Кораблекрушение «Джонатана» - Верн Жюль Габриэль - Страница 22
- Предыдущая
- 22/80
- Следующая
Палатку с алкогольными напитками стерегли днем и ночью. Шестнадцать членов экипажа дежурили по двое, сменяясь через каждые три часа. Все, включая Кеннеди и Сердея, беспрекословно подчинялись этой необходимости и выполняли все приказы боцмана так, как будто они все еще находились на корабле. Моряки составляли хоть и небольшую, но тесно сплоченную группу. И, кроме того, у них имелись такие незаменимые помощники, как Дик и Сэнд, на которых всегда можно было положиться. Но в данном случае матросы не нуждались в их помощи. Дети, освобожденные от дежурств, пользовались неограниченной свободой и развлекались вовсю.
Однажды Дик, Сэнд и еще несколько их сверстников, играя на берегу моря, обнаружили естественную пещеру, образовавшуюся в прибрежной скале на мысу, ограничивавшем бухту Скочуэлл с востока. Вход в пещеру был обращен на юг и, следовательно, вел прямо на рифы, о которые разбился «Джонатан». Но не это обстоятельство привлекло внимание детей. Там имелось кое-что поинтереснее. В глубине пещеры находилась расщелина, переходившая через несколько метров во вторую пещеру. Она представляла собой длинную галерею, тянувшуюся под землей через весь горный массив и шедшую к третьей, верхней, пещере. Последняя выходила на северный склон скалы, откуда виднелся лагерь. К нему можно было спуститься напрямик, скользя по каменистой почве.
Эта находка пришлась весьма по вкусу юным следопытам. Ребята никому не рассказывали о своем открытии. Цепь пещер стала их царством, она принадлежала только им. Мальчики отправлялись туда крадучись и устраивали там необычайно увлекательные игры, превращаясь то в дикарей, то в робинзонов, то в разбойников…
Какие дикие вопли раздавались под подземными сводами! Какие бешеные гонки происходили в галерее, соединявшей нижнюю и верхнюю пещеры!
Однако передвигаться по этому коридору было опасно, ибо в любую минуту он мог обвалиться: в одном месте свод галереи, приподнятый всего на один метр от земли, держался лишь на каменной глыбе, которая покоилась на наклонной плоскости другого большого камня. Малейшее сотрясение могло вызвать катастрофу. Приходилось ползти на четвереньках и с величайшей осторожностью протискиваться в узкую щель между неустойчивым камнем и стенкой прохода. Но такая опасность, как бы велика она ни была в действительности, отнюдь не пугала ребят, а, наоборот, придавала особую остроту их играм.
Для Льюиса Дорика и его шайки зимовка тоже протекала весьма приятно. Эти молодчики разрешили по-своему все социальные проблемы. Они жили в полное удовольствие, будто на завоеванной земле, и не только ни в чем себе не отказывали, но даже делали запасы на случай возможного голода в колонии.
Приходилось только удивляться долготерпению их жертв. Несмотря на то что эксплуатируемые Дориком эмигранты составляли подавляющее большинство, они, видимо, этого не сознавали, и им даже в голову не приходила мысль объединить свои разрозненные силы. Банда Дорика, наоборот, представляла довольно сплоченную группу и проводила тактику запугивания каждого колониста по отдельности. Никто не осмеливался противиться вымогательствам этих негодяев.
Около полусотни переселенцев во главе с Кароли проводили время в охоте на тюленей.
Охота на тюленей — дело трудное. Сначала нужно долго выжидать, пока осторожные животные отважатся вылезти на берег, затем мгновенно окружить, чтобы они не успели скрыться в волнах. Процедура эта небезопасна, потому что тюлени выбирают для игр самые неприступные скалы.
И все же охотники добились превосходных результатов. Вытопленный тюлений жир мог пригодиться и для освещения, и для отопления жилищ на острове Осте, а шкуры — после возвращения эмигрантов на родину — представляли бы немалую ценность.
