Убийство в поместье Леттеров - Вентворт Патриция - Страница 55

• Предыдущая
• 55/59
• Следующая

Джимми поднялся и вышел через боковую дверь. С ним вышел и Энтони. Вскоре за ними последовали остальные члены семьи. Другие обитатели деревни долго еще занимались обсуждением самого значительного события, которое случилось в их местах с тех самых пор, когда солдаты генерала Кромвеля устроили конюшню в сельской церкви.

Энтони вышел из кабинета к ожидавшим его Джулии и Минни. Он, казалось, находился в нерешительности по поводу того, стоит ли говорить о просьбе Джимми. Похоже, силы Минни были на исходе.

— В чем дело? — спросила Джулия, и Энтони обратился к ней:

— Он хочет видеть Минни, по не знаю, хватит ли у нее сил на это свидание.

Минни с усилием выпрямилась. Когда кажется, что у тебя уже нет сил, то всегда обнаруживаешь, что какие-то силы все-таки еще остались. Для Джимми она их в себе нашла.

Минни вошла в кабинет и притворила за собою дверь. Он стоял у окна к ней спиной. Он не обернулся. Она подошла к нему, и он чуть подвинулся, давая ей место. Не сговариваясь, они сели на широкий подоконник. Прошло некоторое время, пока он решился заговорить. Время проходило, и уходил постепенно ее страх. Страх, который не оставлял ее ни ночью, ни днем с тех пор, как Лоис умерла. Страх, что Джимми никогда не сможет ей простить того, что она сделала. Все равно, пусть неумышленно. Если бы он думал именно так, то сейчас, сидя возле него при полной тишине, она наверняка почувствовала бы это. Она так давно и настолько хорошо его знала, что он не смог бы утаить от нее эту мысль. Но она вдруг поняла, что он ничего и не старается скрыть: он был убит, он был отчаянно несчастен. И он нуждался в ней, в Минни.

— Скверные дела, Мин, — сказал он наконец. Потом коснулся ее руки и добавил: — Ты спасла мне жизнь.

Она не смогла выговорить ни слова.

— Я еще не способен всего этого воспринять, — продолжал Джимми. — Я доставил столько волнений, а все были так терпеливы и добры со мной. Скажи им, пожалуйста, что я постараюсь держаться, ладно?

— Хорошо, обязательно.

Он облокотился на оконный переплет. Минни почти физически почувствовала, что сердце его уже не болит так сильно, видимо, он давно собирался это сказать и не мог. Так же ясно она поняла, что он хотел сказать на самом деле: «Ты спасла мне жизнь, и я не собираюсь с ней расставаться». Минни испытала невыразимое облегчение.

Еще через какое-то время он заговорил о Ронни:

— Я сказал Элли, чтобы она привезла его сюда сразу же после похорон. Ты не против, если миссис Хаггинс будет теперь приходить ежедневно?

— Нет, конечно. Последнее время она и приходила каждый день.

Знакомым жестом он потер переносицу.

— Если понадобится еще прислуга, позаботься, пожалуйста, об этом, ладно? Джулия сказала, что ты слишком много делаешь сама. Мне бы хотелось, чтобы ты вела дом как и прежде… до того. Ты ведь не уедешь, Мин?

— Конечно нет, если я тебе нужна.

— Ты мне всегда нужна. Пожалуйста, возьми на себя все дела по дому. Новые люди мне здесь ни к чему — я имею в виду дворецкого и двух горничных. Не могла бы ты позаботиться об этом — заплатить им и сказать, что у нас другие планы и именно сейчас мы не хотим видеть здесь посторонних. Только вы с Элли не смейте переутомляться, я этого не потерплю.

— Я прослежу за всем, Джимми. Конни Трейл готова приходить но утрам на час или два. Это было бы очень кстати, пока Ронни не встал на ноги и Элли передохнет.

Они внезапно увлеклись беседой, как в старые времена, и все снова стало так, будто никогда не было никакой Лоис.

