Робур-завоеватель - Верн Жюль Габриэль - Страница 35

• Предыдущая
• 35/46
• Следующая

Было очевидно, что, если ярость циклона еще возрастет, «Альбатрос», потеряв управление, превратится в хрупкую соломинку, в жалкую игрушку вихря, способного с корнем вырывать Деревья, сносить кровли и разрушать стены зданий.

Робур и Том Тэрнер могли теперь объясняться лишь жестами. Дядюшка Прудент и Фил Эванс, вцепившись в перила, спрашивали себя, не сыграет ли разбушевавшаяся стихия им на руку, не уничтожит ли она сама воздушный корабль и его изобретателя, а вместе с ним и секрет изобретения!

Так как «Альбатросу» не удавалось подняться в верхние слои атмосферы и вырваться из цепких лап циклона, ему, по-видимому, оставалось только одно: попытаться достичь относительно спокойной зоны в центре циклона, где он мог бы свободнее маневрировать. Но чтобы достичь этой зоны, надо было преодолеть центробежную силу вращающегося вихря, который удерживал воздушный корабль в своей орбите. Достанет ли на это у «Альбатроса» мощности?

Внезапно тучи на небе разорвались, и сгустившиеся водяные пары хлынули вниз потоками дождя.

Было два часа ночи. Барометр, падавший резкими скачками – по двенадцать миллиметров сразу, – в эту минуту опустился до семисот девяти миллиметров; правда, такое понижение объяснялось отчасти тем, что воздушный корабль находился в то время на значительной высоте над уровнем моря.

Описанный циклон был явлением тем более редким, что возник он за пределами тех областей, в которых, как правило, наблюдаются подобные вихри: области эти расположены между тридцатым градусом северной и двадцать шестым градусом южной широты. Быть может, именно поэтому крутящаяся буря внезапно превратилась в обыкновенный ураган, движущийся по прямой. Но зато в какой ураган! С ним можно было бы сравнить разве только неистовый шквал, налетевший 22 марта 1882 года на штат Коннектикут, скорость которого достигала ста шестнадцати метров в секунду, то есть свыше ста лье в час.

Стало быть, «Альбатросу» оставалось лишь мчаться по ветру, подобно судну, убегающему от бури, или, вернее, не противиться воздушному течению, вырваться из которого он был не в силах. Но, послушно двигаясь по навязанному ему пути, воздушный корабль несся к югу, приближаясь к полярным областям, которых Робур стремился избежать; теперь он не волен был избирать себе направление и вынужден был лететь туда, куда увлекал его ураган.

Том Тэрнер стал у руля. Требовалось все его умение, чтобы «Альбатрос» не опрокинулся.

На рассвете, если можно так назвать неясный проблеск света, окрасивший горизонт, «Альбатрос» оставил за собой пятнадцать градусов широты, считая от мыса Горн, иначе говоря, он пролетел больше четырехсот лье и проник в пределы Южного полярного круга.

Здесь в июле месяце ночь продолжается девятнадцать с половиной часов. Солнечный диск, не дающий ни тепла, ни света, едва появившись на горизонте, почти тотчас же скрывается вновь. На самом полюсе вечная ночь длится сто семьдесят девять дней. Все указывало на то, что «Альбатросу» вскоре предстояло погрузиться во мрак этой ночи, словно в пучину.

Если бы в тот день можно было произвести обсервацию, то она показала бы, что воздушный корабль достиг 66o40' южной широты. Всего тысяча четыреста миль отделяли его в то время от Южного полюса.

«Альбатрос» неотвратимо приближался к этой недоступной точке земного шара, и скорость полета, можно сказать, «скрадывала» его тяжесть, несмотря на то, что сила притяжения над полюсом несколько увеличивается, ибо Земля здесь приплюснута. Казалось, воздушный корабль мог теперь вполне обойтись без своих подъемных винтов. А вскоре ураган достиг такой силы, что Робур счел нужным довести и число оборотов гребных винтов до минимума; таким способом инженер рассчитывал избежать серьезных поломок и в то же время сохранить управление «Альбатросом», предельно уменьшив собственную скорость воздушного корабля.