Но остальные переселенцы, впавшие в полнейшее уныние, не выползали на воздух, хотя жгучих морозов не было и в помине. Во время холодов, продолжавшихся с 15 июля по 15 августа, ртутный столбик не падал ниже минус двенадцати. Средняя температура равнялась пяти градусам ниже нуля. Кау-джер сказал правду — климат в этих краях не отличался чрезмерной суровостью, и только частые дожди способствовали поддержанию постоянной промозглой сырости, вредно отражавшейся на здоровье. Обычно Кау-джер успешно боролся с болезнями, если только они не поражали уже резко ослабленный организм. В течение зимы погибло восемь человек. Между прочим, их кончина особенно огорчала Льюиса Дорика, так как умирали именно те люди, с которых он собирал наибольшую дань.
Дик и Сэнд горько оплакивали смерть Марселя Норели. Маленький калека не выдержал климата острова Осте и однажды вечером тихо, без страданий, угас.
Эти печальные события, казалось, мало волновали уцелевших эмигрантов. Исчезновение нескольких человек почти не отразилось на жизни всего поселения. Сообщение о новой смерти только на миг выводило зимовщиков из состояния летаргии. Они как будто уже утратили интерес к жизни, и сил у них хватало только на перебранки и скандалы по любым ничтожнейшим поводам.
Частые беспричинные раздоры между колонистами наводили Кау-джера на горькие размышления. Он был слишком умен, чтобы не видеть истины, и слишком искренен, чтобы уклониться от логических выводов из сделанных наблюдений.
Но самая тягостная жизненная драма, источником которой послужил голод, разыгралась в домике, где жили Паттерсон, Лонг и Блэкер. Как уже говорилось, Блэкер, этот славный парень, страдал — по иронии судьбы — ненасытным аппетитом. Такое болезненное состояние называется в медицине булимией.
При распределении продуктов Блэкер, как и все остальные, получил свою долю. Но из-за его невероятной прожорливости пайка, рассчитанного на четыре месяца, не хватило даже на два. И тогда начались прежние (если не более сильные) муки голода.
Если бы Блэкер смог преодолеть свою робость, он бы легко выбрался из беды. Стоило обратиться к Хартлпулу или Кау-джеру, и ему выделили бы дополнительный паек. Но парень туго соображал. Ему даже и в голову не приходило совершить такой смелый поступок. Всю жизнь Блэкер находился на самой нижней ступени социальной лестницы и давно уже смирился со своим несчастьем. Бедняга не понимал, какие силы управляют миром, и никогда не стремился как-нибудь противодействовать этим силам, дабы изменить распределение благ на земле.
Блэкер скорее умер бы голодной смертью, чем пожаловался на свою судьбу. Но тут ему на помощь пришел Паттерсон.
Ирландец не мог не заметить, с какой быстротой его товарищ уничтожает продукты, и это обстоятельство навело его на мысль о выгодной сделке. Пока Блэкер поглощал свою долю, Паттерсон всячески ограничивал себя в пище. От скаредности он почти ничего не ел, лишая себя самого необходимого, и даже не стыдился подбирать чужие объедки.
Наконец настал день, когда у Блэкера больше ничего не осталось. Этой-то минуты и ждал Паттерсон. Под видом благодеяния он предложил продать ему за приличную цену часть накопленных продуктов. Сделка была принята с восторгом, тотчас же осуществлена и неоднократно возобновлялась — до тех пор, пока у покупателя не иссякли последние деньги. Сначала Паттерсон, ссылаясь на катастрофическое сокращение запасов, постепенно повышал цены, а когда карманы Блэкера окончательно опустели, закрыл лавочку, не обращая никакого внимания на отчаяние несчастного парня, которого обрекал на голодную смерть.
Блэкер, считая подобное положение естественным результатом все той же силы, правящей людьми, по-прежнему не осмеливался роптать. Забившись в угол, сжимая обеими руками втянутый живот, он неподвижно лежал так часами, и только судорожное подергивание лица выдавало его страдания. Паттерсон равнодушно наблюдал за товарищем. Какое значение может иметь смерть человека, у которого нет денег?!
Но в конце концов муки голода победили покорность судьбе. После многочасовой пытки Блэкер встал, покачиваясь, вышел из дому и, побродив по лагерю, куда-то исчез…
Однажды вечером Кау-джер, возвращаясь в свою палатку, чуть не наступил на распростертое тело. Он наклонился и потряс лежавшего человека за плечо. Тот только застонал. Кау-джер дал ему несколько капель укрепляющего средства и спросил:
- Предыдущая
- 22/80
- Следующая