Завершая расследование, мисс Силвер всегда возвращалась домой с чувством глубокого сердечного удовлетворения. Долгие годы своей жизни она провела в домах, принадлежащих разным людям, и в течение многих лет она не видела для себя иной перспективы, кроме как работать гувернанткой, пока наконец, состарившись, не была вынуждена оставить это занятие и существовать на те несколько шиллингов в неделю, которые приносили ее сбережения. Да и как возможно скопить приличную сумму при жалованье, которое в то время получали гувернантки! Когда вспоминая об этом, мисс Сил вер видела, как верная Эмма широко распахивает дверь их маленькой квартирки в ожидании ее прихода, когда входила и обозревала весь свой скромный уют: картины на стенах, ряды фотографий, вставленных в плюшевые, металлические и серебряные филигранные рамки, напоминавшие о милых сердцу людях, — то всякий раз заново испытывала чувство глубокой благодарности к своей счастливой судьбе. Все эти вещи делали мисс Силвер счастливой, но еще большую радость ей доставляла возможность делить свое счастье с другими: разливать чай из серебряного чайника Викторианской эпохи, предлагать сандвичи и вкусные маленькие пирожные, на которые Эмма была такая мастерица.

В день возвращения из Леттер-Энда к ней на чай заглянул сержант Фрэнк Эбботт. Для него Эмма приготовила сандвичи трех сортов, булочки, которые так и таяли во рту, и медовый пирог, который подавался только для избранных. Фрэнк взглянул на уставленный этими яствами столик и простонал:

— Если я позволю себе приходить сюда всякий раз, когда захочется, то скоро приобрету объемы старшего инспектора, а этой должности мне, наверное, не видать как своих ушей!

— Полно, милый Фрэнк! — заулыбалась мисс Силвер. — Это тебе не грозит, ты у нас худышка. Угощайся на здоровье.

Эбботт с удовольствием подчинился. Где-то на третьей чашке чая и десятом сандвиче он решился наконец прервать светский монолог хозяйки дома. Фрэнк не очень-то внимательно вслушивался в ее слова. Впоследствии он вспоминал, что речь, кажется, шла о скачках и сентябрьских температурах в течение последних нескольких лет.

— Когда вы впервые заподозрили миссис Леттер? — спросил он, потянувшись за очередным сандвичем.

Мисс Силвер поставила свою чашку на стол и взялась за вязанье. Недавно она начала вязать вторую пару чулок для Дерека, и на этот раз серую. На спицах уже виднелись три дюйма будущего чулка. Она приступила к вязанию и, сосредоточенно хмурясь, произнесла:

— На этот вопрос трудно ответить. Противоречие между прямыми и косвенными уликами поразило меня с самого начала. Не припомню другого случая, где это противоречие было бы столь явно выражено. Если рассматривать смерть миссис Леттер как самоубийство, то каждый, кто ее знал, был готов подтвердить, что она абсолютно не была склонна расставаться с жизнью, для этого она слишком любила себя. С другой стороны, если принять, что ее убили, то уверенность относительно того, в которой из чашек яд, могла быть только у трех человек: у мистера Леттера, миссис Стрит и мисс Мерсер. Чем больше я размышляла над тем, кто же из троих убийца, тем меньше верила в виновность каждого. Я говорила о покойной со всеми членами семьи, и из многочисленных мелких детален у меня получился портрет женщины безжалостной, решительной и неуступчивой, которая ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего, законченной эгоистки. Подтверждения этому встречались мне на каждом шагу. Да-да, она была к тому же очень хладнокровна и очень расчетлива. Такая не растеряется перед мужем и не покончит с собой оттого, что ее отверг мистер Энтони, которого она два года назад могла бы легко женить на себе. У нее были свое собственное состояние, цветущее здоровье, абсолютная уверенность в себе. Сентиментальность, глубокие чувства были ей чужды. К тому же она была красива и умела нравиться мужчинам. Чтобы подобная женщина вдруг взяла да и наложила на себя руки?! Нет, я решительно отказывалась в это верить.

Фрэнк взял очередной сандвич и насмешливо заметил:

— Это же надо, чтобы мысли двух разных людей — ваши и шефа — совпали таким чудесным образом! Не иначе как ваши с ним сердца бьются в унисон!

Мисс Силвер всегда имела слабость к дерзким молодым людям, поэтому она снисходительно кашлянула и продолжала:

• Предыдущая
• 55/59
• Следующая