Обрученная с розой - Вилар Симона - Страница 23

• Предыдущая
• 23/128
• Следующая

– Что?!

Анна сначала побледнела, а потом расхохоталась.

– Боюсь, Эдуард Йорк не все обдумал, отдавая подобное распоряжение. Мой отец скорее даст руку на отсечение, нежели согласится, чтобы его дочь вышла за Ричарда-горбуна. И пусть король вспомнит, кто добыл ему корону и кто может лишить его не только престола, но и головы, ежели так обойдутся с Анной Невиль.

– Увы, миледи, вы переоцениваете возможности своего отца. Он далеко за морем и не в силах повлиять на короля. К тому времени, как он соберет войско и прибудет в страну, все уже свершится.

– Этого не будет! – девушка вскинула голову. – Никакими силами вы не сможете заставить меня сделать это. Да я скорее выброшусь из окна, нежели отдам себя подлецу, отличившемуся на Сендельском мосту!

Проговорив это, она на мгновение запнулась. Давным-давно отец строжайше запретил ей касаться этой темы. Но сейчас…

Она взглянула на Глостера и невольно отшатнулась. Перед ней стояло чудовище. Исчезли куртуазные манеры, лукавая улыбка, осмысленный взгляд. Бледный до синевы, с пылающими как угли глазами, раздутыми ноздрями, искаженным ртом, он шагнул вперед, пошатываясь, и его скрюченные пальцы потянулись к ней. Из груди Ричарда вырывался глухой хрип, а на губах пузырилась пена.

Анна, отступив к стене, с ужасом глядела на него.

– Я убью тебя! – хрипел Ричард. – Здесь и сейчас!

Он сделал еще шаг, и рука его легла на рукоять кинжала.

Тихо, но твердо Анна сказала:

– Убей меня, пес, но если тебе удалось скрыть, что на тебе вина за брата, а значит, и за отца твоего, то смерть дочери Уорвика ты не сможешь утаить.

Поразительно, но ее слова достигли слуха Ричарда. Он судорожно втянул воздух и опустил голову. Когда же он поднял ее, лицо его было почти совершенно спокойно и лишь в глазах тлела ярость.

– Тем хуже для тебя, девчонка. Теперь тебе не уйти от меня. Ты нужна мне и как свидетельница, и как заложница. Невиль смирится, а ты станешь моей. Чтобы не было пути назад.

Он дьявольски ухмыльнулся. Стремительным движением он повернулся к двери и задвинул засов, а затем неспешно, расстегивая пояс, направился к Анне.

Прижимая к себе котенка, девушка во все глаза смотрела на Ричарда. Шаг, еще шаг, отскочила и покатилась золоченая пуговица…

И в это мгновение Анна швырнула зверька в лицо Глостеру. Котенок отчаянно мяукнул и выпустил когти. Ричард отшатнулся, хватаясь за глаза. В следующий миг Анна резко и точно, движением заядлой драчуньи изо всех сил ударила насильника ногой в пах. Герцог охнул. Он был не готов к такому обороту дел. Хватаясь за ушибленное место, согнулся, подался вперед и, втянув в легкие воздух, уперся лбом в стену. На какой-то миг ему стало не до дочери Уорвика. Когда же, скрежеща зубами, он выпрямился, то позади громко хлопнула дверь. Лязгнул засов, и послышались торопливо удаляющиеся шаги. Герцог оглянулся. В часовне никого не было.

Глостер замер. Ярость буквально захлестнула его. Он был побежден и унижен. В бешенстве он бросился к двери, но та не поддавалась.

– Проклятье! – прорычал он.

Не зная, как быть, он мерил ногами часовню, пока на глаза ему не попался забившийся в угол котенок. Желая хоть на ком-то сорвать зло, Ричард метнулся к нему. Злосчастный зверек бросился прочь, и горбун несколько минут носился по часовне, пока не настиг животное. Котенок шипел и царапался, но герцог несколько раз с размаху ударил его о стену, а затем с силой отшвырнул бездыханное тельце.

Все это хотя бы отчасти успокоило его. Однако положение было глупейшее.

В это время раздались легкие шаги, затихшие у двери. Ричард догадался, что явилась аббатиса и остановилась в раздумье, увидев запертую на засов дверь. Пришлось окликнуть настоятельницу. Мать Бриджит подняла засов и отшатнулась от стремительно вылетевшего из часовни Ричарда. Лицо герцога было исцарапано, и аббатиса невольно заглянула ему за спину, но, не увидев Анны, перевела изумленный взор на Глостера.

