Плавающий город - Верн Жюль Габриэль - Страница 18

• Предыдущая
• 18/22
• Следующая

В четверть пятого показалась шхуна, шедшая по направлению к нам. Не было никакого сомнения в том, что на ней ехал лоцман. Начались безумные пари по поводу самого лоцмана.

— Десять долларов за то, что лоцман женат!

— Двадцать, что он вдовец!

— Тридцать, что у него рыжие бакенбарды!

— Шестьдесят, что у него на носу бородавка.

— Сто долларов за то, что он вступит на палубу правой ногой!

— Держу пари, что он будет курить!

— У него будет трубка во рту!

— Нет, сигара!

— Нет! Да! Нет! — раздавалось со всех сторон, и завязывался спор, который был настолько же бессмыслен, насколько были безрассудны лица, вступавшие в него.

Между тем шхуна все приближалась. Она была очень красива и походила на яхту, предназначенную для морских прогулок. Несмотря на поднимавшийся ветер, слегка накренившись, она быстро неслась вперед. Белые паруса ее и флагшток резко выделялись на темном фоне неба. Море пенилось вокруг нее. На расстоянии двухсот сорока саженей она остановилась и спустила лодку. Капитан Андерсон приказал остановить корабль, и в первый раз за две недели винт и колеса перестали работать. Лоцман спустился в лодку и в сопровождении четырех матросов подъехал к кораблю. С «Грейт-Истерна» бросили веревочную лестницу, по которой он быстро и ловко взобрался на палубу.

Его встретили радостные приветствия выигрывающих и крики неудовольствия проигрывающих.

Оказалось, что лоцман был женат, что у него не было бородавки и что усы у него были светлые.

На палубу же он спрыгнул обеими ногами, как раз в то время, когда часы показывали тридцать шесть минут пятого, что составляло двадцать третью четверть часа.

Счастливым обладателем этого времени оказался капитан Корсикан, которому было вовсе не до выигрыша. Когда он появился на палубе, ему вручили сумму в 96 долларов, но он передал ее капитану Андерсону с просьбой оставить эти деньги для вдовы безвременно погибшего матроса. Не находя слов для выражения глубокой признательности, капитан Андерсон с чувством пожал ему руку. Несколько минут спустя к Корсикану подошел матрос и, неловко поклонившись, сказал:

— Товарищи послали меня сказать вам, что вы поступили благородно. Они все благодарят вас от имени бедного Уилсона, который не может сделать этого сам.

Взволнованный такой искренней благодарностью, Корсикан пожал матросу руку.

Вновь прибывший лоцман был маленького роста и совсем не походил на моряка. На нем были черные брюки, коричневый сюртук с красной подкладкой и клеенчатая фуражка. В руках он держал большой зонтик.

Прежде чем подняться на мостик, он бросил на палубу целую связку газет, на которую с жадностью набросились пассажиры. Всем хотелось как можно скорее узнать новости Европы и Америки.

Приближалась гроза. Борьба двух стихий становилась неизбежной. Черные тучи повисли над нами; в воздухе стало душно. Природа, очевидно, решила оправдать предчувствие доктора Питфержа. Корабль мало-помалу замедлял ход. Колеса делали не более трех-четырех оборотов в минуту. Клубы белого пара вырывались из полуоткрытых клапанов. Якоря приготовлялись к спуску. На мачте развевался британский флаг. Стоя наверху барабана, лоцман одним движением руки заставлял «Грейт-Истерн» лавировать в узком фарватере. Но отлив уже начался, и корабль не мог идти дальше, не подвергаясь опасности сесть на мель. Пришлось остановиться в ожидании прилива. Еще день задержки!

В четыре часа сорок пять минут по приказанию лоцмана стали спускать якоря, цепи которых производили шум, походивший на раскаты грома. Я думал уже, что начинается гроза. Как только якоря врылись в песок, корабль сделался совершенно неподвижным и его смело можно было принять за островок.

В это время раздался звук трубы, призывавшей пассажиров к прощальному обеду. Через четверть часа палуба опустела, а столовые переполнились публикой. За обедом шампанское лилось рекой.

