Огненное колесо - Вентворт Патриция - Страница 40

• Предыдущая
• 40/60
• Следующая

– Привет-привет! Как поживаете, мисс Херон? Очень мило с вашей стороны, что вы приехали сюда. Я очень тоскую здесь, когда остаюсь один. Фрэнк гоняется за убийцами, и я не думаю, что он вернется к чаю. Поэтому вы с Джереми, возможно, спасете мой вечер. Вы любите пончики? У Мэтьюса они всегда есть, потому что он сам их любит. Эти лампы жутко воняют, не находите? Боюсь, что в этом виноват я. Мэтьюс всегда просит меня не включать их сильнее, а я всегда забываю, и они начинают ужасно пахнуть. Конечно, этот дом требует, чтобы на него потратили около десяти тысяч фунтов. Здесь ничего не менялось в течение уже многих лет. Мой прапрадедушка женился на богатой наследнице, но разорился, играя в карты с принцем-регентом, и с тех пор ни у кого из нас не было ни гроша. Он истратил каждый фартинг из ее наследства. Зато повеселился, пока были деньги!

Говоря это, Джек расставлял стулья. В том стуле, который достался Джейн, была сломана пружина. Ковер выглядел давно не чищенным, но, возможно, это был результат долгого использования и обветшания. Джейн подумала, как тоскливо иметь на шее такой дом. Джек Чэллонер, похоже, мирился с этим, но она посочувствовала его будущей жене.

Как будто прочитав ее мысли, он рассмеялся и сказал:

– Так что все, что нам нужно, – это еще одна богатая наследница. Только мне придется держать ее подальше от этого места, пока не будет поздно идти на попятный. Ни одна девушка в здравом уме не взвалит на себя эту обветшавшую старую руину. Я хочу сказать, что она должна быть по уши влюблена в хозяина, ведь так? А я не тот человек, в которого девушки безоглядно влюбляются. Послушайте, хотите я вам покажу, насколько все здесь запущено? Джереми сказал, что ему хотелось бы увидеть, но я не могу представить почему.

Джереми все еще стоял у камина, глядя на огонь. Теперь он оглянулся и сказал:

– Это все рассказы моего деда. Его матушка рассказывала ему разные истории о твоих родственниках. В ее времена это был сэр Хамфри Чэллонер – где-то в сороковые годы девятнадцатого столетия. Мне бы хотелось увидеть семейные портреты.

– Хорошо. Но тогда нам лучше пойти сейчас, а то будет совсем темно. – Он повернулся к Джейн. – А вы? Может быть, вам лучше остаться у огня? Можно я буду называть вас Джейн? Я знаю Джереми практически всю жизнь.

Ему было почти столько же лет, сколько Джереми, но он выглядел моложе и напоминал Джейн большого дружелюбного щенка.

Они прошли через промозглый холл в совершенно холодную столовую, заставленную ужасной викторианской мебелью. Над массивным буфетом висел портрет сурового джентльмена с бакенбардами.

– Это старый Хамфри, – сказал Джек Чэллонер, – какие истории приписывала ему твоя прабабушка? Он был моим прадедушкой.

Джереми медленно сказал:

– Он лишил своего сына наследства, не правда ли?

– Да, своего старшего сына Джеффри. Неприятный семейный скандал. Джеффри пошел в своего деда, того парня, который разорил семью: прожигал жизнь, потом был замешан в каких-то делах с контрабандой, ну а потом его убили. После этого все родственники свободно вздохнули, а мой дед Джон унаследовал титул и вот этот дом.

Джереми сказал:

– Мой дед говорил, что его мать часто рассказывала ему о Джеффри.

Джек Чэллонер рассмеялся:

– Не сомневаюсь! Боюсь, что именно Тавернеры совратили его с пути истинного. По всем параметрам «Огненное колесо» было прибежищем контрабандистов. Наверху есть портрет Джеффри. Хотите посмотреть?

Они поднялись наверх по широкой лестнице. Джек Чэллонер нес большой подсвечник с витой ручкой и свечами, которые, похоже, стояли в нем еще с довоенных времен, так как были покрыты пылью и изрядно пожелтели. Возможно, что серебро канделябра не чистилось с тех же пор. Джек со смехом постучал по нему.

– Всего лишь шеффилдская работа, а то бы его давно продали.

