Ловкач и Хиппоза - Белошников Сергей - Страница 9

• Предыдущая
• 9/54
• Следующая

Мамочка моя, подумала я со страхом, какого черта меня понесло в этот подвал?.. Надо немедленно смываться.

– Я уже все рассказал – не знаю. Правда, не знаю. Он не назвался, – прошепелявил Карбышев.

Видать, зубов у бедняги был уже некомплект.

– Почему? – спросил Антонио.

– Я все сделал, как вы велели. Он сказал пароль и я ему передал все, дон Антонио.

Ого! Оказывается, он еще и дон!

– Кому? – повторил вопрос Антонио.

Затаив дыхание, я наблюдала за этой сценой.

Карбышев не ответил. Антонио небрежно кивнул. Шишка мгновенно развернулся и с ходу влепил кулак в живот Карбышеву. Карбышев утробно замычал. Громила ударил его в низ живота еще раз, еще. А потом размахнулся и дал ему в зубы так, что в стороны полетели брызги крови. Я даже зажмурилась – это было на редкость неприятное зрелище. А когда открыла глаза, то увидела Карбышева безвольно висящим на веревках. Кажется, он потерял сознание. Но Шишка его больше не лупил. Антонио снова сказал пару фраз по-испански коренастому сеньору Рамиресу. Тот кивнул и вдруг стремительно подскочил к Карбышеву, схватил его за глотку, затряс, заорал что-то. Естественно, тоже на испанском. Я сразу узнала родной голос – это его злобный вопль я слышала из-за ящиков.

Антонио качнул головой и повернулся к Светловолосому, лицо которого оставалось в тени. Что-то ему сказал. Тот кивнул. Потом Светловолосый, стоявший в тени, шагнул вперед. Я увидела его лицо: крупные решительные черты, прищуренные глаза, короткая стрижка. Ну, точно я его знала! Я с ним уже где-то встречалась. Он был наш, русский. Но вспомнить – где и при каких обстоятельствах я его еще видела – убей, не могла. Этот человек успокаивающим жестом положил руку на плечо коренастому латиносу, приобнял его по-дружески. Тот, отдуваясь, отошел от Карбышева. Вытащил из кармана белоснежный платок и брезгливо стал вытирать руки. Потом, уже громко, что-то сказал по-испански Антонио. Тот весело засмеялся, кивнул, ответил длинной фразой. Коренастый и его латиноамериканские дружки в ответ тоже заржали в полный голос, загомонили по-своему, затопали ножищами в лакированных туфлях. Светловолосый не смеялся.

И тут произошло совсем уж невероятное.

Вдруг красавец Антонио быстро шагнул к Рыжему. Одним коротким, привычным движением выдернул у него из кобуры большой черный пистолет. Не переставая улыбаться, Антонио вытянул руку с пистолетом так, что дуло его оказалось в полуметре от головы несчастного Карбышева. И спустил курок.

В замкнутом пространстве подвала выстрел прозвучал просто оглушительно. Голова Карбышева резко мотнулась и мгновенно превратилась в распустившийся аленький цветочек. От нее в разные стороны полетели кровавые брызги, ошметки и желтоватые куски мозга, которые влепились в беленую стену подвала. Карбышев, внезапно лишившись половины головы, судорожно дернул ногами раз, другой и обвис на веревках, словно марионетка. Антонио, как ни в чем ни бывало, спокойно сунул пистолет обратно в кобуру здоровяка-телохранителя и полез в карман смокинга за платком.

Я сунула в рот кулак и со всех сил прикусила костяшки пальцев, чтобы не заорать от ужаса. Я не могла поверить своим глазам. На какой-то миг мне показалось, что все это – просто киносъемочная площадка, или я вижу кадры из не очень хорошего американского боевика. Но это было не кино, это была жизнь. Мой дружок Антонио только что прямо у меня на глазах убил человека. Легко и просто разнес ему голову из крупнокалиберной пушки. Между делом, так, – со смехуёчками. Даже для меня, девушки не очень впечатлительной, это было чересчур. Пора было сваливать.

Я попятилась, не сводя глаз с висящего на веревках безголового мертвеца. Высокий тонкий каблук (черт бы подрал эти дурацкие туфли!) неожиданно подвернулся и, чтобы не упасть, я ухватилась за небольшой деревянный ящик.

Нет, в этот день мне положительно не везло! Ящик покачнулся, накренился и со страшным грохотом рухнул со штабеля на бетонный пол.

