Тайна темного подвала - Вентворт Патриция - Страница 13
- Предыдущая
- 13/44
- Следующая
— Но почему, Томасина, почему?
Отступив назад, Томасина остановилась, крепко сцепила руки и разразилась назидательной речью:
— Послушайте-ка меня, милочка! Бывают деньки, когда просыпаешься утром, и ни на что даже глядеть не хочется.
Тогда не грех и подурачиться, повеселиться немного. Но когда просыпаешься и тебе хочется аж выпрыгнуть из постели и плясать, даже еще не надев платья, — вот тогда-то и следует взять себя в руки. Попридержать свою прыть. Вот так, моя милая! Заболталась я с вами, а я и так припозднилась на пятнадцать минут с утренним чаем — растяпа Мэтти забыла вскипятить чайник. Ни с чем не поспеваю! Так что вы меня лучше не задерживайте, не то нам обеим не поздоровится.
Дверь за Томасиной захлопнулась, и Энн опять расхохоталась. Но отсмеявшись, ощутила легкий озноб. Энн проглотила чай и выпрыгнула из постели. Усталость, мучившая ее в последние дни, рассеялась, и она чувствовала, что готова смело встретить то, что таилось в грядущем.
Энн спустилась вниз. Посмотрев в окно, она убедилась, что денек выдался изумительный. А затем принялась думать, как его провести. День и в самом деле был прекрасный: лужайка тонула в солнечном свете, вдали по-осеннему золотились кроны берез, а чуть ближе полыхали малиновым и алым огнем азалии. Энн стояла у окна гостиной и представляла, как копается в саду — сажает в землю луковицы цветов. И вдруг поняла, что хорошо умела делать это в той, забытой жизни. Горькое чувство утраты охватило ее. Словно еще миг назад ее окружали родные стены, но вдруг какая-то неведомая сила перенесла ее в чужой, нелюбимый мир. Настоящее и прошедшее тяжело налетели друг на друга, словно рухнувшие скалы, и у Энн на секунду закружилась голова. А потом все прошло, и она перевела дух, но остались растерянность и недоумение.
После завтрака Энн вышла в цветник и снова занялась клумбой. Сад все больше и больше становился для нее убежищем. Здесь руки ее начали совершать привычные движения, мысли легко бежали по проторенным дорожкам.
Ничего, ее день придет — она обязательно вспомнит все, что забыла. В саду она обретала уверенность и силы ждать, набиралась терпения.
Примерно через час Энн вдруг ощутила, что в гармонию, царящую в ее душе, вкрался диссонанс. Чувство дискомфорта все росло и росло и наконец стало таким сильным, что Энн принялась оглядываться по сторонам, пытаясь понять, в чем дело. И заметила, за ней пристально наблюдает какой-то мужчина, стоявший в дюжине ярдов от нее.
Энн непроизвольно выпрямилась. Незнакомец, появившийся столь бесшумно, что Энн даже не услышала его шагов, стоял, облокотившись на садовую калитку. Стоял и улыбался. На первый взгляд — дешевый франт, с нагловатой ухмылкой.
— Если вам нужно в дом, то вам надо зайти с другой стороны.
Он ничего не ответил, продолжая улыбаться. Энн ощутила гнев, но он тут же сменился страхом. Сердце яростно забилось.
— Вы что-то ищете? — резко произнесла она.
Незнакомец вытащил сигарету и постучал ею о костяшки кулака.
— Как вы догадливы! — прозвучало в ответ.
Он говорил с едва уловимым акцентом. Но с каким, понять было невозможно.
— Если вы хотите попасть в дом, то он у вас за спиной, — снова заговорила Энн. — Если пойдете прямо по этой дорожке, увидите его.
— Чудесно! Жду не дождусь.
Однако он не тронулся с места. По-прежнему улыбаясь, он извлек из кармана коробок спичек и нарочито неспешно закурил. Какая-то необъяснимая сила будто пригвоздила Энн к месту, заставляя молча ждать, пока неизвестный заговорит. Он же не торопился — как следует раскурил сигарету, сделал несколько затяжек. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он наконец произнес:
— Нам с вами есть о чем побеседовать. И думаю, лучше с глазу на глаз.
