Тихий пруд - Вентворт Патриция - Страница 45

• Предыдущая
• 45/56
• Следующая

В ответ Мэри получила слабый утвердительный кивок.

Испуганные глаза Элли были широко раскрыты, но смотрели в пространство. В них блеснули слезы и вскоре заструились по бледным щекам.

— Ох, Элли!

Неожиданно энергично Элли отбросила натянутую до подбородка простыню.

— Мы любим друг друга!

— Он не имел права говорить тебе об этом. Он женат, — сказала Мэри Лентон.

— Он не любит ее! Он не может ее любить! Никто не может!

— Он на ней женился.

— Он не хотел — его заставили ее родители!

— Потому, что он завел с ней шуры-муры, а потом решил сбежать. На ее месте вполне могла оказаться ты. Представь, что он не был бы женат и Джон заставил бы его жениться на тебе. Каково бы тебе было, если бы он рванул от тебя за следующей понравившейся ему девушкой?

Элли давилась слезами.

— Ты жестокая!

— Я вынуждена быть жестокой потому, что должна знать.

Элли, как далеко это зашло? Ты ведь не… ты ведь… упала в обморок не потому…

Лицо девушки залилось бледным румянцем.

— Я бы не стала — я этого не делала! Ничего такого не было! Мы просто любили друг друга и поэтому должны были где-то встречаться — люди в деревне много болтают, а Эдна так ревнива.

На мгновение Мэри почувствовала облегчение. Дело, конечно, скверное, но могло быть намного хуже.

— Скажи, Элли, а как бы ты себя чувствовала, если бы знала, что твой муж встречается по ночам с глупыми девчонками?

Элли приподнялась в постели.

— Это не так — это совсем не так! Ты просто не понимаешь! Все завязано на Адриану! У Джеффри нет своих денег, и Адриана оставит его без гроша, если он бросит Эдну! Он просто ждет — мы оба ждем — пока… пока… он получит деньги, которые она ему обещала.

— Ты имеешь в виду ее завещание?

Элли кивнула.

— И тогда он сможет заставить Эдну дать ему развод и мы поженимся.

В комнате повисло молчание. Элли теребила край простыни — каждое произнесенное слово отзывались горечью на языке. Мысль о свадьбе с Джеффри Фордом не принесла ей радости. Было время, когда подобные мысли согревали ее и заставляли сердце девушки биться сильнее, но теперь тепла не было. Когда она сказала «Мы любим друг друга!» — в этом утверждении не хватало прежней силы.

Оно не смогло отогнать ледяную тоску, сковавшую ее сердце. Дерзкий взгляд, которым она ответила на слова Мэри, внезапно погас и девушка отвела глаза.

— Адриана может прожить еще лет двадцать. Ты все это время собираешься ждать и желать ей смерти? Это не слишком хорошо, не так ли? И ты думаешь, что все эти двадцать лет Джеффри будет думать только о тебе? Неужели ты не знаешь, что он изменяет тебе уже сейчас? Неужели ты не замечаешь того, что видно всем? Он — всего лишь донжуан, готовый крутить любовь с любой женщиной, которая на это согласится. В деревне говорят, что у него роман с Эсме Трент!

Слезы струились по бледному лицу Элли.

— Она безнравственна…

— Она просто делает то же, что хотела сделать ты — отбирает мужа у другой женщины. Лучше возьми мой носовой платок… Элли, я говорю это не для того, чтобы тебя обидеть, а чтобы ты поняла. Куда ты ходила прошлой ночью?

Элли сказала потрясенно:

— Он был… с ней… я пошла посмотреть…

— Ох, Элли, милая!

— Они были там… вместе. Я была… снаружи… так холодно.

Мэри наклонилась вперед и взяла девушку за руку.

— Тогда почему… твоя юбка и джемпер оказались мокрыми?

Взгляд ее стал испуганным и Элли вскрикнула:

— Я не виновата!

— Они промокли насквозь.

— Нет… нет… — вскрикнула Элли и, сползая на подушку, потеряла сознание.

Ниниан последовал за Дженет в детскую и закрыл за собой дверь.

— Дженет, я хочу, чтобы ты уехала.

— Адриана хочет, чтобы я осталась в Форд-хаусе до конца дознания.

— Зачем?

— Я не знаю. Я сказала, что останусь.

— Я не желаю, чтобы ты продолжала жить в этом доме.

