Павильон - Вентворт Патриция - Страница 22

• Предыдущая
• 22/55
• Следующая

— Во сколько вы встали?

— В полседьмого.

— Что делали потом?

— Осмотрела все в доме, потом вышла в сад и пошла в павильон.

— Почему?

— Не знаю. Я подумала, может, она пошла проверить, действительно ли Ники ушел. Она любила во всем удостовериться. Я подумала, она пошла проверить, ушел ли Ник, и где-то упала, потеряла сознание. Я думаю, она спешила. Она не надела чулки и белье, как в первый раз, только юбку и пальто поверх ночной рубашки.

— Из ее окна виден павильон?

— Нет, но она могла его видеть из окна ванной. Должно быть, она увидела что-то такое, что заставило ее выскочить в таком виде. И еще она заперла парадную и заднюю двери и унесла ключи — они были у нее в кармане пальто. Мне пришлось вылезать через окно.

Она опять отвела взгляд. Они добрались до той части, о которой необходимо было тоже рассказать, но она не находила слов. Как будто ей предстояло выкопать из земли что-то тяжелое и отнести на гору. Такое можно сделать только в случае крайней необходимости.

И случай был именно такой. Она сказала:

— Она была в павильоне. Лежала на полу. Мертвая.

Я подумала, из-за сердца, но врач сказал, что она убита.

Он сказал… ее задушили…

Вот эти слова и произнесены… Все до последнего, до самого ужасного. Силы покинули ее. Она подняла на мисс Сил вер глаза и сказала:

— Это не он, не Ники. Это не может быть, не может…

Мисс Силвер стала необыкновенно серьезна. Она спросила:

— Что из этого вы рассказали полиции?

— Я рассказала…

— Они еще не видели мистера Карея?

— Нет. Я ему позвонила. Он уже ушел. Он собирался договориться… насчет нашей женитьбы. — Ее голос стал чуть более живым. — Не дайте… не позволяйте им думать, что это сделал он. Он сдержался… он обещал, что и дальше будет держать себя в руках. Не мог он такого сделать!

О, ведь вы нам поможете?!

Тея порывисто протянула руку, и мисс Силвер сжала ее ладонь.

— Дорогая, я сделаю все, чтобы вам помочь. Но главная и единственная помощь — абсолютная правда. Я обязана сказать вам то, что говорю всем своим клиентам. Я никогда не берусь доказывать чью-то вину или невиновность. Я лишь предпринимаю все возможное, чтобы выяснить правду. Если мистер Карей невиновен, правда очистит его от подозрений. Да, я не берусь доказывать вину или невиновность.

Моя задача — служить справедливости. Я утверждаю только то, во что безоговорочно верю. В конечном счете, справедливость и милосердие — это одно и то же.

Алтея отняла у нее свою руку. Пальцы ее так окоченели, что она их не чувствовала. Мгновение ее испуганный взгляд еще покоился на мисс Силвер, потом она перевела его на дверь. За дверью что-то грохнуло, послышались возбужденные голоса, топот, и в комнату ворвался Николас.

Он не потрудился закрыть за собой дверь, и Алтея увидела растерянного полицейского.

Она вскочила. Они кинулись друг к другу, она уткнулась лицом ему в грудь, он обнял ее. За его спиной инспектор и сержант услышали, как она всхлипнула.

— О Ники, скажи им, что это не ты сделал, не ты!

Детектив Фрэнк Эбботт сильно подозревал, что Скотленд-Ярду опять достался крепкий орешек. Этого всегда приходится ожидать, когда едешь в провинцию, но Гроув-Хилл так близко от Лондона, что можно было при большой расторопности оказаться на месте вовремя и ухватить первую реакцию главных подозреваемых. Больше всего раздражало то, что он мог бы поспеть вовремя, если бы не шеф. Старший инспектор Лэм долго терзал его расспросами о деле банды Калахама, что вполне могло бы подождать до лучших времен. Вдобавок шеф, сверля его выпуклыми глазами, которые Фрэнк непочтительно сравнивал с бычьими, словно не замечал его очевидного нетерпения поскорее покончить со старым делом и перейти к новому. Он вылил на него знакомую проповедь о том, что долг молодого офицера — вести себя почтительно, не спешить и помнить пословицу: тише едешь — дальше будешь. В итоге Фрэнк приехал на Бельвью-роуд через десять минут после впечатляющего появления Николаса Карея.

