Крутая дамочка или Нежнее чем польская панна - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 6
- Предыдущая
- 6/51
- Следующая
– Да, но это ничего не меняет… Он женат и…
– Ты его любишь?
– Наверное нет… Но все же…
– Аля, меня часто укоряют за авторитарность, но решать все равно тебе. Кстати, хочешь завтра с утра поедем посмотрим квартиру?
– Ну завтра же люди приедут…
– Люди приедут днем, а мы поедем утром, заодно захватим девчонок, пусть погуляют по Москве, а вернутся на электричке, ничего страшного.
– Хорошо, как ты скажешь… Я подчиняюсь.
На крыльце появилась Нуцико.
– Марго, детка, тебя к телефону.
– Кто?
– Понятия не имею.
– Извини, Алюша.
Аля удивилась. Никто никогда не называл ее Алюшей, ей понравилось и вдруг показалось, что и в самом деле начинается какая-то новая жизнь, в которой ее будут звать этим ласковым нежным именем – Алюша…
Поздно вечером, когда уже все улеглись, к Марго заглянула Эличка.
– Маргоша, ты позвонила Дане?
– Нет.
– Но мы же говорили…
– Не хочу.
– Но это несправедливо, он все-таки член семьи…
– Да нет, Эличка, он просто член.
– Марго!
– Да-да, и в этом его суть, а мне этого мало, мне нужен человек…
– Ты несправедлива! Даниил Аркадьевич хороший человек, умный, образованный, добрый… Ты что, его разлюбила или что-то узнала о нем? У него есть другая женщина?
– Да, а я не люблю делиться…
– Ты на себя наговариваешь, детка, ты как никто другой умеешь делиться.
– Это смотря чем. И давай не будем больше подымать эту тему.
– Маргоша, милая, но ты же сама хотела не жить вместе, это всегда рискованно… Да и потом все мужчины…
– Я все это знаю, но мне противно… и больно, а это мешает работать, я не хочу…
– Какая ты еще молодая, Маргоша… Только в молодости бывает такой максимализм…
– Это не максимализм, это элементарная чистоплотность, только и всего.
– Но он же любит тебя и вы хорошая пара.
– Эличка, я пока еще не освоилась с положением обманутой жены, вот и все. Может, освоюсь, смирюсь…
– Прости, что на ночь завела этот разговор… я не хотела тебя будоражить… Извини. Хочешь чаю с медом, успокаивает…
– Да нет, спасибо, Эличка. И не расстраивайся ты так, мир не рухнул, поверь…
– Спокойной ночи, детка.
Элико нежно поцеловала племянницу.
Да, мир не рухнул, так, потолок обвалился и меня задело обломками, не смертельно, но разгребать придется, подумала Марго.
– Лева, я поняла, зачем нас сегодня позвали! – сказала Римма Павловна за завтраком.
– Да?
– Да! Кажется сегодня полгода со дня смерти Александра Афанасьевича!
– Ох ты господи, совсем из головы вон! Надо бы на кладбище съездить. Хотя постой, нет, полгода было восемнадцатого, а сегодня двадцать восьмое.
– А это значит, что сегодня будет обнародовано завещание вашего гения. Вот в чем дело! Очень интересно! Ну конечно… Видимо, старик что-то оставил этой провинциальной вдовушке.
Хотелось бы знать что… Если его замучила совесть, он мог и размахнуться…
– Римма, наберись терпения и, пожалуйста, что бы там ни оказалось, веди себя прилично. В конце концов мы совсем не бедные люди, у тебя есть все, что можно пожелать…
– А если твой папенька тебе вообще ничего не оставил?
– Значит, такова была его воля, я не буду в обиде.
– Так уж и не будешь? Бессеребреник, значит?
– Я не бессеребреник, но с отцом в последние годы у нас были сложные отношения…
– Да я просто уверена, что он все оставил этой твоей сестрице…
– Ты сама себе противоречишь. То он чем-то одарил эту несчастную женщину, то Марго. Наберись в конце концов терпения, сегодня все узнаешь.
– А ты эту бабу видел когда-нибудь?
– Не помню. Может, и видел, но раз не запомнил, значит, ничего интересного. Ей должно быть уже под сорок.
– Это успокаивает.
– То есть?
– Ну, уже не твой возраст. Ты молоденьких любишь.
– О боже!
– Ma, не спишь?
– Тошка, ты чего так рано вскочила? Еще восьми нет.
– А там Эличка большую стряпню затеяла… Мам, ты знаешь, эта Тася клевая, с мозгами.
– Да? Я рада.
– Мы с ней двоюродные, да?
– Конечно.
– Нуцико уверяет, что мы с ней похожи.
– Действительно, некое семейное сходство улавливается.
– А ты нас сегодня в город сплавляешь?
– Да, Тошка, нечего вам тут сегодня делать, да и Тася никогда в Москве не была.
– А может, нам заночевать в городе, в театр сходить?
– Сходите. В какой ты хочешь, я позвоню…
– Таська в Большой просится, она оперу любит.
– Батюшки светы, такое еще бывает, чтобы ребенок оперу любил? Чудеса да и только.
– Она, между прочим, классно поет.
– Странно, Аля мне ничего не говорила.
– Скажет еще. Так что насчет Большого?
– Попробую, но я не уверена, что там сегодня опера.
– «Пиковая дама», я в Интернете посмотрела.
– Хорошо, но сейчас рано кому-то звонить.
– А ты Пундику позвони, она рано встает.
– Слушай, хорошая мысль, если у Таси голос и слух, то лучше Пундика в этом никто не разберется. Давай телефон.
Матильда Пундик была старой подругой покойного композитора, его тайной воздыхательницей и профессором консерватории по классу вокала. Но в семье никто никогда за глаза не называл ее Матильдой или Матильдой Наумовной, все звали ее только по фамилии – Пундик или Пун дичка.
– Матильда, я не слишком рано?
– О, что ты, королева Марго, я уже два часа как на ногах, у меня же столько процедур – подышать в трубочку, сделать зарядку, потоптаться в холодной водице… Хотя зачем я это рассказываю тебе, ты молода, хороша собой, умна… Зачем тебе мои старческие бредни. Я хотела спросить, ты хоть вспомнила о годовщине?
– Разумеется.
– А на кладбище не была!
– Была, но, вероятно, позже вас, видела ваш букет, вы как всегда верны себе.
– Ах боже мой, кому же еще мне быть верной? Да, королева Марго, ты ведь не поболтать мне звонишь, правда? Старая леди зачем-то понадобилась?
– Матильда, у меня к вам вопрос и просьба.
– Начни с просьбы, быть может, она невыполнима.
– Нельзя ли два любых билета на «Пиковую» на сегодня.
– Что значит любых?
– Ну, места значения не имеют, пойдет Тошка со своей кузиной.
Боже, зачем я это сказала? – испугалась Марго.
- Предыдущая
- 6/51
- Следующая
