Буколики. Георгики. Энеида - Вергилий Марон Публий - Страница 36

• Предыдущая
• 36/134
• Следующая

Тою порой аргивян суда, построясь фалангой,

255 От Тенедоса в тиши, под защитой луны молчаливой,

К берегу вновь знакомому шли. И лишь только взметнулось

Пламя на царской корме, – Синон, хранимый враждебной

Волей богов, сосновый затвор тайком открывает

Скрытым в утробе бойцам. И конь выпускает наружу

260 Запертых греков: на свет из дубовой выходят пещеры

Радостно храбрый Фессандр, и Сфенел[449] с Улиссом свирепым;

Вниз, по канату скользнув, спустились Фоант с Акамантом,[450]

Неоптолем Пелид, Махаон-врачеватель,[451] и следом

Царь Менелай, и за ними Эпей, строитель засады.[452]

265 Тотчас на город напав, в вине и во сне погребенный,

Стражей убив, встречают они в отворенных воротах

Новых соратников, слив соумышленных оба отряда.

Час наступил, когда на людей усталых нисходит

Крадучись первый сон, богов подарок отрадный.

270 В этот час мне явился во сне опечаленный Гектор:

Слезы обильно он лил и, как в день, когда влек его тело

За колесницей Ахилл, был черен от крови и пыли;

Мертвые вспухли стопы от ремней, сквозь раны продетых, —

Горе! Как жалок на вид и как на того не похож был

275 Гектора он, что из битвы пришел в доспехах Ахилла[453]

Или фригийский огонь на суда данайские бросил![454]

Грязь в бороде у него, и от крови волосы слиплись,

В ранах вся грудь, – ибо множество ран получил он у отчих

Стен. И привиделось мне, что заплакал я сам и с такою

280 Речью печальной к нему обратился, героя окликнув:

"Светоч Дардании! Ты, о надежда вернейшая тевкров!

Что ты так медлил прийти? От каких берегов ты явился?

Гектор желанный, зачем, когда столько твоих схоронили

Близких и столько трудов претерпели и люди и город,

285 Видим тебя истомленные мы? И что омрачает

Светлый лик твой, скажи! Почему эти раны я вижу?"

Время не стал он терять, чтоб на праздные эти вопросы

Дать мне ответ, но, тяжко вздохнув, промолвил со стоном:

"Сын богини, беги, из огня спасайся скорее!

290 Стенами враг овладел, с вершины рушится Троя!

Отдал довольно ты и Приаму и родине! Если б

Мог быть Пергам десницей спасен, – то десницей моею!

Троя вручает тебе пенатов своих и святыни:

В спутники судеб твоих ты возьми их, стены найди им,

295 Ибо, объехав моря, ты воздвигнешь город великий".

Вымолвив так, своею рукой выносит он Весту,

Вечный огонь и повязки ее из священных убежищ.

Вопли скорби меж тем раздаются по городу всюду.

Хоть и стоял в стороне, густыми деревьями скрытый,

300 Дом Анхиза-отца, но все ясней и яснее

Шум долетает к нему и ужасный скрежет оружья.

Вмиг воспрянув от сна, я взошел на верхушку высокой

Кровли и там стоял и внимал им, слух напрягая;

Так, если буйным огнем, раздуваемым яростной бурей,

305 Вдруг займутся поля иль поток стремительный горный

Пашни – работу быков – и посевы тучные губит,

Валит леса и влечет за собой, – пастух изумленный,

Став на вершине скалы, отдаленному шуму внимает.

Тут только стала ясна мне истина; козни данайцев

310 Все открылись теперь. Побежденный силой Вулкана,

Дом Деифоба упал; горит жилище соседа

Укалегона, и блеск отражают Сигейские воды.[455]

Клики труб и воинов крик раздаются повсюду.

Я вне себя хватаюсь за меч, хоть пользы в нем мало.