Ты можешь вернуться сюда, чтобы встретиться с полицией, но нет никакой необходимости оставаться в доме. Я отвезу тебя в Ледбери, и ты будешь в городе еще до наступления сумерек.

Дженет покачала головой.

— Я же сказала, что остаюсь.

— А я сказал, что не хочу, чтобы ты оставалась. Судя по всему, у нас в доме есть маньяк-убийца, и я хочу, чтобы ты уехала прежде, чем случится еще что-нибудь.

— Какая чушь! — раздраженно ответила Дженет.

— Неужели? Просто гордость не позволяет тебе прислушаться к доводам разума — но имей в виду, со мной это не пройдет! Ты собираешься сказать мне, что не поняла, откуда ветер дует, когда полицейский стал задавать вопросы о клюшках для гольфа? А если ты и вправду не поняла, то почему прятала голову у меня на плече и дрожала как осиновый лист?

— Я не дрожала!

— Дрожала, детка, еще как дрожала. Большего сходства с осиновым листом я не видел, несмотря на весь мой богатый и весьма разнообразный опыт. Если бы я не обнял тебя, ты бы упала в обморок.

— Я не падаю в обморок!

— Ты не можешь знать, на что ты способна, до тех пор, пока не попробуешь! — Ниниан обнял Дженет и сказал, смягчаясь:

— Дорогая, пожалуйста, уезжай. Я так тебя люблю.

Она тихо рассмеялась.

— На самом деле это не так.

— На самом деле это так, и только так — абсолютно и бесповоротно, — о моя Дженет!

— Ниниан, я не могу.

— Почему?

— Я сказала, что останусь.

Дженет сознавала, что если уступит ему сейчас, то будет уступать до конца жизни и, прежде чем она успеет сообразить, что происходит, они уже будут женаты и будут жить в квартире с занавесками в цветочек. Осознание этого простого факта заставило ее голову закружиться, как после двух бокалов шампанского, — но все не так уж плохо, поскольку осознав, еще можно кое-как сопротивляться. Ведь брак относится к тому сорту вещей, к которым следует подходить рассудительно и мудро, с учетом возможного появления очередной Энн Форрестер. Не может быть и речи о том, чтобы затевать подобное предприятие, когда голова у тебя идет кругом, сердце колотится как бешеное, и больше всего хочется поплакать на плече у Ниниана.

— Ты думаешь, что любишь меня, потому что мы были далеко друг от друга и все забыли.

Ниниан покачал головой.

— Я не думаю, что люблю тебя, — я это знаю. Всегда любил и всегда буду любить. И хочу, чтобы ты сегодня вечером уехала в Лондон.

Разговор продолжался в том же духе, но Дженет была непреклонна. Адриана просила ее остаться до конца дознания, и это правильно. К тому же Стар может позвонить в любой момент и попросить ее привезти в Лондон что-нибудь из вещей Стеллы.

Эта дискуссия и вызванное ею настроение оградило их от угрюмой тоски и уныния, охватившего дом. Адриана опять погрузилась в молчание, которое рассматривала как тайм-аут в своем нынешнем образе жизни. Джеффри Форд рассуждал в основном о погоде, о политике — короче, обо всем, что только взбредет в голову, кроме того, чем на самом деле были заняты его мысли. Никто не вспоминал о клюшках для гольфа, или о полиции, или о том, что в ближайший день-два начнется новое дознание и вердиктом на этот раз будет уже не несчастный случай, а умышленное убийство.

Если за ужином еще существовало какое-то подобие общего разговора, то когда общество переместилось в гостиную, Адриана взялась за книгу, Джеффри спрятался за газетой, диван между стеклянными дверями был предоставлен Дженет и Ниниану, а кресла были расставлены так, что беседовать у камелька пришлось мисс Силвер и Эдне Форд.

Разговоры, в которых участвовала Эдна, всегда оставляли впечатление сто раз слышанных. Все они были скроены на один занудный манер, поскольку, что бы ни говорил собеседник, Эдна почти не обращала внимания на сказанное, продолжая толковать о повышении цен, о том, как трудно найти прислугу и тем более прислугу квалифицированную, а также на сопутствующие темы, такие, как состояние ее собственного здоровья, отсутствие внимания к нему и вообще упадок всего и вся. Сейчас она говорила о вопиющем неудобстве старых домов.

• Предыдущая
• 45/56
• Следующая