Человек на поводке - Вильямс Чарльз - Страница 2

• Предыдущая
• 2/40
• Следующая

Ромстед побрился, принял душ и вышел из ванной, энергично растираясь полотенцем, — мощного телосложения кареглазый мужчина с ручищами кулачного бойца, весь покрытый глянцевым загаром, за исключением узкой полоски на бедрах. Он расчесал выгоревшие на солнце светлые волосы, тем самым лишь слегка улучшив ничем не примечательную прическу, улыбнулся своему отражению в зеркале и сунул расческу обратно в несессер.

Потом надел брюки и спортивную рубашку. До центра города было недалеко, так что машину брать незачем. Ромстед вышел на улицу. Солнце палило нещадно. Он уже привык к жаре и почти не обращал на нее внимания, но все же отметил непривычную сухость воздуха и легкий запах пыли и полыни. Не все конторы еще открылись, поэтому он не спеша двинулся вдоль улицы.

По дороге ему попалась кофейня с парой газетных автоматов у входа. В одном продавалась «Сан-Франциско кроникл». Пошарив в кармане, Ромстед вытащил мелочь и чуть было не опустил монетку, когда заметил, что это вчерашний выпуск — для сегодняшнего еще слишком рано. Войдя внутрь, он заказал кофе, — и полузабытое воспоминание кольнуло память. Что это было? И где? Теперь он вспомнил и печально усмехнулся.

Это произошло в Нью-Йорке. Эрик Ромстед, будучи еще курсантом военной академии в Пенсильвании, получил увольнение, чтобы повидаться с отцом, пока его корабль находился в порту. Они где-то пообедали, а потом отец ловил такси, чтобы повезти сына на стадион «Янки», на футбольный матч. Машина уже подруливала к тротуару, когда отец опустил монету в газетный автомат. Таблички, что автомат неисправен, не было, но газеты он так и не выдал и проглоченную монету не вернул. Кнопка возврата тоже не работала. Прохожие оборачивались, чтобы поглазеть, как автомат опять кого-то обжулил, заглотнув никель2. На месте отца кто-нибудь другой встряхнул бы его и с недовольным ворчанием пошел прочь, но Гуннар Ромстед отступил назад и спокойно врезал английским башмаком двенадцатого размера3 прямо по стеклянному окну, достал газету, сунул ее под мышку и зашагал к такси, пока он, Эрик, ошеломленно таращил на него глаза. Когда машина тронулась с места, отец уже погрузился в чтение финансового раздела. Эрик попытался выразить некоторое сомнение по поводу законности подобного поведения, но отец лишь удивленно посмотрел на него.

— Никогда ничего не жди задаром в этом мире, — сказал он тогда. — Надо платить за все, что получаешь. Но в то же время убедись, что тебе предоставили все до самой последней распроклятой мелочи, за которую ты платишь.

Контора шерифа находилась на первом этаже в дальней части нового здания суда и городской администрации. Ромстед столкнулся на пороге со светловолосой девушкой, которая выходила из конторы со стопкой бумаг в руках. Девушка приветливо ему кивнула. Ромстед вошел внутрь и оказался в просторной комнате, разделенной барьером. За ним стояли пять или шесть столов, несколько стеллажей. В противоположной от входа стене виднелись два зарешеченных окошка и дверь, которая, очевидно, выходила на задний двор и на стоянку служебных машин. Из-за приоткрытой двери в смежную комнату слева доносилось потрескивающее стаккато переговоров на полицейской волне. Справа вдоль стены был проход, далее висела доска объявлений, стояли шкаф с дробовиками и винтовками и небольшой столик с кофеваркой и кофейными чашками. За одним из столов у барьера темноволосый мужчина лет тридцати печатал на машинке. Он встал и подошел к Ромстеду.

— Доброе утро. Вы по какому вопросу?

— Я бы хотел поговорить с шерифом, — ответил Ромстед. — Он уже на месте?

— Нет. Сегодня у него присутственный день в суде, поэтому он может и вовсе не появиться. Но если у вас заявление, то его могу принять я. Меня зовут Орд.

— Нет, не заявление, — сказал Ромстед. — Я по поводу капитана Ромстеда.

— А вы?..