315 Жаждем соратников мы найти, сплотившись отрядом,

Крепость занять. И ярость и гнев опрокинули разум:

Кажется нам, что достойней всего – с оружьем погибнуть.

Тут появляется Панф, ускользнувший от копий ахейских,

Панф Офриад, что жрецом был в храме Феба высоком:

320 Маленький внук на руках, и святыни богов побежденных

В бегстве с собой он влечет, к моему поспешая порогу.

«Где страшнее беда, о Панф? Где найти нам твердыню?»

Только промолвил я так, со стоном он мне ответил:

"День последний пришел, неминуемый срок наступает

325 Царству дарданскому! Был Илион, троянцы и слава

Громкая тевкров была, – но все жестокий Юпитер

Отдал врагам; у греков в руках пылающий город!

В крепости конь одного за другим выпускает аргивян,

И победитель Синон, ликуя, полнит пожаром

330 Трою. Данайцы – одни к отворенным воротам подходят, —

Столько же некогда к нам из Микен великих явилось;

Выставив копья, заняв теснины улиц, другие

Строем стоят с обнаженным мечом, сверкая клинками, —

Каждый готов убивать. У ворот лишь первые стражи,

335 В бой вслепую вступив, противятся натиску тщетно".

Речи Панфа такой повинуясь и воле бессмертных,

Мчусь я в бой и в огонь, куда призывает богиня

Мрачная мщенья, и шум, и до неба подъятые вопли.

Встретив меня при свете луны, Рифей и отважный

340 В битвах Эпит, Гипанид и Димант ко мне примыкают,

Чтобы со мной заодно сражаться; с ними подходит

Сын Мигдона Кореб: на этих днях лишь явился

Юноша к нам, полюбив безрассудной любовью Кассандру.

Прибыл на помощь как зять к Приаму он и к фригийцам

345 И наставленьям внимать невесты своей исступленной

Не пожелал.

Видя, что все собрались затем, чтоб сражаться без страха,

К ним обратился я так[456]: "О юноши, тщетно пылают

Храбростью ваши сердца! Вы готовы идти, не колеблясь,

350 С тем, кто решился на все, – но исход вам известен заране!

Все отсюда ушли, алтари и храмы покинув,

Боги,[457] чьей волей всегда держава наша стояла.

Что же! Погибнем в бою, но горящему граду поможем!

Для побежденных спасенье одно – о спасенье не думать!"

355 Яростью я их зажег. И вот, точно хищные волки

В черном тумане, когда ненасытной голод утробы

Стаю вслепую ведет, а щенки с пересохшею глоткой

Ждут по логовам их, – мы средь вражеских копий навстречу

Гибели верной бредем по срединным улицам Трои,

360 Сумрачной тенью своей нас черная ночь осеняет.

Кто о кровавой резне той ночи страшной расскажет?

Хватит ли смертному слез, чтобы наши страданья оплакать?

Древний рушится град, царивший долгие годы.

Всюду – вдоль улиц, в домах, у дверей заповедных святилищ —

365 Груды тел неподвижных лежат, во прахе простертых.

Пеню кровавую тут не одни лишь платят троянцы:

Даже в сердца побежденных порой возвращается храбрость,

И победитель тогда данаец падает наземь.

Всюду ужас, и скорбь, и смерть многоликая всюду.

370 Первый данаец, что нам повстречался, толпой окруженный,

Был Андрогей. За соратников нас в неведенье принял

Он и с речью такой приветливо к нам обратился:

"Эй, торопитесь, друзья! Как можно медлить так долго

В праздности? Грабят без вас и разносят Пергам подожженный!

375 Вы же только теперь с кораблей высоких идете!"

Молвил – и понял он вдруг, не услышав ясных ответов

Ни от кого, что в гуще врагов оказался нежданно.

Тотчас же с криком назад Андрогей изумленный отпрянул, —

• Предыдущая
• 36/134
• Следующая