Буколики. Георгики. Энеида - Вергилий Марон Публий - Страница 62

• Предыдущая
• 62/134
• Следующая

Чтобы разлука со мной принесла тебе столько страданий!

465 Стой! От кого ты бежишь? Дай еще на тебя поглядеть мне!

Рок в последний ведь раз говорить мне с тобой дозволяет".

Речью такой Эней царице, гневно глядевшей,

Душу старался смягчить и вызвать ответные слезы.

Но отвернулась она и глаза потупила в землю,

470 Будто не внемля ему, и стояла, в лице не меняясь,

Твердая, словно кремень иль холодный мрамор марпесский.[674]

И наконец убежала стремглав, не простив, не смирившись,

Скрылась в тенистом лесу, где по-прежнему жаркой любовью

Муж ее первый, Сихей, на любовь отвечает царице.

475 Долго Эней, потрясенный ее судьбою жестокой,

Вслед уходящей смотрел, и жалостью полнилось сердце.

Снова пустился он в путь, назначенный труд продолжая,

Края равнины достиг, где приют воителей славных.

Здесь повстречались ему Тидей, прославленный в битвах,

480 Партенопей и бледная тень владыки Адраста,[675]

Здесь же дарданцы, по ком на земле так долго рыдали,

Павшие в битвах; Эней застонал, когда длинной чредою

Тевкры прошли перед ним: Полифет, посвященный Церере,[676]

Антенориды, Идей,[677] – он и тут колесницею правит,

485 Держит и тут он копье – и Медонт, и Главк с Терсилохом.[678]

Тени со всех сторон обступили с криком Энея,

Мало им раз взглянуть на него: всем хочется дольше

Рядом побыть и спросить, для чего он спустился к усопшим.

Рати данайской вожди, Агамемнона воинов тени,

490 Вдруг увидав, как во мраке горят героя доспехи

В страхе дрожат перед ним: одни бросаются в бегство, —

Так же, как раньше они к кораблям убегали; другие

Еле слышно кричат, ибо голос нейдет из гортани.

Вдруг Деифоб Приамид предстал перед взором Энея:

495 Весь изувечен, лицо истерзано пыткой жестокой,

Обе руки в крови, и оба отрезаны уха,

Раны на месте ноздрей безобразно зияют. Несчастный

Страшные эти следы прикрывал рукою дрожащей;

Друга с трудом лишь узнал Эней и окликнул печально:

500 "Славный в боях Деифоб, благородный Тевкра потомок!

Кто решился тебе отомстить так жестоко и гнусно?

Так над тобою кому надругаться дозволено было?

Мне донесла молва, что в последнюю ночь ты немало

Греков сразил и упал, изнемогший, на груду убитых.

505 Холм над могилой пустой у прибрежий Ретейских воздвиг я,

Трижды к манам твоим над гробницей воззвал громогласно.

Имя твое и доспех пребывают там; но не мог я,

Друг, увидеть тебя и землей родною засыпать".

Молвил в ответ Деифоб: "Все, что должно, ты свято исполнил:

510 Пред Деифобом ты чист, перед тенью убитого друга.

Только роком моим и спартанки[679] злодейством погублен

Я, – такую она по себе оставила память!

Как последнюю ночь в ликованье обманчивом все мы

Встретили, – знаешь ты сам: слишком памятно все, что свершилось.

515 Только лишь конь роковой на крутые склоны Пергама

Поднят был и принес врагов и оружье во чреве,

Тотчас она повела, как бы оргию Вакха справляя,

Жен хороводом вокруг; выступая сама между ними

С факелом ярким в руках, с высоты призывала данайцев.

520 Я же, устав от забот, с отягченным дремотою взором,

В брачный злосчастный покой ушел и забылся на ложе

Сладким, глубоким сном, безболезненной смерти подобным.

Славная эта жена между тем уносит оружье

Из дому все – даже верный мой меч, что висел в изголовье, —

525 В дом Менелая зовет, растворяет настежь все двери.

Думала, видно, она угодить любимому мужу,

Тем заставив молву о былых преступленьях умолкнуть.

Что же еще? Ворвался Эолид[680], подстрекатель убийства,

Вместе с Атридом ко мне… О боги, если о мести

530 К вам взывать не грешно – за бесчестье грекам воздайте!

Но и ты мне ответь, тебя, живого, какие

Бедствия к нам привели? Заблудился ль ты, в море скитаясь,

Боги ль прислали тебя? Какая судьба тебя гонит

В мрачный край, в унылый приют, где солнце не всходит?"

535 Долго беседа их шла; между тем на алой четверке

Мира срединную ось миновала в эфире Аврора.

Мог бы Эней весь отпущенный срок в разговорах растратить,

Если б Сивилла ему не напомнила речью короткой:

"Близится ночь, пролетают часы в бесполезных стенаньях!

540 Две дороги,[681] Эней, расходятся с этого места:

Путь направо ведет к стенам великого Дита, —

Этим путем мы в Элизий пойдем; а левой дорогой

Злые идут на казнь, в нечестивый спускаются Тартар".

Ей отвечал Деифоб: "Не сердись, могучая жрица,

545 Я ухожу обратно в толпу и во мрак возвращаюсь!

Ты, наша гордость, иди! Пусть судьба твоя будет счастливей!"

Так он сказал и прочь отошел с напутствием этим.

Влево Эней поглядел: там, внизу, под кручей скалистой

Город раскинулся вширь, обведенный тройною стеною.

550 Огненный бурный поток вкруг твердыни Тартара мчится,

Мощной струей Флегетон увлекает гремучие камни.

Рядом ворота стоят на столпах адамантовых прочных:

Створы их сокрушить ни людская сила не может,

Ни оружье богов. На железной башне высокой

555 Днем и ночью сидит Тизифона[682] в одежде кровавой,

Глаз не смыкая, она стережет преддверия Дита.

Слышится стон из-за стен и свист плетей беспощадных,

Лязг влекомых цепей и пронзительный скрежет железа.

Замер на месте Эней и прислушался к шуму в испуге.

560 "Дева, скажи, каковы обличья злодейства? Какие

Казни свершаются там? Что за гул долетает оттуда?"

Жрица в ответ начала: "О вождь прославленный тевкров,

Чистому боги вступать на преступный порог запрещают.

Но Геката, отдав мне под власть Авернские рощи,

565 Всюду водила меня и возмездья богов показала.

Кносский судья Радамант суровой правит державой;

Всех он казнит, заставляет он всех в преступленьях сознаться,

Тайно содеянных там, наверху, где злодеи напрасно

Рады тому, что придет лишь по смерти срок искупленья.

570 Мстительным гневом полна, Тизифона с насмешкою злобной

Хлещет виновных бичом, и подносит левой рукою

Гнусных гадов к лицу, и свирепых сестер созывает.

Только потом, скрежеща, на скрипучих шипах распахнутся

Створы священных ворот. Посмотри, – ты видишь обличье

575 Той, что на страже стоит и порог изнутри охраняет?

Гидра огромная там, пятьдесят разинувши пастей,

Первый чертог сторожит. В глубину уходит настолько

Тартара темный провал, что вдвое до дна его дальше,

Чем от земли до небес, до высот эфирных Олимпа.

580 Там рожденных Землей титанов древнее племя

Корчится в муках на дне, низвергнуто молнией в бездну.

Видела там я и двух сыновей Алоэя[683] огромных,

Что посягнули взломать руками небесные своды,

Тщась громовержца изгнать и лишить высокого царства.

585 Видела, как Салмоней[684] несет жестокую кару, —

• Предыдущая
• 62/134
• Следующая