Агент ТГБ или приключения Одиссея - Видар Гарм - Страница 4

• Предыдущая
• 4/20
• Следующая

— Тебе не нравится копченая Задняя Скакальная нога Прыгунца Голосистого, под фирменным соусом «Ваш поезд ушел»? Такой соус подают только здесь! — вклинился в размышления, озабоченный отсутствующим видом Одиссея, Таргитай.

— Здесь, это где? — заинтересовался Одиссей.

— В этом заведении.

— А заведение где?

— Как где? В городе?

— А город где? — не сдавался Одиссей.

— Четвертая планета ll-Марабу, — вдруг четко отрапортовал Тарик и у Одиссея зародилось подозрение, но оформиться не успело…

Жуткого вида насекомое, все закованное в жесткий хитиновый панцирь (под излюбленным местным балахоном этого видно не было, но явственно угадывалось) неловко налетело на столик за которым мирно расположились любители копченых и скакальных задних ног… Столик рухнул, увлекая за собой Одиссея и Таргитая, а сверху на все это с жестяным грохотом обрушилось вышеупомянутое насекомое.

Когда Одиссей выбрался из-под обломков, он обнаружил что зловредное насекомое прочно стоит на двух конечностях, уперев еще пару в бока, пятой растирая по своей головогруди салат, а в шестой, запутавшись в своем все таки не всегда практичном балахоне, беспомощно висит друг-Тарик.

— Ты зачем меня уронил? — прогудело насекомое, смахивая остатки салата на кстати подвернувшегося Одиссея.

Тарик, очевидно в силу не зависящих от него (а лишь исключительно от дурацкого балахона) причин, ничего внятного не сказал, а только судорожно дернулся и противоречиво пискнул.

— Ты напрасно так поступил! — занудливо гудело насекомое, — я очень расстроился, и сейчас ты будешь просить у меня прощение. Но сначала, я объясню тебе все более детально! Поэтому мы выйдем… поговорим. Поговорим… и выйдем… А потом опять поговорим!

И продолжая беседовать само с собой насекомое направилось к выходу, увлекая с собой беспомощного Тарика, уныло свисающего недозрелой гроздью «Живогрыза Лопоухого».

Одиссей растерянно обвел глазами роскошный зал Храма Чревопоклонников: инцидент не произвел на окружающую публику никакого впечатления — все продолжали упорно наслаждаться жизнью, вкушая ее как духовную компоненту, в виде противоестественного конгломерата звуком, скорей всего местной музыки, так и более банально или, пользуясь высоконаучным языком (убейте меня, не могу себе представить, чем он может отличаться от языка нормального гражданина), так сказать, перорально! По-видимому, к инцидентам здесь привыкли, даже более того, они, наверняка, были здесь хорошо устоявшейся, прочной (или порочной?) традицией.

Одиссей подобрал с пола плохообглоданную скакальную ногу Прыгунца голосистого и сжимая ее в руке, как Самсон известную челюсть, двинулся вслед, за неотвратимо влекомым в даль неизвестную, другом Тариком…

Одиссей почти нагнал гипотетического Голиафа, в тот момент, когда «Насекомый» широко и гостеприимно распахнул входную дверь и бесцеремонно выбросил несчастное земноводное (то есть Тарика) на улицу. Тарик, расправив складки балахона как крылья, пролетел планируя некоторое расстояние и скрылся из виду. «Насекомый Голиаф», с чувством выполненного долга, отряхнул ру… лап… ну балахон, в общем и закрыл дверь. Но дверь тут же распахнулась вновь: невозмутимый Тарик скромно стоял на пороге.

— А, еще один!!! — взревел Голиаф и, ловко орудуя четырьмя не занятыми конечностями, сгреб Тарика в охапку, а затем вновь вышвырнул за дверь.

Но не успел Голиаф моргнуть и начать закрывать злополучную дверь, как с обратной стороны ее уже потянул на себя печальный, но очень настойчивый Тарик.

— Сколько вас тут, однако, — коротко рявкнул «Насекомый» и, с меньшим энтузиазмом, но большим рвением и методичностью, проделал всю процедуру выноса тела еще раз.

