Московское царство - Вернадский Георгий Владимирович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/211
• Следующая

Опасения Артемия относительно иосифлянских интриг против него оказались верны.163 В результате он пробыл в Троицком монастыре немногим более полугода и затем возвратился в Порфирьеву пустынь, не дождавшись формального освобождения от своих обязанностей, чем очень обидел царя.

Во время своего пребывания в Москве и в Троицком монастыре Артемий познакомился с Матвеем Башкиным, по позднее едва не повредило ему, когда Башкин был обвинен в ереси.

Матвей Семенович Башкин принадлежал к семье детей боярских, которая несколько выдвинулась в 1647 г. В 1550 г. Матвей был включен в списки избранной тысячи.

Как многие другие русские этого периода Башкин был за социальные реформы и возражал против института холопства, который он рассматривал как несовместимый с учением христа и апостолов. Он освободил всех своих холопов.164

Постепенно в процессе изучения Евангелия и посланий апостолов Башкин начал сомневаться в истине некоторых догм православной церкви. Он обсуждал это с некоторыми литовцами, жившими в Москве. Следует напомнить, что это был период быстрого распространения кальвинизма в Литве и Белоруссии.165

Многие товарищи Башкина, некоторые дети боярские, подобные ему, были заинтересованы его идеями, и вскоре он оказался предводителем группы последователей.

До тех пор, пока он разъяснял свои взгляды на христианскую социальную этику, многие влиятельные люди, включая священника Сильвестра и исповедника Башкина священника Симеона, симпатизировали ему. Однако, когда Башкин признался в своих сомнениях Симеону, последний почувствовал ересь и сообщил об этом Сильвестру. Сильвестр после консультаций с Адашевьм почел за свой долг доложить об этом царю Ивану IV. Царь приказал провести расследование (июнь 1553 г.). Расследование было поручено двум монахам – Герману Полеву, настоятелю Успенского монастыря в Старице, и Герасиму Ленкову, монаху Волоколамского монастыря. Они обнаружили достаточные основания для обвинения Башкина в ереси. Однако Башкин опроверг некоторые из их обвинений; например, он настаивал, что не является антитринитарием.166

Когда расследование было завершено, в октябре 1553 г. для суда над Башкиным был созван церковный Собор. Председательствовал митрополит Макарий. Царь и бояре, а также духовенство присутствовали на заседаниях. Среди епископов, бывших членами Собора, лишь один – Кассиан Рязанский – симпатизировал взглядам заволжских старцев.

Дьяк Иван Висковатый решил, что появился шанс расправиться с Сильвестром. На заседании собора 25 октября он обвинил Сильвестра, Артемия и священника Симеона в сообщничестве с Башкиным. Он сделал упор на то, что новые иконы в Благовещенском соборе, выполненные под присмотром Симеона, не были ортодоксальными и отражали идеи Башкина, которые последний предположительно передал Сильвестру через Артемия. В ноябре Висковатый детально повторил свои обвинения в записке, адресованной митрополиту Макарию.

В результате вмешательства Висковатого Артемий был вызван в Москву для очной ставки с Башкиным, и затем сам был обвинен в ереси.

С другой стороны, обвинения Висковатого в адрес Сильвестра по поводу икон имели обратное действие. Сильвестр объяснил, что действовал по приказу царя и митрополита Макария и настаивал, что иконы были написаны в православной манере. Макарий зло ответил Висковатому: «Ты начал с выступления против еретиков и теперь обратился к ложному философствованию о иконах. Опасайся быть пойманным сам как еретик». И, разумеется, собор решил расследовать взгляды Висковатого на иконы, и он оказался в положении защищающегося.167

Новые иконы, вызвавшие возмущение Висковатого, были написаны для Благовещенского собора после гибели старых при пожаре 1547 г. В этом пожаре также был уничтожен царский дворец, и для так называемой золотой палаты дворца была выполнена новая стенная живопись.

По сути Висковатый был прав в своем утверждении, что многие новые иконы отличались от традиционных. Эти новые иконы, равно как и картины для стен, были символичны и аллегоричны. Они были написаны псковскими и новгородскими мастерами, которые во многих случаях находились под влиянием западных стереотипов, которые они как-то адаптировали к традиционному русскому стилю.168

Сильвестр как новгородец и Макарий, бывший архиепископом Новгорода в течение шестнадцати лет (1526-1542 гг.), привыкли к работам псковских и новгородских иконописцев и не рассматривали их как отклонение от древних традиций. Они ошибочно полагали, что по крайней мере некоторые из этих икон следовали древневизантийским канонам.

В целом Висковатый оказался лучшим знатоком икон, но некоторые он оценил не совсем верно, что позволило Макарию напасть и на него. Кроме того, Макарий не стерпел сам факт вмешательства мирянина в религиозные дела. Собор наказал Висковатого трехлетним покаянием.

Одновременно шел суд над теми, кто был обвинен в ереси. Рязанский епископ Кассиан – единственный среди всех членов Собора защищал некоторых обвиняемых и резко критиковал рекомендацию покойного Иосифа Санина безжалостно казнить еретиков. Эта тема была эмоционально столь близка сердцу Кассиана, что в ходе выступления на собрании Собора его поразил инсульт. Он выжил, но стал беспомощным и вынужден был уйти с епископской кафедры и удалиться в монастырь.169

Собор счел Башкина виновным в ереси и приговорил его к пожизненному заключению. Он был заточен в Волоколамский монастырь.

В 1554 г. Феодосии Косой был арестован и доставлен в Москву для расследования, в течение которого он содержался под надзором в одном из московских монастырей. Возможно, что некоторые из членов его стражи были его тайными последователями. Как бы то ни было, ему удалось скрыться и бежать в Западную Русь.170

Артемий также был признан еретиком и выслан в Соловецкий монастырь, где должен был содержаться до покаяния в одиночной камере (январь 1554 г.). Вскоре, однако, и Артемий сбежал в Западную Русь. Может статься, что некоторые соловецкие монахи, считавшие суд над Артемием тенденциозным и несправедливым, помогли ему бежать.

В Западной Руси ортодоксальность веры Артемия вопросов не вызывала, и он играл важную роль в православном возрождении этих краев.171

Дебаты на церковном Соборе 1553-1554 гг. дали импульс печатному делу в Москве. Как было упомянуто, необходимость учреждения типографии должны были ясно понимать как митрополит Макарий, так и Сильвестр во время Стоглавого собора 1551 г. Решение этого Собора откорректировать церковные руководства и религиозные книги (в то время еще в рукописях) едва ли было выполнимо без использования печати в целях избежания дальнейших ошибок копиистов.

Необходимость корректировки текстов вновь стала очевидной на заседании церковного Собора 1553 г., когда, например, Висковатым делались ссылки на некоторые рукописи, рассматриваемые Макарием в качестве ненадежных.

В результате в тот же год царь, по совету Макария, приказал начать печатать книги в Москве. В качестве эксперимента была основана маленькая типография, предположительно в церкви св. Николая в Кремле. Очевидно, что дьякон этой церкви, будущий знаменитый печатник Иван Федоров, и работал на первом печатном станке.172

• Предыдущая
• 20/211
• Следующая