Безымянное семейство (с иллюстрациями) - Верн Жюль Габриэль - Страница 31

• Предыдущая
• 31/76
• Следующая

Все постройки фермы были сосредоточены во дворе, окруженном со всех сторон забором высотой футов двенадцать. Попасть туда можно было лишь через одни ворота, прочно вделанные в каменные столбы; это была необходимая мера предосторожности от нападений туземцев, которых еще совсем недавно здесь приходилось опасаться, хотя теперь индейцы живут в добром согласии с сельским населением. На расстоянии всего двух миль к востоку, в деревне Вальгатта, мирно проживало, например, гуронское племя махоганов, время от времени посещавшее Тома Арше, чтобы обменять свою охотничью добычу на продукты фермы.

Главной постройкой на ферме было большое трехэтажное здание в форме правильного куба, включавшее необходимое для размещения огромной семьи Арше количество комнат. Самую большую часть нижнего этажа занимала обширная зала, между кухней и буфетом — с одной стороны и комнатами, отведенными фермеру, его жене и самым младшим из детей — с другой.

Вдоль забора во дворе перед домом, а позади него — огибая огород, выстроились служебные постройки. Это были конюшни, хлева, риги[159], амбары. Затем шли птичники и вольеры[160], где плодились те самые американские кролики, шкурка которых, разрезанная на тоненькие полоски, служит для выделки необыкновенно теплого меха, а также степные куры и фазанчики, размножающиеся в домашних условиях намного лучше, чем на воле.

Большая зала нижнего этажа была обставлена просто, но с комфортом мебелью американского производства. Здесь семья завтракала, обедала, ужинала, коротала вечера. Это было любимое место домочадцев Арше всех возрастов, которым нравилось собираться вместе, закончив дневные дела. Поэтому не удивительно, что первое место в зале занимала библиотека популярных книг, а второе было отведено пианино, на котором по воскресеньям девочки и мальчики с увлечением играли французские вальсы и кадрили, по очереди танцуя под музыку.

Вполне очевидно, что обработка такого обширного участка земли требовала довольно большого числа работников, но Том Арше нашел их в своей собственной семье. Фактически ни одного наемного работника на ферме «Шипоган» не было.

Тому Арше в ту пору было пятьдесят лет. Он был акадийцем французского происхождения, потомком тех отважных рыбаков, которые столетие назад основали колонию в Новой Шотландии. Он являл собою совершенный тип канадского земледельца, из тех, кого в деревнях Северной Америки называют не крестьянами, а «абитанами». Высокого роста, широкоплечий, с мощным торсом, сильными руками и ногами, с крепкой головой с начинающими седеть волосами, с живым взглядом, здоровыми зубами, большим ртом, как и подобает работнику, труд которого требует обильной пищи, наконец, с приветливым и открытым лицом, завоевавшим ему множество друзей в соседних приходах, — таков был Том Арше, фермер с «Шипогана». Он слыл патриотом, беспощадным врагом англосаксов, всегда готовым исполнить свой долг и пожертвовать собой.

Том Арше при всем желании не нашел бы себе в долине реки Св. Лаврентия лучшей подруги, чем его жена Катерина. Эта сорокапятилетняя женщина была сильной, под стать мужу, как и он, оставаясь молодою душой и телом; быть может, она была немного грубовата лицом и манерами, зато сердце у нее было доброе и никакой работы она не боялась — короче говоря, являлась в полном смысле этого слова матерью, как и ее муж — отцом. Арше составляли прекрасную пару и отличались таким завидным здоровьем, что обещали со временем войти в число многочисленных старцев, долгожительство которых делает честь канадскому климату.

