Убийство в поместье Леттеров - Вентворт Патриция - Страница 35

• Предыдущая
• 35/59
• Следующая

— Ложись в постель, Минни, — повторила Джулия.

Никакой реакции. В ночной рубашке, с распущенными волосами, босая, Минни не двигалась с места. Джулия подошла вплотную, обняла ее и снова прошептала:

— Мин, ну пожалуйста, пойди ляг.

То ли Минни среагировала на настойчивый тон, то ли она забыла, зачем пошла, только вдруг повернулась и неуверенно поставила ногу на нижнюю ступеньку лестницы. Поддерживаемая Джулией, она поставила на ступеньку другую ногу и затем опять замерла, будто не зная, что делать дальше. Джулия ласково подтолкнула ее, и медленно, шаг за шагом они добрались до площадки второго этажа. Временами Минни останавливалась, стояла неподвижно, будто не дыша, и Джулия тоже останавливалась, боясь применить силу; иногда шла довольно уверенно. Где-то на середине подъема Минни начала что-то быстро, монотонно бормотать. Разобрать слова было невозможно, как бывает, когда говорят в соседней комнате. «Где она сейчас, бедняжка? — думала Джулия. — Что такое она бормочет?» Они добрались до площадки, когда Минни очередной раз замерла. Она говорила все тише, все невнятней и умолкла.

— Мин, солнышко… — шепнула Джулия, и, к ее великому облегчению, Минни неожиданно твердо направилась через площадку и вошла через распахнутую дверь в свою комнату. После площадки, где горел свет, Джулия ничего не видела, но Минни уверенно подошла к кровати и присела на краешек. Джулия чуть отошла, чтобы посмотреть, что Минни будет делать. И тут Минни вполне отчетливо и очень жалобно проговорила: «Что я наделала!»

От этих слов у Джулии все внутри перевернулось. Дело было не только в самой фразе, хотя она и сама по себе звучала достаточно неприятно. Хуже было другое: тон, которым ее произнесли, свидетельствовал о беспредельном отчаянии Минни. Она повторила эту фразу замирающим голосом, будто каждое слово давалось ей ценой нечеловеческих усилий. Затем она раза три прерывисто вздохнула, нащупала подушку и улеглась. Дрожащими руками Джулия укрыла ее одеялом. Колени у нее тоже дрожали. Прошла минута, другая, — рыдающие вздохи прекратились, и Минни заснула обычным сном. Каков бы ни был ее предыдущий кошмар, она от него избавилась.

Джулия испытала облегчение, насколько это было возможно в данной ситуации. Она пошла к раскрытой двери, вышла на освещенную площадку и сразу же увидела мисс Силвер, которая стояла возле самых дверей в комнату Минни. На ней было ярко-красное ночное одеяние, с вязаными рюшками по подолу и на рукавах, и войлочные черные шлепанцы. Волосы были аккуратно забраны в сеточку. Глаза светились умом, и лицо было совсем не сонное. Никогда еще Джулия не была так близка к панике. Она не догадывалась, что ее собственные отчаянные, широко раскрытые глаза вызвали у мисс Силвер глубокое сострадание. Мисс Силвер заговорила, ее голос помог Джулии немного прийти в себя.

— Она заснула, теперь ее можно спокойно оставить одну, — сказала мисс Силвер. — Насколько мне известно, лунатики никогда не встают дважды за ночь. Вы напугались, но причин для особого беспокойства я не вижу. Она часто ходит во сне?

Джулия так и не сняла руки с дверной ручки. Обе они говорили почти шепотом.

— Нет, насколько я знаю. Кажется, такое с ней случалось только в детстве. Я ужасно перепугалась.

— Еще бы. А теперь дорогая моя, вам следует поскорее лечь. Вы очень легко одеты, а ночи прохладные. Не тревожьтесь, думаю, мисс Мерсер теперь будет спать до самого утра.

Джулия вернулась к себе, закрыла дверь. Ей казалось, что с тех пор, как она покинула комнату, прошла целая вечность. Она легла, накрылась одеялом и почувствовала, как ее всю трясет. Она замерзла, но трясло ее не от холода. Ей было очень страшно.