– Я намерен, – сухо объявил Глостер, – увезти Анну Невиль из обители. Два часа на сборы.

– Молчать! – рявкнул он, едва аббатиса собралась было возразить, и торопливыми шагами направился прочь.

В богатых покоях аббатства, в покоях настоятеля, он продолжал это бешеное, беспрерывное движение. Пожалуй, никого так не ненавидел Ричард в своей жизни, как эту соплячку. Дело не в том, что она взяла над ним верх, оставив его в дураках. Ей была известна его тайна. Теперь Анна должна либо принадлежать ему душой и телом, либо умереть. В любом случае – исчезнуть, исчезнуть, как исчезли почти все, кто стал свидетелем его трусости и предательства.

Чтобы хоть немного унять себя, Глостер прижался лбом к холодной каменной стене и прикрыл глаза. События тех дней вставали в его памяти.

…Хлестал дождь. Его отец, великий Ричард Йорк, восседая на коне, наблюдал с холма за ходом битвы с воинством ланкастерцев. Рядом с ним находились он сам, Ричард, тогда еще подросток, Уорвик и еще три рыцаря. Внезапно на взмыленном коне примчался лазутчик Уорвика с вестью, что Маргарита Анжуйская отправила в замок Сендель своих людей, чтобы захватить любимца Йорка, его младшего сына Эдмунда. Забрало на шлеме отца было поднято, и Ричард видел, как тот смертельно побледнел. Первым его порывом было без промедления скакать в сторону Сенделя. Но страшным усилием воли он сдержал себя. Он не мог сейчас покинуть армию, ибо его исчезновение сочли бы бегством. Тогда его взгляд обратился к тем, кто находился рядом.

– Уорвик, Ричард, и вы, друзья! Не жалейте коней, во весь опор скачите в замок Сендель. Спасите Эдмунда. Господом всемогущим заклинаю вас, сделайте все, что только возможно!

Ему не пришлось повторять дважды. Все пятеро пустили коней во весь опор. Они неслись галопом по лужам и рытвинам, полным зловонной грязи. Дождь хлестал им в лицо. Под Ричардом был прекрасный конь, и, опередив остальных, он первым приблизился к замку. Копыта прогрохотали по мосту, и, подняв голову, Ричард заметил в одном из окон кудрявую голову Эдмунда. Слава Богу, они успели! Ричард спрыгнул прямо в грязь и понесся наверх. Эдмунд спешил ему навстречу. Они обнялись. Ричард знал, что если старшие, Эдуард и Джордж, холодны с ним из-за его увечий, то Эдмунд всегда искренне любил брата-горбуна.

Вместе они выбежали во двор, где Уорвик уже держал за повод коня для младшего Йорка. Сломя голову они бросились прочь из замка, но было уже поздно. Десятка полтора воинов, с головы до пят закованных в сталь, преграждали им дорогу.

Силы были явно неравны. Гарнизон замка, всего несколько человек, не мог оказать им существенной помощи, хотя и поспешил к воротам.

Уорвик выхватил меч, слабо мерцавший в бледном свете дождливого дня.

– Англия и Йорк! – громогласно вскричал он и ринулся в самую гущу врагов.

Он был прирожденным бойцом. Его меч обрушивался на латы противников с сокрушительной силой, и двое из них, не выдержав натиска, почти сразу рухнули с коней. Ричард с тремя рыцарями кинулся ему на подмогу. Забрало шлема заливали струи дождя. Их начали теснить, и вскоре они оказались в глубокой арке ворот. Ричард видел, как пали двое из рыцарей Йорка. Но и противник нес потери. Теперь их оставалось семеро против троих.

Уорвик одной рукой правил конем, другой отражал и наносил удары. Наконец, свалив еще одного ланкастерца, он вырвался на мост, увлекая за собой Эдмунда. Ричард и последний из рыцарей оказались в окружении. Неожиданно рыцарь, отшвырнув меч, навалился разом на двух противников. Между воинами королевы образовался просвет.

– Скачите, ваша светлость! – отчаянно крикнул он Ричарду и захрипел, ибо сразу несколько копий пронзило его.

Ричард дал шпоры коню. Но поздно – кто-то успел на ходу подрезать сухожилия его лошади, и он рухнул вместе с конем на землю.

Не передать всего ужаса, что он испытал тогда. Позор, плен, гибель!..

Однако, заметив, что брат упал, юный Эдмунд вырвал повод своей лошади из руки Уорвика и с криком понесся назад, сшибаясь с воинами Алой Розы. Поступок был так нелеп, что те растерялись и на миг оцепенели.

• Предыдущая
• 23/128
• Следующая