Крутая дамочка или Нежнее чем польская панна - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 47
- Предыдущая
- 47/51
- Следующая
– Он подарил? Ни фига себе!
– Сказал – обручальное.
– Чего?
– Он сказал – это мы обручились.
– Он тебя замуж что ли позвал?
– Ага, только не сейчас, а через год или два…
– Да ладно, так не бывает…
– Бывает, Тошка, бывает, оказывается.
– Слушай, Тась, у тебя вид совершенно очумелый…
– Очумеешь тут…
– Давай, рассказывай все по порядку, а колечко советую пока спрятать…
– Почему?
– А как ты объяснишь его появление? Или он собирается просить твоей руки официально?
– Собирается, но не сейчас.
– Понятно. Не сейчас, это, считай, никогда.
– Тошка, он сказал, что влюбился в меня с первого взгляда, что я та, о ком он всегда мечтал, он это сразу просек, но завтра он улетает в Нью-Йорк, потом во Францию, еще куда-то, а в Москву вернется не раньше конца октября. Ужас какой!
– Да-а, не радостно…
– Тошка, я совсем как ненормальная…
– Ну вообще-то тут любая сдуреет, особенно если учесть, что вы только вчера познакомились… Ты выяснила, у него есть жена?
– Наверное, нет, если он со мной обручился.
– Не факт! Может, он рассчитывает с ней развестись.
– Ну и пусть жена… Мне плевать… – вдруг рассердилась Тася. – Я все равно, что бы ни было, стану его женой…
– Неправильно мыслишь.
– То есть?
– Ты должна думать – я во что бы то ни стало буду звездой мировой оперы! А жена в наше время дело десятое!
– Неправда!
– Еще какая правда! Ты представь себе – ну женится он на тебе, сопливой. И что? Через два-три года он другую найдет.
– А от звезды по-твоему не убежит? Другую не найдет?
– А это уже не важно будет. Ты-то все равно останешься звездой, а не юной брошенной женой звезды. Есть разница?
Есть, Тошка… Ты такая умная, что иногда просто тошнит. Слушай, а маме не говорить?
– Ни в коем случае! Она перепугается, начнет крыльями хлопать, обязательно растреплет моей маме, еще Эличке, Нуцико, до Пунди дойдет. На фиг это нужно? И вообще, поставь себе задачу…
– Какую задачу?
– К. его возвращению стать еще лучше. На днях сюда переберется Пундя, занимайся с ней с полной отдачей, и даже больше. Одним словом, совершенствуй себя, чтобы он приехал и лопнул от восторга. Он тебе оставил свой телефон?
– Ага. Оставил.
– Никогда ему не звони. Слышишь, сама – никогда!
– Почему?
– Попадешь разок-другой не в тот момент, осадок останется.
– У кого?
– У обоих!
– Откуда ты все это знаешь, Тошка?
– Уж знаю… – загадочно улыбнулась Тошка. – Читаю много. А вообще, ты счастливая, Таська, жутко везучая, и у тебя все будет супер!
– А у тебя?
– У меня тоже! Но у тебя голос, а у меня интеллект.
– Ну и что?
– Просто пока некому его оценить, мой интеллект.
– Но ты же красивая…
– И что? Тот кто клюнет на красоту, испугается интеллекта… А на интеллект клюнет разве что какой-нибудь ботаник…
– Так по-твоему тебе ничего не светит?
– Что-нибудь светит, но я пока не знаю что. Может в Америке найдется такой чудак…
– Да, Тошка, ты крутая…
– Вся в маму, у нее был один заместитель, она потом его выгнала, он всегда про нее говорил: крутая дамочка!
– Ой, Тошка, как жалко, что ты уезжаешь…
– А представляешь, как мы…
– Тошка, знаешь, у меня к тебе будет просьба… ты там если увидишь что-нибудь про… Воздвиженского… Ну или записи там или интервью…
– Не вопрос! Да, кстати, ты наверняка обещала ему, что будешь носить колечко, а?
– Нет, не обещала, но мне так хочется…
– Это несложно!
– Как?
Изобрази, что ты его просто нашла. Но лучше это сделать в чьем-нибудь присутствии. Вот, к примеру, идешь по улице с мамой, нагнулась, вскрикнула, подняла с земли… И пожалуйста, носи, оно твое, у тебя будет свидетель, что ты его не сперла, а нашла. Для виду можешь даже объявления расклеить…
– Ну, Тошка, ты даешь! Тебе режиссером надо быть!
– Я об этом подумаю в Голливуде.
Провожали Тошку трое: мама, Даниил Аркадьич и Таська.
– Леша, я прошу тебя, – начала Марго.
– Как давно меня никто не называл Лешей, – с некоторой грустью перебил ее господин Морган.
– Хорошо, Алекс, – пришла в раздражение Марго, – я очень тебя прошу – не вздумай сажать Тошку за руль.
– Ну что ты опять выдумала, Марго! С чего я буду сажать ее за руль?
– А с того, что там у вас в ее возрасте уже водят машину.
– В ее возрасте еще нет! И вообще, не волнуйся, мне моя дочь дорога не меньше, чем тебе.
Марго хотела уже взорваться, но Даниил Аркадьич сжал ее руку, мол, не заводись. Марго промолчала.
– Тошечка, тебе не страшно лететь так долго? – спросила Таська.
– Ни капельки! Можешь себе представить, я завтра попаду в Голливуд! – в глазах Тошки сиял восторженный огонек. – И буду купаться в океане! В Тихом!
– Это здорово, – без особого восторга отозвалась Тася. – Но я же здесь без тебя лопну!
– Ничего не лопнешь! У тебя же не будет новых впечатлений, а старые сколько можно пережевывать. Главное – чтобы Пундя не догадалась, поверь, это действительно опасно. Она же все-таки немножечко ку-ку…
– Да поняла…
– О, я знаю, что тебе делать! Если будет уж очень распирать, поделись с Нуцико. Во-первых, она все поймет, а во-вторых ни за что не протреплется Пунде.
– Нуцико? Я ее побаиваюсь. А если тете Эличке рассказать?
Не вздумай, Эличка, может быть, самый лучший человек в нашем доме, самый добрый, но у нее это… как бы сказать… моральные устои уж очень ветхозаветные. Для нее девочка и взрослый дядька – ужас неизбывный, она переполошится и может глупостей наделать… Маме твоей рассказать, например, или потребовать, чтобы Пундя призвала к порядку ученика… Тебе оно надо? Лучше всего вообще молчи, а на самый крайний случай есть Нуца.
– Ладно, поняла. Постараюсь никому не говорить…
– Молчание – золото! – изрекла Тошка.
– Виктория, пора! – крикнул Алекс.
– Тошка, – обняла ее мама, – Тошечка, будь умницей.
– Буду, мамуля, буду!
– Она и так уж по-моему самая умная из нас, – подмигнул Тошке Даниил Аркадьич.
– Мамочка, ты не скучай, ладно?
– Как я могу не скучать? Что за глупости?
– Две недели пролетят и не заметишь!
- Предыдущая
- 47/51
- Следующая
