Гормон счастья и прочие глупости - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/44
• Следующая

— Нет, вы чувствуете, что за руководитель у нас! — воскликнул Демин. — Обо всем позаботился! А что это за прелестное создание?

— Моя партнерша! — опять заявил Гордиенко.

А Венька опять промолчал, что я его кузина. Скрывает, что ли?

Вокруг нас уже ходили люди, словно не веря своим глазам, — столько знаменитостей сразу.

— Вень, а не пора ли нам… — сказала Барышева. — Они там будут еще опрашивать нас…

— Да, вы, пожалуй, идите, а я подожду Дружининых, пора бы им уже появиться.

— О, а вот и очаровательная Ларочка! — обрадовался Демин.

К нам приближалась поистине ослепительная девушка! Высоченная блондинка с умопомрачительными ногами. В первый момент мне показалось, что она второпях забыла надеть юбку, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что юбка все же есть. Но невооруженным глазом заметить ее трудно.

— Привет всем! Не опоздала?

— Ларчик, солнце мое, что значит это единственное число? — позеленел Венька. — Где Андрей?

— С таксистом расплачивается, а я вперед побежала, там же теперь еще и на входе вещи просвечивают!

— Ну слава богу, все в сборе! — перевел дух Венька. — Ладно, Ларчик, жди мужа, а мы пока пойдем. Да, вот, познакомься, это Броня, она вместо Анюты будет.

— Привет, Броня! — улыбнулась она обаятельной улыбкой.

— Привет!

Поскольку мы летели самолетом израильской авиакомпании, то кроме обычных таможенно-пограничных процедур нам предстояло еще и собеседование с представителями службы безопасности Эль-Аль. Милая кудрявая девушка долго расспрашивала меня, кто именно собирал мой чемодан, не подходил ли кто-то к моим вещам или ко мне, не просил ли что-то передать. И когда наконец она отстала, я заметила Ларочку с мужем. Я видела его в каких-то фильмах, и он представлялся мне ослепительным, романтическим красавцем. А тут небритый, чрезвычайно хмурый мужик на пол головы ниже жены, правда, она при своем немалом росте была еще на высоченных каблуках. Наверное, он жутко талантливый, если на экране кажется таким красивым.

Когда все уже прошли пограничный контроль, я тихонько спросила:

— Вень, а что, надо скрывать, что мы с тобой кузены?

— Да боже упаси! Но вот говорить, что ты непрофессионалка, пока не стоит.

— Но ведь завтра вечером это станет всем очевидно!

— Да брось, все будет отлично! Выступишь, тогда и скажем, если кто спросит.

— Но вот же Златопольский спросил, откуда я.

— Блин, отвечай «от верблюда»!

— Ты чего огрызаешься, скотина? Втравил меня черт знает во что, а сам…

— Ну скажи, что ты , пела в Париже в кабаре! А теперь вернулась на родину.

— Почему — в Париже?

— Потому что прекрасно говоришь по-французски.

— Я еще и по-итальянски хорошо говорю и по-английски.

— Ладно, пусть будет римское кабаре, если тебе так легче.

— Слушай, ты чего такой злющий? Боишься за меня, да?

— Господи, какая чушь! — искренне возмутился он. — Я действительно кое-чего боюсь, но ты тут ни при чем.

— Чего ты боишься, Венечка?

— Да ерунда все, не бери в голову.

— Ну скажи, а то я буду думать…

— Нет, ты меня достала! Хочешь знать, чего я боюсь? Изволь! Боюсь, что эта лярва будет мучить Андрюху, сбивать с настроения, тянуть одеяло на себя. В Америку мы без нее ездили, и было все отлично.

— Но зачем ей это делать, он же ее муж?

— Ай, боже мой, Буська, нельзя быть такой наивной! Потому что она ревнует, завидует.

— К кому ревнует?

— Да не к кому, а к чему?! К популярности его! Он же знаменитость, а она, как ни тянется, все не дотягивает! Крепкая профессионалка, красивая баба, но настоящей изюминки в ней нет! Он по дури как-то пытается ее толкать, а все равно, стоит ему выйти на сцену с ней рядом, все смотрят только на него. В нем есть все, а в ней почти ничего. Но он в нее влюблен и… Пока глаза не откроются, так и будет мучиться.

— А они что, в одном театре играют?

— Играли раньше. Потом она ушла и теперь поет в мюзикле, вернее, пела. Кстати, вполне неплохо. Но мюзикл сошел со сцены. Вот она и вцепилась в Андрюху. Знаешь, ты попробуй с ней закорешиться.

— Зачем?

— Ну если у нее появится подружка, может, она меньше будет лезть к Андрюхе.

