Пятый уровень - Веселов Сергей - Страница 20

• Предыдущая
• 20/43
• Следующая

— Хорошо, — сказал он. — Приноси деньги и играй… на здоровье (тут Пачка опять захихикал). У меня будет только одно условие.

— Говори, — сказал Тимофей,

— Вы никому не заикнетесь о том, куда собираетесь идти. — Ростик перестал гримасничать и серьезно посмотрел на Тима и Серегу. — Я найду способ догадаться, нарушили вы мое требование или нет. И если что — вам никто на этом свете не позавидует. Никто.

— Как страшно, — сказал Серега и повернулся, чтобы идти.

— Может, сыграем? — неожиданно предложил Ростик, кивая на компьютер.

Серега неуверенно покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я не умею.

— Хорошо, — сказал Ростик. — А ты?

И он посмотрел на Тима.

А Тим неожиданно для себя кивнул головой. И Стиморол, который сидел рядом с Ростиком, медленно встал и уступил ему место. Когда Тим садился, Стиморол неожиданно выдернул из-под него стул, и Тим чуть не полетел на пол.

— Поосторожнее, — заботливо сказал Ростик. — В следующий раз мальчик Тимоша может больно стукнуть тебя за такие проделки.

Стиморол с важным видом почесал бритый затылок — он неожиданно напомнил Тимофею чухающегося пса.

Ростик вставил картридж с «Золотым топором» и предложил выбрать себе игрока: старика, мужчину или девушку. Хоть старик был и хорош, но Тимофей почувствовал к нему какое-то недоверие: это ЕГО старик… И он выбрал мужчину с длинным мечом.

— Хорошо, — сказал Ростик.

Они играли в режиме «дуэль», и Тим продержался не больше минуты.

— Повторим?

Повторили. Результат получился еще более плачевным. Тим ни разу не смог ударить старика. Тот высоко подпрыгивал, ложился на землю, кувыркался и все это время умудрялся поражать Тиминого игрока; Тимофей даже невольно вспомнил сэнсэя Такэнаучи.

— Повторим?

Теперь старик не атаковал. Он позволял игроку Тимофея сколько угодно нападать и размахивать своим мечом — он только уходил от ударов. Уходил спокойно, без суеты, И вдруг, когда Тим делал очередной замах, старик на секунду остановился — и топор, прочертив дугу, заставил мужчину согнуться в три погибели.

— Что ж ты, внучок?.. — проговорил с улыбкой Ростик.

Он повторил этот финт еще несколько раз — и громкий сигнал возвестил об очередном поражении Тимофея.

— Ты хоть понял, в чем загвоздка? — спросил Ростик.

— В том, что ты гоняешь эту игру каждый день с утра до вечера, а я увидел ее в первый раз, — сказал Тим.

— Ни фига ты не понял, парень, — важно сказал Ростик. И, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди — совсем как физрук Борис Борисович, когда у Тима в очередной раз не получалось сделать подъем-переворот.

— Это МОЯ игра, — сказал Ростик. — МО-Я!.. Вот в чем загвоздка, малыш.

А еще он вот что сказал:

— Любой солобон может насобачиться ловко работать с управлением. Но это ерунда. Главное — это секрет. В любой игре есть секрет, который не прочитаешь ни в одном проспекте, ни в одном описании. До этого секрета надо ДОДУМАТЬСЯ.

И морда у Ростика была такая довольная, такая вся из себя умная, что Тим с трудом удержался, чтобы по ней не съездить. Но удерживаться было очень трудно, и потому Тим с Серегой быстренько оттуда ушли.

— Ты играл с чемпионом? — спросил потом Витька Снегирев.

— Да, я с ним играл, — ответил Тим.

— И выиграл? — спросила Наташка Решетникова.

Тимофею хотелось промолчать или сказать просто «нет», но вместо этого он сказал:

— Пошли вы все!..

И Барбус, конечно же, сказал, что он-то уж точно бы выиграл. Если бы у него не распухла губа и если бы глаз его не заплыл, Тим точно врезал бы ему. И чтобы случайно все-таки не врезать, он сказал, что хочет побыть один, и отправился бродить по улицам. Домой он приехал часов в одиннадцать, и папа с мамой, конечно же, здорово ругались.