С ним был сержант Хаббард, молодой человек, одержимый идеей во всем походить на инспектора Эбботта. Он делал это так откровенно, что Фрэнк как-то раз пришел в бешенство и сказал мисс Силвер, что если вскоре произойдет второе убийство, ей не придется долго искать жертву и преступника. Но это в будущем, пока же он поздоровался с инспектором Шарпом, о котором до сегодняшнего дня мог сказать только самое лучшее. Выложив ему все известные факты, Шарп сказал:

— Странная история, очень странная. Женщина, считающая себя чуть ли не инвалидкой, выходит из дому среди ночи, причем не один, а два раза, чтобы проверить, не встречается ли дочь в саду с мужчиной.

— Такое случается.

— Погодите, у меня не все. Этот парень, Карей, встречался с мисс Грэхем еще семь лет назад. У него была приметная машина, настоящее старье, и я сам видел, как они на ней катались. Все говорили, что они помолвлены. Затем пять лет назад все кончилось, он уехал за границу. Мать разыгрывала из себя больную. Не думаю, что у нее было что-то серьезное, но она всем это внушала. Старая эгоистка. Не хотела отпускать дочь замуж, совсем ее заездила.

Прямо рабовладелица какая-то.

— Говорите, она выходила два раза?

— Если дочь не врет. Говорит, пошла на встречу с Кареем, потому что мать запретила ему приходить к ним домой, а он сказал, что если она не выйдет, он сам придет. О нем говорят, что он решительный малый. Она говорит, они собрались пожениться и хотели обсудить, как это устроить. Он вернулся спустя пять лет; я так понял, что на этот раз они решили ничего матери не говорить до тех пор, пока все не свершится. Наверху в саду есть что-то вроде беседки. Там они и встретились, и там миссис Грэхем была убита. Мисс Грэхем говорит, мать пришла к ним туда и закатила скандал, но она все уладила: отослала Карея, увела мать в дом и уложила спать. Если это правда, значит, миссис Грэхем выходила еще раз. Небось решила, что Карей все еще здесь околачивается, и дочь снова выскочила к нему на свидание. Если это не правда, и она выходила из дому только один раз, значит, тогда это они ее и прикончили, и они оба погрязли в этом деле по уши. Как бы то ни было, ее задушили — сначала руками, а потом для верности дважды скрученным шарфом.

— С ней в доме была только дочь?

— В общем, да. До последнего момента.

— Что вы этим хотите сказать?

Шарп состроил странную физиономию.

— Полчаса назад прибыла ваша мисс Силвер, а за десять минут до вашего приезда пришел Николас Карей. Хам мет открыл, а он ворвался в гостиную, прежде чем его успели остановить. Я вошел сразу за ним и увидел, как девушка бросилась ему на шею и сказала: «Ники, скажи им, что это не ты сделал!»

Фрэнк Эбботт присвистнул.

— Что ж, в любом случае это любопытно. Надеюсь, вы не дали им посовещаться?

— За кого вы меня принимаете? Он сидит в столовой, можете сами посмотреть. Но лучше сначала прочтите показания мисс Грэхем.

Николас Карей свирепо расхаживал по комнате. Он хотел поскорее дать показания и вернуться к Алтее: она держит все в себе, ей необходимо выплакаться у него на плече. Он же больше всего хотел узнать, что случилось и как.

Когда вошли двое полицейских, он перестал метаться и отрывисто спросил:

— Что здесь происходит?

Бесцветные брови Фрэнка Эбботта взметнулись вверх.

Его внешний вид без всяких усилий с его стороны придавал ему заметную надменность. Длинный нос, узкое бледное лицо, приглаженные до зеркального блеска светлые волосы, светлые серо-голубые глаза, высокая ладная фигура, элегантный костюм, привередливый подбор аксессуаров — все это никак не соответствовало расхожему представлению об инспекторе полиции. Скорее он был похож на щеголя из привилегированного клуба. Он устремил на Николаса запугивающий взгляд.

— А вы не знаете?

• Предыдущая
• 22/55
• Следующая