Дурнота накатила на Энн тяжкой мутной волной. На несколько секунд она перестала понимать, что с ней происходит. Когда в голове прояснилось, она почувствовала, что стоит на прежнем месте, но совершенно обессиленная и на грани обморока. Лицо ее побелело. Незнакомец все это время говорил что-то, но до нее лишь едва слышно, будто эхо давнего прошлого, донесся конец его фразы:
— ..не знакомы…
— Мы с вами не знакомы, — повторила Энн.
Незнакомец неприятно рассмеялся.
— Да что вы говорите! — Это правда.
Всем сердцем она желала, чтобы это действительно было правдой!
Он сделал очередную затяжку.
— Ну, это по-вашему. А я могу вам сказать совсем другое. Я могу сказать… — Он замолчал, снова затянулся и выпустил длинную, вьющуюся струйку дыма. — Да, я думаю, вы прекрасно знаете, что я могу сказать.
Но она не знала. Представления не имела. Энн заглянула в собственную память, но в который раз увидела лишь черную тьму.
Незнакомец все дымил своей сигаретой, не отходя от калитки и не сводя от Энн наглого, самодовольного взгляда. Пересилив себя, девушка произнесла:
— Я с вами не знакома. Не знаю, кто вы, и знать не хочу. Прошу вас уйти.
Но он не обратил на ее слова ни малейшего внимания., погрузившись в какие-то собственные мысли.
— Ладно, сейчас я, так и быть, уйду, — решил он наконец, — но вы не забывайте, что нам известно, где вы.
Для вас имеется кое-какое задание. И не вздумайте болтать о том, что разговаривали со мной! Немедленно делайте то, что вам велено, и чтобы без фокусов! Поняли? — Он помолчал и добавил:
— Советую вам быть послушной девочкой.
Незнакомец повернулся и не оглядываясь зашагал прочь.
Когда он скрылся вдали, Энн опустилась на колени перед клумбой и принялась рыхлить землю, вынимая корешки. Ей нужно посадить луковицы. А значит, земля должна быть чистой. Нельзя же сажать тюльпаны поверх старых корешков резеды, львиного зева и льна — синего, как морс, вода. Ничего нельзя сажать поверх прошлогодних цветочных останков. Если землю не очистить, луковицы не приживутся.
— Энн склонилась над грядкой, но руки ее праздно лежали на коленях. Из глаз неудержимо текли слезы. Переведя .дух, она достала платок и вытерла лицо. И стала сажать луковицы. Весной расцветут…
Глава 15
Инспектор Фрэнк Эбботт поднял глаза.
— Вот, значит, как! — с искренней радостью в голосе произнес он.
Фрэнк уже собирался уходить, когда ему принесли визитную карточку. «Джим Фэнкорт…» — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, и поднялся со стула.
— Где он? Проводите его ко мне. Нет, подождите, я сам.
Десять минут спустя он снова появился в кабинете уже в компании Джима Фэнкорта.
— Вот практически и все, что я могу тебе рассказать, — заключил Джим. — Последний раз я видел ее, когда она поднималась на борт самолета. А потом приехал к тетушкам, а там вместо Энн совсем другая девушка, совершенно мне не знакомая. Ее тоже зовут Энн. Ну, что скажешь?
— Интересная история! — задумчиво протянул Фрэнк.
Джим кивнул.
— У этой второй Энн почти полная потеря памяти. Первое, что ей вспоминается, — лестница в темном подвале.
Она стоит на ступеньке, у нее кружится голова, она садится. А рядом оказалась та сумочка, о которой она мне рассказала. Справившись с головокружением, Энн подняла ее и обнаружила внутри электрический фонарик.
— А у твоей Энн был электрический фонарик?
— Не знаю… Не думаю. Я вообще не представляю, что у нее было с собой. К самолету она пришла с небольшим узелком. Не знаю, что в нем было, но сумочки у нее точно не было: когда я дал ей десять английских фунтов, она сунула их в вырез платья. Видимо, сумочку она купила позже, когда добралась сюда.
— Ты считаешь, там, в подвале, была ее сумочка?
Джим кивнул.
— Да. И вторая Энн тоже так думает. Ей эта сумочка была совершенно не знакома. Она не знала, что там есть деньги, — а там оставалось около десяти фунтов…
— Продолжай.
— Вот что произошло потом: Энн включила фонарик и увидела под лестницей тело мертвой девушки.
— Как она догадалась, что девушка мертва?
- Предыдущая
- 13/44
- Следующая