колька улыбнулся. – Значит, идет на поправку.

Я выдавил в ответ слабое подобие улыбки. Маса-саном он меня называл с давних пор, когда мы занимались еще без понимания, но с фанатизмом неофитов. Маса – сокращение от Масутацу. Масутацу Ояма.[37] Думается, все знают, кто это такой. Я Маса-сан, а Колька – Мусаси. Потому что он на мечах – лучший. Применяли мы эти прозвища редко и только между собой.

– Видишь ли в чем дело. Может, мне и показалось… – Он помолчал. – Но вот ты сказал, что Вовка подловил тебя. Вопрос – как?

Я задумался. Действительно – как? Я на долю секунды потерял концентрацию – и Вовка ударил… Стоп! Он был слишком далеко. И не мог достать меня с места…

– Ага! Ты понял! Возможно, мне померещилось, но наш Вовочка пытался пробить тебе поле. На свою голову. Мы-то такие фишки еще у Китайца видели. Вовка попытался – и что-то в тебе зацепил, а ты впал в транс. Хорошо, Юрич вовремя вмешался…

А ведь он прав, подумал я, так все и было. Однако не прост «реактивный». Где он только так насобачился? Впрочем, ведь я о нем ничего не знаю. Может, занимался чем… Володька, похоже, со многими это проделывал. Ведь видел же я что-то, когда наблюдал за ним. И тоже подумал, что показалось… Эге! А руки-то дрожать перестали!

– Ну спасибо, Мыкола! Привел ты меня в чувство! Полезный ты человек, лечебный.

Колька рассмеялся и хлопнул меня по плечу.

– Стараюсь, Игореха! Ого, похоже, это за тобой.

Я обернулся и увидел Сенсэя. Тот кивнул мне и сделал приглашающий жест: «Пойдем-ка со мной». Ну, куда тут денешься? И я пошел.

– Игорь, ты когда-нибудь убивал человека?

Вопрос Сенсэя застал меня врасплох. Я едва успел присесть на краешек дивана и ожидал чего угодно, только не такого вопроса. Честно говоря, я надеялся, что Валентин Юрьевич толком объяснит мне, что же на самом деле произошло. А тут…

– Н-нет. А что?

– Ты уверен? – Глаза у Сенсэя, как буравчики. Мне показалось, что он наблюдает за моей реакцией и, судя по всему, мысленно ставит галочки в некой анкете.

– Что значит «уверен»? Я точно знаю.

Он хитро так усмехнулся, чуть повернулся, будто разглядывая меня боковым зрением, потом снова взглянул мне в глаза.

– Хорошо. Задам вопрос по-другому. У тебя никогда не возникало ощущение, что ты все-таки делал это?

Я даже вздрогнул. Ни фига себе! Я только что подумал именно об этом!

– Да. Было такое. Неоднократно.

Сенсэй кивнул, поставив, как видно, еще одну галочку, и резко сменил тему.

– Сколько тебе лет, Игорь?

– Тридцать два уже.

– Ого! Здесь ты отвечаешь не задумываясь! А ответ-то не совсем верный!

– Как…

– Да вот так! Это твоему телу тридцать два. А тебе?

Упс-с! Тут он меня уел! Что-то внутри противится однозначному ответу на этот вопрос. Действительно ли наша душа возникает при рождении из ничего? Но ведь из ничего не может возникнуть что-то? Тут мы упираемся в философско-мистические дебри. Реинкарнации и всякое такое прочее…

В детстве я, помнится, решил эту проблему просто. На мой вопрос: что будет после смерти, мама, ярая материалистка, сказала: «Ничего. Человек умирает насовсем». Потом, вечером, я долго лежал в постели и все пытался представить себе это «ничего». Смотрел в темноту и думал: «Вот я умер. Вот лежу в гробике. И что? Как там будет? Что я увижу?» Мне представился абсолютный, замогильный мрак и бездействие. «Неужели это все? – думал я. – И вот так год за годом надо лежать? Но если человек умирает совсем, то кто будет смотреть в эту темноту?» От таких мыслей стало жутковато, и я решил: «Пусть! Вот стану старенький, умру, тогда и посмотрю, что бывает после смерти».

Валентин Юрьевич внимательно смотрел на меня. А я поймал себя на том, что глупо улыбаюсь, быстренько стер улыбку и пожал плечами.

– Не знаешь… – произнес Сенсэй. – Ну хорошо. Вот ты говоришь – тридцать два. А почему ты не женат?

Что за вопросы? И ни слова о сегодняшнем.

– Пожалуй, я никогда не считал это целью своей жизни.

– Почему? Это действительно одна из человеческих целей.

Что он хочет этим сказать? Ощущение, что меня прогоняют через какой-то непонятный тест, усилилось.

– Возможно, я никогда не чувствовал в себе достаточно ответственности для этого…

– Ну-ну… – он кивнул, будто я подтвердил своим ответом его мысль. – А может быть такое, что ты приберегаешь свою ответственность для чего-то другого?

Я хлопнул глазами раз, другой. Он опять прав! Смутно, но это ощущение возникало всякий раз, когда какая-нибудь из знакомых женщин начинала питать по отношению ко мне матримониальные намерения. Н-да! Сенсэй знает меня лучше, чем я сам. Впрочем, на то он и Сенсэй.

– Хорошо, вы правы, Валентин Юрьевич, но какое…

– Это имеет отношение к сегодняшнему? – Сенсэй закончил за меня фразу и улыбнулся: – Прямое! Почему у тебя до сих пор коричневый пояс, Игорь? Ведь ты занимаешься у меня больше десяти лет.

Опять двадцать пять! Он просто бомбардирует меня серьезными вопросами! А на этот я вообще предпочел бы не отвечать.

– Не готов, наверное…

Он засмеялся.

– Только не говори мне, что ты тупой, Игорь! Потому что такой ответ бросает на меня тень как на преподавателя. Даже медведя можно научить ездить на велосипеде! А ты не медведь, и, значит, я хреновый Сенсэй. Десять лет вожусь с безнадежным олигофреном!

Я разозлился. Почему издевается надо мной? За что?

• Предыдущая
• 33/66
• Следующая