— Эрик Ромстед. Он был моим отцом. На этот раз никакой необычной реакции на произнесенное имя не последовало, если только это не свидетельствовало о профессиональной сдержанности во внешнем проявлении чувств. Ромстед продолжил:

— Я получил извещение. Вчера вечером я звонил вам из Сан-Франциско и разговаривал с человеком по имени Краудер.

— Понятно. Послушайте, Краудера не будет до четырех, но вам обязательно нужно встретиться с Брубейкером, помощником шерифа. Он ведет это дело. Подождите минутку.

Орд вернулся к своему креслу и позвонил по телефону. Потом положил трубку и кивнул:

— Присядьте. Он примет вас через пару минут.

Ромстед уселся на скамью рядом с дверьми. В диспетчерской отрывисто тарахтел телетайп. Закурив, Орд уставился на формуляр, заправленный в пишущую машинку.

— И все-таки, что произошло? — спросил Ромстед.

— Разве Краудер вам не рассказал?

— Только то, что его застрелили. «Казнен» — он употребил это слово.

— Краудер слишком увлекается телевизором. — Орд откинулся на спинку вращающегося кресла и швырнул спичечный коробок на стол. — Но мне кажется, в данном случае с ним трудно спорить, хотя вся эта история изрядно попахивает Голливудом. Его нашли на городской свалке, с простреленным затылком. Примите мои соболезнования.

— Но, ради всего святого, кто это сделал?

— Мы не знаем. Пока. Но в любом случае это был настоящий профессионал, и то, что он совершил, имеет какой-то смысл. Хотя мы разберемся во всем и без этого пояснения.

Это прозвучало совсем непонятно, в голове у Ромстеда роилось множество вопросов, но он сдержал свое любопытство. Он проделал неблизкий путь, чтобы получить информацию из первых рук, так что можно подождать еще несколько минут. В этот момент дверь в дальнем углу комнаты открылась, и вошел помощник шерифа в белой шляпе. Он подталкивал впереди себя изнуренного вида мужчину средних лет, лицо которого заросло торчащими во все стороны седеющими бакенбардами. Арестованный огляделся, умудряясь сохранять одновременно хитрое и виноватое выражение лица. Помощник шерифа отпустил его руку и показал на стул, стоявший возле стола Орда.

— Паркуйся сюда, Винги.

— Опять? — поинтересовался Орд.

— Опять, — ответил помощник шерифа. Арестованный уселся, уставившись в пол, и принялся похлопывать себя по бокам в поисках несуществующих сигарет. Орд послал ему пачку через стол.

— И перед кем он на этот раз сорвал свои покровы? — спросил он. — Перед Лигой женщин-изобретательниц?

— Перед женой владельца ранчо на шоссе Деннисон. — Помощник шерифа вздохнул и отошел к столику, чтобы налить себе кофе. — Видит Бог, хотел бы я иметь такой предмет для гордости.

Арестованный теперь хлопал по карманам в поисках спичек. Орд подтолкнул к нему коробок.

— Держи, курилка. — Он покачал головой, заправил новый бланк в пишущую машинку и заговорил тоном, каким обычно обращаются к непослушному ребенку:

— Винги, когда-нибудь ты вознамеришься потрясти своим нарциссом перед какой-нибудь женщиной, которая не растеряется и отрежет его у тебя ко всем чертям, а потом вставит тебе же в ухо.

Зазвонил телефон. Орд поднял трубку.

— Хорошо, — произнес он, затем обернулся к Ромстеду и махнул рукой в сторону коридора. — Это Брубейкер. Вторая дверь налево.

Ромстед прошел через дверцу в барьере и направился по коридору. Кабинет оказался небольшим. Брубейкер сидел за столом, прислонившись спиной к венецианскому окну, занавешенному жалюзи, и перебирал содержимое толстой картонной папки. Он встал и протянул Ромстеду руку, — крепкого сложения мужчина со стриженными под ежик рыжеватыми, седеющими на висках волосами и свежим цветом лица. Рукопожатие было твердым, и вообще Брубейкер выглядел весьма энергичным человеком. Указав на стул перед своим столом, он улыбнулся.

— Однако с вами не так-то просто связаться. — Усевшись напротив, хозяин кабинета взял из пепельницы тлеющую сигару и опять склонился над содержимым папки. — Мы целых две недели пытались до вас дозвониться.

• Предыдущая
• 2/40
• Следующая