Миша Кун-Фу не соврал, когда назвал себя последним московским ниндзя. Он вообще редко врал, следуя древнему самурайскому правилу: «Лучше убить собеседника, чем обмануть его». Московский уголовный мир был много наслышан о Мише, но не более того. Кун-Фу игнорировал уголовников — если только они не были его клиентами. Он не входил ни в какие группировки, ни с кем не тусовался, работал по индивидуальным заказам — в одиночку или с помощью нескольких своих учеников-подручных.

Настоящее его имя — Михаил Катаямович Гурнов-Фунакоси. Он был внуком низшего офицерского чина японской Квантунской армии, попавшего в советский плен в 1945 году и после освобождения женившегося на уроженке совхоза «Красная заря» Орловской области. Отец Михаила Катаямовича был обычным инженером, хорошим семьянином, ничем особым в жизни и быту не отличавшимся.

Но все это было только внешней оболочкой, тонкой скорлупой. На самом деле клан Гурновых-Фунакоси являлся династией потомственных наемных убийц, династией ниндзя.

Давно прошло то время, когда ниндзя жили в непроходимых чащобах, словно дикие звери или лесные демоны. Современные ниндзя научились растворяться среди обычных людей, перенимать их привычки и обороты речи. Они даже внешне похожи на нас — в китайских брюках-слаксах, в майках с надписью «Гуччи» и с юношескими прыщиками на лбу. Они могут оказаться рядом с нами на футбольном стадионе, дискотеке и в школьной раздевалке. Они могут поддержать разговор об Эксле Роузе, Федоре Черенкове и последних компьютерных играх, появившихся этим летом в Москве… Единственное, чем может себя выдать ниндзя во время мирной беседы, — это нечаянный зевок и несколько сонный вид, так как, подобно вампирам и стрелкам вневедомственной охраны, ниндзя вынуждены работать в ночную смену.

Схема работы профессионального ниндзя проста: сегодня — деньги, завтра — труп.

Дедушка Миши Кун-Фу сначала сомневался: удастся ли наладить работу со специфическим советским клиентом, но быстро успокоился — заказов оказалось столько, что они были расписаны на многие пятилетки вперед. Кому только не желали смерти!.. И председателям месткомов, и приемщицам стеклотары, и общественным контролерам, и спившимся мужьям, и членам экзаменационных комиссий, и… Но что больше всего поразило патриарха клана Гурновых-Фунакоси — так это обилие заказов на ликвидацию продавщиц гастрономических магазинов.

Он работал не покладая рук. Работал, работал… Однако продавщиц от этого меньше не становилось — и это поразило дедушку Фунакоси самым серьезным образом. Он даже умер от этого в конце концов. Мишин папа продолжал выкашивать густые ряды работников торговли, и самому Мише на роду было написано заниматься тем же самым, но неожиданно конъюнктура рынка изменилась.

Место продавщиц заняли банкиры, мелкие ростовщики и крупные политические деятели. Заказы нередко поступали даже от ближневосточных правителей. Миша работал в три смены без перерывов на обед, и нередко случалось так, что он даже не успевал поздороваться со своей очередной жертвой и вежливо представиться — что было нарушением неписаных правил клана Гурновых-Фунакоси… Правда, когда Мише приходилось работать с такими личностями, как финансовый жулик Ахмет Бердыев, то последний московский ниндзя находил даже какое-то удовольствие в попирании фамильных моральных ценностей.

Но это было ненормально — и Миша отлично это понимал. Ведь что такое неписаные правила для представителя вымирающего рода ниндзя? Это то, что всегда выделяло его среди вульгарной толпы киллеров и хиттеров, наводнивших просторы Российской Федерации.

Трудовую деятельность Миши Кун-Фу омрачал и другой факт. Однажды он получил заказ на ликвидацию человека по фамилии Зельнов — человека коварного, зажиточного и могущественного. И этот заказ оказался единственным, который Миша не смог выполнить. Он периодически посыпал дорожку возле «Дома Ашеров» свинцовыми шариками и металлическими «ежиками»; плевался в Зельнова-старшего отравленными стрелами из трубочки; швырял в него металлические звездочки-«сюрикэны», острые как бритва… О, что он только не делал!.. Но Зельнов был словно заговорен. Каждый раз он уходил от Миши живым и невредимым, — похоже, он даже не замечал грозящей ему опасности.

• Предыдущая
• 20/43
• Следующая