Семь мест, однако, оставались незанятыми. Они принадлежали двум дуэлянтам, четырем секундантам и доктору. Час и место поединка были выбраны очень удачно — на палубе в это время действительно не было ни души. Даже рулевой ушел со своего места, так как корабль стоял на якоре.

В десять минут шестого мы с доктором отправились к месту поединка. Фабиан и капитан Корсикан догнали нас. Я не видел Фабиана со времени сцены в игорном зале. Он был очень грустен, но в то же время совершенно спокоен. Предстоящая дуэль, по-видимому, нисколько его не волновала. Мысли его были заняты Еленой, которую он с беспокойством искал глазами. Не говоря ни слова, он подал мне руку.

— Гарри Драке не приходил еще? — спросил у меня Корсикан.

— Нет, — ответил я.

Мы пошли все вместе. Небо было мрачно. То и дело слышались глухие раскаты грома. Из столовых доносились заздравные тосты и крики «ура». Вдали сверкала молния. Воздух был насыщен электричеством.

В двадцать минут шестого явился Драке со своими секундантами. Они поклонились нам, мы ответили тем же. Драке не сказал ни слова; он заметно волновался, лицо его выдавало плохо скрываемую злобу. Он с ненавистью взглянул на Фабиана, который как будто даже не замечал его. Погруженный в свои думы, Фабиан, казалось, забыл о предстоящем поединке.

Между тем Корсикан, взяв шпаги у одного из секундантов Драке, внимательно осматривал их. Специально предназначенные для дуэли, они были с крытыми рукоятками, совершенно защищавшими руку. Корсикан погнул их, смерил и подал для выбора янки. Во время этих приготовлений Гарри Драке снял шляпу, сбросил с себя сюртук, расстегнул рубашку и загнул рукава. Затем он схватил шпагу. Тут я заметил, что он был левша. Это составляло его неоспоримое преимущество над соперником, державшим оружие в правой руке.

Фабиан не двигался с места, точно все эти приготовления вовсе его не касались. Корсикан подошел к нему, и, слегка коснувшись его руки, подал шпагу. Вид оружия сразу напомнил ему обо всем.

— Да, да! Я вспомнил теперь! — прошептал он, спокойно беря шпагу из рук Корсикана.

Затем он встал против Гарри Драке, который тотчас же принял оборонительное положение.

— Начинайте, господа, — сказал капитан Корсикан. Шпаги тотчас скрестились. Первые удары показали, что силы противников были почти равны, но преимущество Фабиана состояло в том, что он прекрасно владел собой, не проявлял ни малейшей злобы и, казалось, был гораздо спокойнее своих секундантов. Гарри Драке, напротив, терял всякое самообладание. Глаза его налились кровью, зубы были крепко стиснуты, и он с ненавистью смотрел на своего противника. Он пришел с намерением убить и хотел во что бы то ни стало добиться этого.

После первой стычки, продолжавшейся несколько минут, шпаги опустились. Никто не был ранен, только на руке Фабиана была легкая царапина. Противники отдыхали. Пот градом катился по лицу Драке.

Между тем разразилась страшная гроза. Сильные раскаты грома почти не прекращались. На концах шпаг искры образовывали блестящие кисти.

После нескольких минут отдыха капитан Корсикан подал сигнал к продолжению поединка.

Вторая схватка была гораздо сильнее первой. Драке с яростью нападал на Фабиана, который очень спокойно отражал его удары. Несколько раз я думал, что Фабиан, в свою очередь, нападет на Драке, но он только защищался.

В третьей стычке Драке упал, не выпуская из рук оружия. Мне казалось, что направленный снизу удар ранит прямо в грудь Фабиана, но он ловко отпарировал его, ударив противника по шпаге. Последний между тем старался подняться на ноги.

Фабиан мог смело воспользоваться этим моментом, чтобы нанести удар своему врагу, но он терпеливо выжидал, когда Драке оправится. Признаюсь, мне было непонятно такое великодушие. Гарри Драке не принадлежал к числу тех людей, которых следует щадить.

Вдруг шпага выпала из рук Фабиана. «Неужели мы не заметили, как он получил смертельный удар», — подумал я, и вся кровь прилила у меня к сердцу.

• Предыдущая
• 18/22
• Следующая