Джейн быстро сказала:

– Все равно он может стоить довольно дорого. – Потом замолчала и, покраснев, пояснила: – У моего деда был антикварный магазин.

– Это капля в море. Тут нужна богатая наследница.

Они продолжали подниматься по лестнице. На улице еще было светло, но этот свет никак не мог осветить темные углы. Портрет Джеффри Чэллонера действительно висел в очень темном углу – «паршивую овцу» убрали подальше от посторонних глаз. Джейн подумала, приходил ли сюда кто-нибудь, чтобы на него посмотреть. Возможно, его мать, когда еще была жива.

Джек Чэллонер поставил подсвечник на стол, достал из оттопыривавшегося кармана спички, зажег пять выцветших свечей и осветил портрет.

– В этом углу ничего не видно даже утром. Вот почему я принес с собой эту штуковину, – объяснил он. – Ну, вот наша «паршивая овца». Естественно, портрет был написан до скандала, когда Джеффри исполнился двадцать один год, – запечатлели совершеннолетие наследника.

Свечи осветили молодого человека в охотничьем костюме с ружьем под мышкой и со связкой фазанов. Яркие, радужные перья птиц были тщательно прорисованы. Джеффри Чэллонер смотрел на них с полотна – очень гордый, симпатичный молодой человек, у ног которого лежал весь мир. Случайный выстрел в темноте, который впоследствии стал избавлением для семьи, был еще впереди.

Джек Чэллонер сказал:

– Если вы хотите найти фамильное сходство, то у вас ничего не получится. Рыжие волосы появились в семье с появлением в ней моей бабушки, и теперь, возможно, мы никогда от них не избавимся. У нее было восемь дочерей – и все как морковки.

– Нет – сказала Джейн, – совершенно никакого сходства.

И когда она произнесла это, то поняла, что это неправда. Было сходство, и очень сильное, но это было не то сходство, которого она ожидала. Она посмотрела на Джереми и быстро отвела глаза. Если представить его с удлиненными волосами и небольшими бакенбардами, одеть в такую одежду, которая изображена на портрете, то можно подумать, что это он позировал. Она почувствовала такое напряжение, что боялась посмотреть на него снова.

Джек Чэллонер сказал как бы в подтверждение ее мыслей:

– Он больше похож на Джереми, а не на меня.

Они спустились вниз и угостились пончиками, лежавшими на потрескавшемся блюде из вустерского фарфора, и выпили чаю из устрашающего викторианского чайника, который, возможно, служил еще рыжеволосой леди Чэллонер и ее восьми рыжим дочерям.

Когда они попрощались и медленно поехали назад по длинной подъездной дороге, Джереми произнес:

– Обветшалый старый дом, да?

– Кошмарный дом! Мне жаль Джека. Джереми рассмеялся:

– Не надо его жалеть. Он не унывает, да и бывает там очень редко.

Джейн тоже рассмеялась:

– Ну и как, женится он на богатой наследнице? Он не похож на такого человека.

– Не женится. Он влюблен в Молли Пембертон. Очень хорошая девушка. У нее нет ни пенни, но они оба не придают этому значения. Он приехал сюда только потому, что кто-то хочет устроить здесь санаторий, или сиротский приют, или что-то еще. Здешний морской воздух очень полезен. Он советуется с адвокатами и пытается принять решение о продаже дома.

Джереми остановил машину точно между двумя высокими столбами на выезде.

– Джейн, я хочу поговорить с тобой. «Огненное колесо» наводнено констеблями и нашими родственниками, поэтому лучше сделать это здесь. Когда ты собираешься выйти за меня замуж?

Он отпустил баранку и взял ее руки в свои. Она не выдернула их, но их напряженность выдавала ее упрямство.

– Я никогда не говорила, что вообще выйду за тебя замуж.

– А это нужно говорить?

– Да, нужно.

– Тогда скажи это!

– Джереми, оставь эту мысль!

– Скажи это! Джейн, дорогая, ну скажи!

Его голос странно действовал на нее, когда так изменялся. Неожиданно куда-то исчезли дружеские чувства к нему. Ужасный, нарушающий все поток эмоций унес ее куда-то. Через секунду она окажется в объятиях Джереми, и если он ее поцелует, то она скажет все, что он от нее потребует. Она вырвала у него руки и забилась в угол.

– Нет, нет!

– Джейн!

• Предыдущая
• 40/60
• Следующая