Палач - Белгородский Юрий - Страница 2
- Предыдущая
- 2/3
- Следующая
С момента ввода арестованного у монитора наступило оцепенение. Семен и Крис поняли, что это за камера и для чего привели сюда этого человека. Такое было обычным в те далекие годы. И все же, когда раздались выстрелы, они отвернулись от экрана.
И произошло неожиданное - более крепкий физически Семен упал в обморок. Крис повернулся к нему и едва успел подхватить его, уже оползавшего со стула.
Он аккуратно уложил Семена на пол, убедился, что с ним все в порядке и устроился у пульта управления хронокапсулой, не отводя взгляда от экрана монитора.
Там быстро наводили порядок, суетились какие-то люди в форме, появились швабра и шланг, присоединенный к крану в углу камеры. Потом Аникин остался один. Сделав запись в журнале, он сидел и о чем-то раздумывал. Через некоторое время Аникина сморило. Он зевнул, у него начали закрываться глаза, и Крис потянулся к кнопкам пульта. Контуры Аникина начали размываться и, наконец, в камере не осталось никого, кроме казенной мебели.
Крис в последний раз щелкнул переключателем, нажал клавишу с надписью "Бокс № 5" и встал из-за пульта.
- Семь бед, один ответ, - обреченно сказал он и махнул рукой.
Пробуждался Аникин медленно и с хорошим настроением. Его переполняло чувство исполненного долга. Ведь еще один враг народа не ушел от карающей руки органов, закончилась его жизнь, неугодная народу и человеку, находящемуся где-то там, на недосягаемой высоте. И последнюю точку в этой жизни поставил он, Аникин.
Он повел рукой в сторону, но не встретил привычного теплого бока жены, открыл глаза и понял, что еще спит.
Он лежал в незнакомой белой комнате. Его окружали какие-то хитроумные приборы с блестящими ручками и разноцветными лампочками.
Аникин протер глаза, но видение не исчезало. Он спустил ноги с кровати и обнаружил на себе штаны и куртку из приятно пахнувшей тонкой материи. Внизу под кроватью ждали красивые шлепанцы.
Приборы были настоящими, прохладными на ощупь, некоторые негромко гудели.
"Происки пособников империализма... Козни недобитых врагов советской власти..." - метались в голове Аникина обрывки газетных фраз.
И когда в душе Аникина поселился страх, дверь открылась и вошел широко улыбающийся молодой человек.
Эта улыбка не сбила с толку Аникина. Он уже понял, что находится в самой современной камере пыток, оборудованной по последнему слову техники. Он вытянулся во весь рост и хрипло закричал:
- Да здравствует товарищ Сталин!
Когда Семен очнулся, он долго не мог поверить, что Крис совершил столь необдуманный и с непредсказуемыми последствиями поступок.
- Это же не логично. Такой монстр, - а палача я не могу назвать человеком, - не впишется в нашу сегодняшнюю жизнь. И вернуть его в прошлое мы не в состоянии. А что скажет шеф? - он сверкнул на Криса глазами.
Тот, пожалуй, только сейчас понял непоправимость совершенного им, и сидел, обхватив голову руками. Потом повернулся к Семену и проговорил:
- Пойми, я же не для себя это сделал. Этот человек, - Семен болезненно скривился, - настоящий клад для психологов. Представляешь, появилась возможность изучить как из обычного человека, вместе со всеми строящего новое общество, получилось существо, для которого убийство себе подобных, стало повседневной работой.
Его слова не очень-то убедили Семена, но пути назад не было и они начали составлять программу первого контакта с человекам необычной для них профессии.
- Его не хватит удар, когда узнает, в каком веке он находится? поинтересовался Крис.
Семен иронически посмотрел на него:
- Тому, кто убил несколько десятков, а может быть и сотен людей, и спал после этого спокойно, удар не грозит.
Договорились, что несколько дней до приезда шефа они не будут выпускать Аникина из бокса под предлогом медицинского обследования, что, конечно, и так было необходимым.