— Да ну, не стану я с ней корешиться, я ей до пупа. Мы что будем изображать Пата и Паташона? Я с ней даже пошептаться не смогу, мне подпрыгивать надо. И вообще, отвяжись от меня.

— По-моему, это ты ко мне со всякими дурацкими вопросами лезешь.

— Вень, а репетиции у нас еще будут?

— А как же!

— Когда?

— Ну вообще-то когда Гордиенко захочет, а для всех завтра утром на сцене прогоним весь спектакль. — Посиди тут, а я схожу куплю сигарет в дьюти-фри и виски на дорогу. А тебе ничего не надо?

— Нет.

— Тогда сторожи мой кейс. Если его сопрут, гастроли сорвутся! И придется платить бешеную неустойку.

— Иди на фиг! И тащи свой кейс с собой!

— Не вредничай, Буська!

— Черт с тобой, посторожу.

Едва он ушел, как откуда-то возник Злато-польский.

— Извините, пожалуйста, я повел себя невежливо. Будем знакомы, Владимир.

— Бронислава. Очень приятно.

— Юрий Митрофанович рассказал мне о вас. Это и вправду ваш дебют?

— Да. Дебют поневоле, — улыбнулась я.

— Юрий Митрофанович очень хорошо о вас отзывается. Да и одно то, что он согласился с вами работать, говорит само за себя. Но вам, наверное, страшно?

— Не то слово!

— А кто вы по профессии?

— Переводчица.

— Книги переводите?

— Нет-нет, я вообще-то синхронист, работаю в крупной фирме…

— И вам это нравится?

— В общем — да.

— Но почему же тогда вам страшно? Ведь эта работа сродни актерской, вы тоже работаете на публике, правда?

— Бывает, да. Но чаще это конфиденциальные переговоры.

— Но все-таки на публике тоже?

— Конечно, и не так уж редко.

— Ну вот! — с некоторым даже торжеством произнес он. — Значит, публики вы не должны бояться. Просто скажите себе, что это ваша работа, только вы будете петь, и все!

— В этом что-то есть, — задумчиво ответила я. — Я попробую!

— Обязательно попробуйте.

— Спасибо!

— Простите, а у вас всегда такая прическа?

— Нет, — засмеялась я. — Просто вдруг захотелось сделать с собой что-то эдакое, а тут такой случай… А почему вы спросили?

— Просто я немножко знаю, как выглядят переводчицы в крупных фирмах.

Какой он очаровательный, — мелькнуло у меня в голове.

— Я смотрю, вы уже нашли общий язык! Это хорошо! — обрадовался Венька.

— У тебя милая кузина!

— Плохих не держим!

— Ох, как хочется солнышка, ребята, я без солнца чахну! — проговорил Златопольский мечтательно. — Вы знаете, что на солнце организм вырабатывает гормон счастья?

Гормон счастья? Хорошо бы… Если уж не счастье, то хоть его гормон. Но солнца в Израиле хватает, неужели там много счастья? А я? Разве я несчастлива? Я не счастлива, а вовсе не несчастна. Вот так! А чего мне не хватает? Любви. По-моему, я вообще не знаю, что это такое. Мне много раз казалось, что вот она — любовь, но по тому, как быстро я оправлялась от этих чувств, можно сделать вывод — это не было любовью. Или я просто органически к ней неспособна? Так, может, и к лучшему? Любовные страдания — вещь малоприятная. Даже когда просто влюбляешься — а это со мной бывает не так уж редко, — все-таки немножко страдаешь, а если настоящая любовь? Ну ее к бесу! А вот влюбиться не мешает. Последний раз я влюбилась полтора года назад в Женю, но с ним все было так гладко, никаких страданий, никаких сомнений, он так мгновенно приручился и сам приручил Полину, что совершенно естественно эти отношения привели к предложению руки и сердца. Правда, он был женат, но жена жила отдельно, и вообще в другом городе, поэтому на развод и удовлетворение ее имущественных претензий ушло время. Благодаря этому мы еще не женаты. Но заявление уже подано и бракосочетание назначено на пятнадцатое июля. И наверное, надо совершить этот шаг. Он хороший человек, любит Польку, отличный любовник, отнюдь не бедный и даже красивый. Поди кисло? Но вдохновения нет. У меня нет. А с другой стороны… А, ладно, поживем — увидим. А пока.., хочется влюбиться. В нашей группе (или в данном случае надо говорить «труппе»?) перспективным в этом смысле мне представляется только Златопольский. В нем масса обаяния, чудные глаза, какая-то внутренняя интеллигентность и тонкость, как мне показалось. И он с такой доброй улыбкой подбадривал меня. Чем черт не шутит?

• Предыдущая
• 7/44
• Следующая