Муравьи - Вербер Бернард - Страница 36
- Предыдущая
- 36/84
- Следующая
Ужасное зрелище! Трупы распотрошенных «щелкунчиков» бессмысленно несутся на еще ничего не заметивших шести носильщиках… «Щелкунчики» без усиков видят, как их «колеса», лишенные управления, разъезжаются в разные стороны и погибают…
Такой разгром — настоящий реквием по технологии танков. Сколько в муравьиной истории погибло великих изобретений оттого, что против них слишком быстро нашли защиту!
Легионы рыжих и их наемники, стоящие по флангам танков, обнаруживают, что они оказались беззащитными. Они готовились лишь немного помочь, а теперь вынуждены принять на себя все бремя атаки. Но каре карликов уже сомкнулись, настолько организованно прошло истребление «щелкунчиков». При первом же соприкосновении с врагом, белоканцы сметены в пыль тысячами жадных мандибул.
Рыжим с их кавалерией остается только бежать. Перестроившись на гребне холма, они наблюдают за карликами, медленно идущими на приступ тесными рядами. Страшное зрелище!
В надежде выиграть время самые сильные солдаты подкатывают и спускают вниз по склону гравий. Камнепад не замедляет продвижения карликов. Они ловко уворачиваются от катящихся глыб и немедленно возвращаются в строй. Задавленных мало.
Белоканские легионы исступленно ищут выход из создавшегося положения. Несколько солдат предлагают воевать по старинке. Почему бы просто не выставить артиллерию? Кислоту в начале войны использовали мало, в рукопашной она убивает и своих, и чужих, но против плотных каре карликов она должна помочь.
Артиллеристы торопятся занять позицию, упираются в землю задними лапками, выставляют вперед брюшко. Они вращают ими справа налево и сверху вниз, подыскивая самый лучший угол обстрела.
Карлики, подошедшие снизу совсем близко, видят над гребнем холма кончики тысяч брюшков, но не сразу понимают, что случилось. Они торопятся сделать последний рывок и взобраться на склон.
В атаку! Сомкнуть ряды!
В лагере противника щелкает бичом единственный приказ: Огонь!
Нацеленные брюшки выпускают обжигающий яд на каре карликов. Плюх, плюх, плюх. Желтые залпы свистят в воздухе, плеткой рассекают первый ряд наступающих.
Сначала плавятся усики. Они стекают на голову. Потом отрава прожигает панцирь, превращая его в тягучую пластмассу.
Измученные тела оседают и образуют небольшую преграду, замедляющую движение карликов. Взбешенные, они собирают силы и с еще большей яростью бросаются на приступ.
Наверху новый ряд артиллеристов перехватывает эстафету. Огонь!
Каре распадается, но карлики продолжают идти вперед по мягким трупам.
Третий ряд артиллеристов. К ним присоединяются харкуны клея. Огонь!
На этот раз каре просто взрывается. Целые взводы кувыркаются в лужах клея. Карлики пытаются контратаковать, тоже выставив ряд артиллеристов. Те пятятся к вершине и стреляют, не имея возможности прицелиться. На склоне им не во что упереться. Огонь! — выделяют карлики. Но их коротенькие брюшки стреляют маленькими капельками кислоты. Даже достигнув цели, такие микроскопические дозы не разъедают, а просто вызывают раздражение на панцире. Огонь!
Капли кислоты противников летят перекрестным огнем, зачастую уничтожая друг друга. Видя столь плачевный результат, шигаепунцы отказываются вводить в бой артиллерию.
Они думают выиграть, продолжая тактику сомкнутых каре пехоты.
Сомкнуть ряды!
Огонь! — отвечают рыжие, чья артиллерия продолжает творить чудеса. Новый град кислоты и клея.
Несмотря на эффективность артиллерии, карликам удается взобраться на вершину холма Маков. Черная масса идет стеной, жаждущей мести.
Атака. Ярость. Убийства. Больше нет «военных хитростей». Артиллеристы не могут больше стрелять брюшками, карлики не могут больше сохранять плотность рядов.
Извержение вулкана. Напор. Поток лавы.
Все смешиваются, хватают, догоняют, бегут, оборачиваются, убегают, наступают, рассыпаются, соединяются, атакуют, толкают, тянут, выскакивают, падают, ободряют, плюют, поддерживают, обдают жарким дыханием. Везде жаждут смерти. Борются, фехтуют, рубятся. Бегут по телам, живым и уже неподвижным. На каждом рыжем сидит по крайней мере три взбешенных карлика. Но так как рыжие в три раза больше, борьба идет более-менее на равных.
Рукопашная. Пахучие крики. Горькие феромоны в тумане.
Миллионы острых, зубчатых, зазубренных, в виде сабли, в виде плоских щипцов, с одним лезвием, с двойным лезвием, покрытых ядовитой слюной, клеем, кровью мандибул скрещиваются. Земля содрогается.
Рукопашная.
Усики, усеянные маленькими стрелочками, хлещут воздух, чтобы удержать противника на расстоянии. Когтистые лапки бьют по ним, как по маленьким надоедливым розовым веткам.
Захват. Внезапность. Ошибка.
Противники хватают друг друга за мандибулы, за усики, за голову, за торакс, за брюшко, за лапки, за колени, за локти, за щетки на суставах, за выемки в панцире, за зубцы на хитине, за глаза.
Потом тела спотыкаются, падают на влажную землю. Карлики залезают на бесстрастные маки и прыгают оттуда, выставив когти, на рыжие панцири. Они протыкают хитин на спине и проникают к сердцу.
Рукопашная.
Мандибулы царапают гладкие латы.
Рыжий ловко использует свои усики в качестве двух дротиков, выбрасывая их одновременно. Он протыкает черепа десятку противников, не успевая даже почистить свое залитое прозрачной кровью оружие.
Рукопашная. Насмерть.
Вскоре земля настолько усыпана отрезанными усиками и лапками, что можно подумать, будто под ногами ковер из сосновых иголок.
Осажденные Ла-шола-кана бегут и ныряют в схватку, словно мало им мертвецов.
Побежденный количеством крошечных противников, рыжий впадает в панику, изгибает брюшко и обливается собственной кислотой, убивая и врагов, и себя одновременно. Все расплавляются, как воск.
Чуть поодаль воин с сухим треском отделяет голову от тела своего противника в тот самый миг, когда ему отрывают его собственную.
На солдата № 103683 обрушились первые ряды карликов. С несколькими десятками товарищей по подкасте они сумели построиться треугольником, посеявшим ужас в массе карликов. Треугольник распался, сейчас наш солдат один борется с пятью шигаепунцами, уже покрытыми кровью его собратьев.
- Предыдущая
- 36/84
- Следующая