Возможно, Катерине Арше все-таки можно было кое-что поставить в упрек — но такого упрека заслуживали все женщины в стране, если верить людской молве. Как говорится, канадские женщины — хорошие хозяйки, но при условии, что их мужья ведут хозяйство, застилают постели, накрывают на стол, ощипывают кур, доят коров, сбивают масло, чистят овощи, растапливают очаг, моют посуду, одевают детей, метут в комнатах, протирают мебель, полощут белье и так далее. Однако Катерина не доводила до крайности дух господства жены, обращающий мужа в раба в большинстве домов в колонии. Отнюдь нет! Если быть справедливым, то следует признать, что она брала на себя свою часть повседневной работы. Тем не менее, Том Арше охотно подчинялся ее воле и капризам. Зато каким прекрасным потомством наградила его Катерина, начиная с Пьера, ныне владельца «Шамплена», и кончая последним малюткой, которому едва исполнилось несколько недель и которого готовились крестить сегодня.

В Канаде, как известно, плодовитость браков поистине уникальна. Семьи с двенадцатью и четырнадцатью детьми там обычное дело. Двадцать детей — тоже не редкость. Называют и такие, в которых более двадцати пяти. Это даже уже не семьи, а целые племена, развивающиеся по законам патриархальных нравов.

Если старый пионер Измаил Буш — одно из действующих лиц романа Фенимора Купера «Прерия», мог с гордостью указать на семерых своих сыновей, не считая дочерей, происшедших от его брака с мощной Эсфирью, то какое чувство превосходства над ним испытал бы Том Арше — отец двадцати шести детей, живущих и здравствующих на ферме «Шипоган»!

Пятнадцать сыновей и одиннадцать дочерей всех возрастов, от трехнедельного до тридцатилетнего. Из пятнадцати сыновей — четверо женатых. Из одиннадцати дочерей — две замужних. И от этих браков — семнадцать внуков, что в общей сложности, если прибавить сюда матерей и отцов последних, составляло пятьдесят два члена семейства Арше по прямой линии.

Пятеро старших сыновей уже знакомы читателю. Это они, преданные товарищи Жана, составляли экипаж «Шамплена». Не стоит тратить время на перечисление имен других детей и на подробное описание их. Сыновья и дочери, зятья и невестки никогда не покидали фермы, трудясь на ней под руководством главы семьи. Одни были заняты в поле, и им всегда хватало работы, другие занимались лесным промыслом, трудным ремеслом «лемберменов», и дела у них тоже было много. Двое или трое старших охотились в соседних с «Шипоганом» лесах, и им не составляло особого труда доставлять к столу огромной семьи необходимое количество дичи. В этих местах в самом деле всегда в изобилии водились американские лоси, карибу[161] — разновидность крупных оленей, бизоны, лани, косули, не говоря уж о множестве разнообразной мелкой пушной и пернатой дичи — нырках, диких гусях, утках, куликах, бекасах, куропатках, перепелах и зуйках[162].

Что касается Пьера Арше и его братьев Реми, Мишеля, Тони и Жака, то к тому времени, когда холода вынуждали их покинуть воды реки Св. Лаврентия, они возвращались зимовать на ферму и превращались в охотников на пушных зверей. Братья слыли самыми неустрашимыми скваттерами[163], самыми неутомимыми лесными бродягами и снабжали ценными шкурками рынки Монреаля и Квебека. В те времена бурые медведи, рыси, дикие кошки, куницы, барсуки, норки, лисицы, бобры, горностаи, выдры, кабарги[164] еще не перекочевали в северные страны и скорняжное ремесло было выгодным делом, причем тогда охотникам еще не было необходимости отправляться на поиски удачи на дальние берега Гудзонова залива.

Понятно, что для размещения всего этого семейства — родителей, детей и внуков — едва хватило бы целой казармы. А потому дом и был настоящей казармой, которая тремя своими этажами возвышалась над всеми службами фермы «Шипоган». Кроме того, надо было держать в запасе несколько комнат для гостей, которых время от времени принимал Том Арше, — друзей из графства, соседних фермеров, «проезжих», то есть речников, которые прогоняли бревенчатые плоты по притокам, дабы провести их в главную реку. Наконец, имелись и апартаменты, отведенные для де Водреля и его дочери, посещавших иногда семью фермера.

• Предыдущая
• 31/76
• Следующая