Я замерла.

Все бандиты, – и наши, и латиносы, – как по команде обернулись на шум, выхватывая пистолеты. И узрели скособочившуюся девичью фигурку, то бишь меня собственной персоной. Я встретилась глазами с другом Антонио и поняла, что он узнал меня. Думал он не долго.

– Немедленно убейте эту суку! – гаркнул во весь голос мой несостоявшийся муж.

И я сразу же и навсегда его разлюбила.

Его слова прозвучали для меня достаточно недвусмысленно, и поэтому я, не раздумывая не секунды, ринулась обратно по проходу, а за моей спиной вразнобой загремели выстрелы. Я неслась к спасительной лестнице, над головой свистели и с треском впивались в ящики пули. Сзади слышался топот ног и свирепые ругательства на русском и испанском. Я поняла, что пропала, что они непременно догонят меня, и тогда… И тут в голову пришла спасительная мысль. Не зря же я смотрела по видюшнику все эти говенные боевики!

Я остановилась на мгновение, дернула один ящик, другой. Они зашатались, но не упали. Я мысленно взмолилась всем богам сразу и пообещала прямо с завтрашнего дня, если выберусь отсюда живой, регулярно делать утреннюю зарядку: изо всех сил толкнула ящики плечом, и вот уже добрая треть штабеля посыпалась вниз, в проход, преграждая дорогу озверевшим преследователям бедной девчушки.

И пошло-поехало! Очевидно, я нечаянно стронула с места самый главный ящик, сработал принцип домино и теперь ящики и коробки сыпались уже безостановочно.

За моей спиной послышался взрыв злобного рева и ужасные матюки. Но я, не останавливаясь и не оборачиваясь, пулей (хорошенькое сравненьице, а?) взлетела на первые ступеньки лестницы и помчалась наверх, оставляя за собой вопли, треск падающих ящиков, матерную ругань на двух языках и не прекращающиеся ни на миг выстрелы.

Не могу сказать, каким образом я смогла найти выход из дома, оказавшегося настоящим прибежищем кровопийц. Для меня это навсегда осталось загадкой. Не меньшей загадкой было и то, почему мой гостеприимный красавец-хозяин не догадался вовремя предупредить свою многочисленную челядь, чтобы они заарканили меня, пока я заполошно металась по бесконечным комнатам среди гостей, слившихся в однородную пьюще-жующую массу, и пыталась выбраться к автостоянке. Наверное, каким-нибудь из упавших ящиков ему придавило мобильный. Жалко, что не голову. А еще лучше – мошонку. Или ему было не до того – выбирался, бедняга, из-под шахтерского завала, который я нечаянно сварганила в подвале. А может быть, набриолиненный колумбиец сеньор Рамирес как раз в это время вставлял ему немалых размеров пистон. По поводу моего внезапного появления на веселой подвальной вечеринке в качестве нежелательного свидетеля. Но обо всем этом я могла только догадываться. Главное – я все же сумела найти выход из дома.

Но сдерживая себя изо всех сил, чтобы не побежать, я на подгибающихся от страха ногах шла по комнатам, не забыв прихватить свою сумочку. Слегка суетливым Каменным Гостем прошествовала через гостиную. Внутри у меня все заледенело, и физиономия, судя по реакции окружающих, была перекошена. Перед глазами мелькали лица, спины, окна, мне что-то говорили – но я никак не реагировала. В какой-то момент передо мной проявилось удивленное лицо Катерины. Она что-то спросила, но я не ответила, выскочила в другую комнату. По какому-то запредельному наитию я все же сумела отыскать выход. А вот сколько все это длилось – не имею ни малейшего представления.

Я скатилась по мраморным ступеням парадной лестницы, задыхаясь, выскочила на площадку перед особняком и остановилась, затравленно оглядываясь по сторонам. В глаза бросились закрытые ворота с псиной и охраной, высокая ограда и то, что до леса – добрых пол-километра. Я обезумела от страха. Сейчас, сейчас выбежит из дверей дома мой красавец вместе со своими чиканос и изрешетят они меня из пистолетов и автоматов прямо здесь, на холодном мраморе, не обращая внимания на последнее желание осужденной и оставив бедную девчушку без отпущения грехов. Спасения ждать было неоткуда и я даже тихонько заскулила от полной безнадеги.

• Предыдущая
• 9/54
• Следующая