В обстановке грозной опасности инженер хладнокровно отдавал распоряжения, а экипаж выполнял их с такой готовностью, словно в груди начальника и его подчиненных билось одно сердце.

Дядюшка Прудент и Фил Эванс ни на мгновение не покидали палубы. Впрочем, на ней можно было оставаться, не испытывая никаких неудобств. Сопротивление воздуха было настолько незначительно, что почти не ощущалось. Воздушный корабль напоминал теперь аэростат, который движется вместе с несущей его воздушной средой.

Область Южного полюса, по приблизительным подсчетам, занимает площадь в четыре миллиона пятьсот тысяч квадратных километров. Материк ли это? Или архипелаг? Или же древнее море, льды которого не тают даже в летнее время? Этого никто не знает. Твердо известно лишь одно: на Южном полюсе гораздо холоднее, чем на Северном, и это объясняется положением Земли на ее орбите в период антарктической зимы.

Ничто в тот день не указывало, что буря слабеет. «Альбатрос» должен был вступить в область, лежащую у самого Южного полюса, вблизи семьдесят пятого меридиана. Вдоль какого меридиана он ее покинет и удастся ли ему вообще выбраться отсюда?

Мы уже говорили, что, по мере того как воздушный корабль продвигался на юг, продолжительность дня все сокращалась. Вскоре ему предстояло погрузиться во тьму вечной ночи, которую озаряют лишь свет луны да бледные лучи южного полярного сияния. Но месяц тогда едва народился, и спутники Робура рисковали ничего не увидеть в этих областях Антарктики, тайны которых до сих пор еще ускользают от взоров пытливого человечества.

Весьма вероятно, что «Альбатрос» пролетел над несколькими уже известными пунктами, лежащими близ Южного полярного круга; он двигался западнее Земли Грейама, открытой Биско в 1832 году, и Земли Лун-Филиппа, открытой в 1838 году Дюмон д'Юрвилем; обе эти территории – самые удаленные пункты, когда-либо достигнутые человеком на этом еще не изученном континенте.

Между тем на борту «Альбатроса» люди не слишком страдали от холода, ибо температура держалась значительно выше, чем можно было опасаться. Казалось, ураган, словно своего рода воздушный Гольфстрим, нес с собою изрядный запас тепла.

Какая жалость, что вся эта область оставалась погруженной во мрак! Однако, если бы луна даже освещала окружающее пространство, возможность наблюдений была бы весьма ограничена. Дело в том, что зимой вся поверхность вокруг Южного полюса скована ледяным панцирем и занесена необозримым снежным покровом. В эту пору незаметно даже так называемого «мерцания» льдов, белесый свет которого мог бы слегка окрасить темный горизонт. Как различить в таких условиях очертания суши, как определить площадь морей и расположение островов? Как произвести гидрографическую съемку местности? Как составить орографическое описание территории, когда холмы и горы невозможно отличить от айсбергов и ледовых заторов?

Около полуночи тьму озарило южное полярное сияние. Окруженное серебристой бахромою, оно походило на гигантский раскрытый веер, занимавший половину небосвода. Во все стороны от него расходились яркие электрические лучи; некоторые из них, постепенно угасая, достигали зенита, где сверкали четыре звезды, образующие созвездие Южного Креста. То было поистине величественное зрелище! Свет южного полярного сияния позволял охватить взглядом общий вид местности, укрытой бесконечной снежной пеленою.

Нечего и говорить, что над этими районами, расположенными у самого магнитного полюса, стрелка буссоли постоянно колебалась и не могла точно указывать направление, которому следовал воздушный корабль. И вот наступил момент, когда, наблюдая за ее склонениями, Робур пришел к выводу, что воздушный корабль находится над южным магнитным полюсом, лежащим приблизительно на семьдесят восьмом градусе южной широты.

А позднее, около часа ночи, вычислив угол, который стрелка буссоли образует с вертикальной плоскостью, инженер воскликнул:

– Под нами Южный полюс!

Внизу показалась огромная белоснежная шапка, но она ревниво скрывала от взоров то, что находилось под ее ледяным покровом.

Вскоре южное полярное сияние погасло, и математическая точка, где сходятся все земные меридианы, осталась такой же неизученной, какой она была и до тех пор.

• Предыдущая
• 35/46
• Следующая