Затем, настроив себя на внимательное дружелюбие, Крис отправился к гостю из прошлого.
Аникин, как и предполагал Семен, без волнения перенес сообщение о том, что он попал в будущее, но выразил некоторое беспокойство, что без предупреждения покинул свое рабочее место и начальству придется искать на его место человека. Крис, как мог, успокоил его, сказав, что в такой серьезной организации наверняка сыщется достойная замена для Аникина. Но умолчал о том, что, возможно, он запланирован к уничтожению.
Буря разразилась, когда вернулся из отпуска шеф; Всё было: гром и молния и почти получасовая речь о безответственности некоторых товарищей, временно облеченных ответственностью. Все это было выслушано Крисом и Семеном с пониманием и душевной болью. Но завлабораторией и сам понимал, что сделанного не воротишь и спросил, что же они собираются делать дальше.
Естественно, у Криса существовал развернутый план исследования Аникина: это и различные тесты, снятие энцефалограмм, исследование биотоков мозга, изучение биополя, компьютерное моделирование и к тому же параллельное обучение, (как выразился Крис: "продолжение гуманитарного и технического образования подшефного"), возможное перевоспитание и нравственное перерождение исследуемого.
Завлаб покрутил головой, но, поскольку других путей не просматривалась, согласился.
И с этого момента пятый бокс превратился в исследовательскую лабораторию, учебный класс и одновременно жилую комнату Аникина. После долгих препирательств Семен настоял, чтобы контакты с другими людьми были сведены до минимума и ограничена сфера передвижения Аникина. Он считал, что действия человека с такой специальностью могут быть непредсказуемы и можно предположить неадекватную реакцию Аникина на такие контакты.
Крису с этим пришлось согласиться. Он заметил только, что вряд ли Аникин с пониманием встретит сообщение о лишении его свободы.
На удивление тот воспринял эту новость довольно спокойно.
- Надо, так надо, - заявил он. - Я понимаю, человек я вам не знакомый, нужно собрать данные обо мне. Где был тогда-то, что делал там-то, чем занимались родственники, нет ли связей с правотроцкистским блоком. Я такие проверки уже проходил, иначе не работал бы в такой организации.
С пониманием он отнесся и к планам на его дальнейшую жизнь. А в ответ на вопрос Криса об образовании гулко захохотал:
- Самое рабоче-крестьянское: три класса, четвертый - коридор.
Крис с трудом уловил юмор середины двадцатого века.
У Аникина выявилась большая приязнь к технике. Вернувшись после очередной беседы из кабинета Семена в свой бокс, и обнаружив происшедшие там за короткое время изменения, он несколько часов не отходил от приборов и постоянно требовал пояснений.
С не меньшим энтузиазмом он принялся за изучение предметов своей учебной программы. Вначале были небольшие накладки. Увидев на экране панорамы больших строек, он изумлялся:
- А где же спецконтингент? Разве можно построить такие громадины без спецконтингента?
Крис тут же менял видеокассеты, вставлял программы с описанием автоматических линий, роботов, конвейеров и другой передовой техники.
Аникина ввергла в изумление история - от его времени до настоящего. Несколько дней он ходил в большой задумчивости, листал материалы XX съезда, отчеты более поздних комиссий по реабилитации невинно погибших людей.
Крис хотел было показать его врачам, но Семен сказал:
- Ничего с ним не случится. И в уме не повредится. У него исключительно здоровый организм.
Большие успехи были у Аникина в английском языке, а компьютерные игры привели его в такой восторг, что Семен и Крис начали бояться за всю остальную программу. Основами информатики он овладел настолько быстро, что Семен и Крис только диву давались.
Хорошее усвоение подтвердилось и на промежуточном экзамене, который вскоре был ему устроен.
Аникин встретил Семена и Криса у двери в костюме с хорошо подобранным галстуком (о военной форме он теперь и не вспоминал), правел их к креслам у электронного экзаменатора и с некоторым нижегородским акцентом сказал:
- Предыдущая
- 2/3
- Следующая