Когда дверь снова распахнулась, то на этот раз разъяренное насекомое ничего не сказало, и процесс выдворения упорного Тарика проистекал при обоюдном молчании…

Но тут в Одиссее наконец проснулся Самсон, и они оба, в едином порыве, судорожно сжимая «в суровой и мозолистой» руке скакальную ногу, подобрались сзади к «Голиафу от насекомых» и обрушили весь свой эмоциональный заряд, вместе с пресловутой скакальной ногой на головогрудь туповатого гонителя земноводных. Скорее от неожиданности, чем от иных причин, Голиаф присел и искоса глянул на Одиссея, в душе которого Самсон тут же окончательно и бесповоротно уснул, оставив Хитроумного в полном одиночестве, со всеми назревающими проблемами…

К счастью дверь распахнулась вновь, и Одиссей уж было радостно решил, что вдвоем с Тариком они может быть таки сойдут за одного не битого, то есть, кто именно будет бит, еще не известно…

НО! О УЖАС!!! На пороге стоял, не сердобольный друг Тарик, а огромный и свирепый агент Трансгалактической полиции — «Рептилий Фройд».

— Опять за старое? — проворчал Фройд, окидывая общую картину проницательным взором и останавливая его на невольно потупившемся Одиссее, который, к тому же, еще и попытался спрятать за спину скакальную ногу. Фройд свирепо хмыкнул и невольно почесал затылок.

Но тут наконец ожил Голиаф.

— О!!! Смотри как тебя перекосило! Прямо распух весь. Напрасно ты каждый раз возвращаешься! — туповатое и, очевидно, близорукое насекомое попыталось проделать процедуру выноса тела «на бис». Но то, что могло безболезненно пройти с тихим и воспитанным Таргитаем, вряд ли устраивало темпераментного и агрессивного Фройда.

Противники слились в свирепых мужественных объятиях, сопя, рыча, лягаясь и круша поворачивающуюся под многочисленные конечности мебель.

БИТВА ТИТАНОВ!!! Одиссея отшвырнули в сторону как детеныша «Занудника Застенчивого», только еще сильнее.

Лежа под какими-то циклопическими обломками, Одиссей вдруг услышал рядом возбужденный шепот:

— Гражданин Одиссей, вас ждут у запасного выхода… с вещами.

Шептал притаившийся неподалеку, тот самый гуманоид, что столь не корректно вел себя, когда Тарик и Одиссей только еще пытались проникнуть в это, оказавшееся столь не гостеприимным, заведение.

Тем временем титаны на мгновение ослабили объятия и временно прекратили крушить мебель, вступив в фазу таких оживленных, хотя и весьма традиционных переговоров:

— Ты кто такой?

— Я-то?

— Ты-то.

— Сам-то ты-то кто-то?

— Это ты у меня спрашиваешь?

— Ну не у себя же?..

Одиссей решил, что момент самый благоприятный и незаметно юркнул в призывно манящий проем двери запасного выхода…

— О!!! Cara mia, porco mia, агент! Я рад вас видеть, не по частям есть и не очень побитый есть, — радостно приветствовал Одиссея мистер Крагг собственной и еще одной персоной.

— Почему вы так подло бросили меня, а сами не менее подло сбежали? — возмущенно атаковал его Одиссей.

— Слишком много вопросов есть, и слишком мало времени есть… пока. Тут моя машина, мы ехать есть и вести душная беседа, esqse mia.

— Душевная… Но я все равно никуда не поеду, пока…

Закончить Одиссею не дали.

Подлый гуманоид и Вторая Персона мистера Крагга, аккуратно подхватив Одиссея под руки, стремительно перебазировались в, анонсированную первой персоной мистера Крагга, машину. Сама же первая персона стояла в стороне отечески улыбаясь. Затем мистер Крагг уселся за пульт управления и огромный черный лимузин рванулся с места будто ужаленный в самое интимное место вороной жеребец.

На мгновение Одиссею показалось, что рядом мелькнул силуэт друга Тарика, но после того, как Одиссей особо ретиво дернулся «коварный гуманоид из забегаловки», что-то сунул Хитроумному под нос и Быстроногий тут же обескуражено заснул, отбросив все задние ноги, как скакальные, так и свои собственные…

Вдалеке маячил мистер Крагг, в каждой конечности (кто его знает, задние или передние они у него) было по утилизатору, а из жерл утилизаторов, в свою очередь, в изобилии сыпались стилизованные блага.

• Предыдущая
• 4/20
• Следующая