Жить было бы куда проще, если бы после определенного события можно было, как в пьесе, дать занавес и устроить антракт или, как в романе, поставить точку перед началом новой главы, а следующее действие начать описывать с интервалом в несколько дней, недель или даже лет. Увы, в реальной жизни подобных интервалов не бывает. Что бы ни произошло вчера, сегодня тебе предстоит встать, одеться, встретиться со всеми за завтраком и ждать, что еще тебе преподнесет день сегодняшний. Джулия, несомненно, встретила бы свет нового дня с более легким сердцем, если бы могла опустить занавес после ночных событий, перед разговором с миссис Мэнипл и поднять его снова, только когда их беседа отойдет в прошлое. Но выхода у нее не было. Она взяла этот разговор на себя, и чем скорее его провести, тем лучше.

Никто не был расположен засиживаться за завтраком. После прибытия утренней почты всеобщее тревожное напряжение заметно возросло. Джимми раскрыл адресованный ему длинный конверт и, глядя в стол, потерянно произнес: «Она оставила мне все эти чертовы деньги». После этого он долго молча смотрел перед собой невидящим взглядом, затем резко отодвинул стул и вышел.

Прибыли инспектор Лэм и сержант Эбботт. При закрытых дверях они вначале допрашивали в кабинете Джимми. Туда же вскоре была приглашена и мисс Силвер. Джимми вышел от них с убитым видом, а мисс Силвер осталась.

Джулия убрала со стола, вымыла посуду, отправила Энтони погулять с Джимми по саду и затем с чувством, будто идет на казнь, направилась в кухню.

Миссис Мэнипл в этот момент была занята тем, что с помощью Полли отвешивала все необходимые для пудинга ингредиенты. Вероятно, пудинг планировался какой-то особенный, потому что, как правило, миссис Мэнипл не утруждала себя взвешиванием. Она с восхитительным безразличием смешивала муку, масло, яйца и все прочее, а результат всегда бывал такой, что пальчики оближешь.

— Сейчас, миссис Мэнипл, — сказала Полли и достала лимонную эссенцию.

С замирающим сердцем Джулия подошла к ним обеим и проговорила:

— Мэнни, ты не могла бы отпустить Полли, чтобы она помыла наверху с уборкой? Мисс Минни сегодня совсем не выспалась и я за нее беспокоюсь.

— Того и гляди свалится, — согласилась мисс Мэнипл. — Давай-ка, Полли, беги быстренько наверх, подсоби. Здесь я и без тебя справлюсь. До одиннадцати можешь не возвращаться. Займешься полами в спальнях, а мисс Элли протрет пыль.

Кухонный стол находился у длинного окна, выходившего на мощеный камнем дворик, посреди которого рос старый-престарый каштан. Джулия стояла и смотрела на дерево. У него была своя, особая история. В его ветвях прятался шевалье Леттер, в то время как Круглоголовые в поисках его шарили по всему дому. В деревне все знали, что раненый господин возвратился домой, но никто его не выдал… Это все случилось давным-давно…

Она отвернулась от окна и увидела, что миссис Мэнипл испытующе на нее смотрит.

— Ну, в чем дело, мисс Джулия? Выкладывайте, с чем пожаловали, не тяните. Вы ведь пришли не за Полли, так?

— Так, Мэнни.

— Нечего смотреть с таким видом, будто нас обеих хоронить собираются. Без кое-кого вполне можно обойтись на этом свете. Худого говорить не собираюсь, но не с чего слезы проливать день и ночь.

— Не надо, Мэнни!

Миссис Мэнипл между тем месила тесто. Ее сильные руки были чуть припорошены мукой, рукава ситцевого платья с букетиками сирени были закатаны до локтя. Платье от горла до талии было туго застегнуто на крючки, как носили, когда она поступала на службу молоденькой девушкой. Огромный передник с кушаком, надетый поверх платья, плотно охватывал место, которое когда-то называлось талией, и был завязан на спине большим бантом. Ее необычайно густые волосы, приподнятые надо лбом, были беспощадно стянуты на затылке в тугой узел. Поседевшие, они все еще круто курчавились. Черные брови придавали ее угольно-черным глазам выражение необычайной решительности, и сейчас эти глаза с вызовом были устремлены на Джулию.

— И незачем вам так горестно восклицать, мисс Джулия. Я не хуже вас понимаю, что о мертвых безо всякой причины плохо говорить грешно, по притворяться и лить крокодиловы слезы тоже не собираюсь. И нечего являться ко мне с вашим «не надо, Мэнни!»

• Предыдущая
• 35/59
• Следующая