Огненное колесо - Вентворт Патриция - Страница 23

• Предыдущая
• 23/60
• Следующая

– Что случилось?

Эйли произнесла дрожащим голосом:

– В моей двери нет ключа.

– Вы хотите сказать, что там вообще нет ключа или сейчас нет ключа?

Дрожащий голос стал еще тише.

– Он исчез. Тетя Энни велела мне запереть мою дверь. Ей и не нужно было так говорить – я всегда ее запирала. С того времени, когда здесь появился Люк. Но сегодня в двери нет ключа. Он исчез.

– Вы должны сказать своей тетушке.

– Я не могу, они ведь спят в одной комнате: она и дядюшка. Если вы позволите мне остаться…

– Конечно, вы можете остаться. Переодевайтесь и забирайтесь в кровать! Она достаточно большая, чтобы разместить полдюжины человек.

Эйли задержала дыхание.

– Я не это имела в виду, я вовсе не хотела вас беспокоить. Разрешите мне только побыть в вашей комнате. Он сказал, чтобы я вас попросила об этом.

– Он? Кто?

– Джон, мисс Херон, Джон Хиггинс.

– Когда?

– Мисс Херон, вы никому не расскажете? В этом нет ничего такого, но вы ведь никому не расскажете? Время от времени он приходит сюда и посвистывает, чтобы я знала, что он здесь. Он насвистывает мелодию религиозного гимна «Ледяные горы Гренландии», и я выглядываю из окна. Но сегодня… о боже, он так рассердился.

– Почему?

Эйли поежилась:

– Вы же знаете, что случилось сегодня с этим Люком. Я спустилась вниз и рассказала тете Энни. Миссис Бридлинг, которая приходит помогать, когда у нас много дел, уже закончила работу и пошла домой, а я убирала серебро. Я не знала, что там был кто-то еще. Но миссис Бридлинг вернулась. Она забыла свой шарф и вернулась за ним. Она услышала все, что я говорила, когда думала, что, кроме тетушки Энни и меня, на кухне никого нет, что мы совсем одни.

– Как вы узнали?

Эйли присела на край кровати. Было похоже, что ноги ее больше не держат. Она продолжила свой рассказ:

– Она вернулась в Клифф и проверила мистера Бридлинга – он лежит в постели и не встает. Затем она начала думать о том, что я рассказывала тетушке Энни. И когда хорошенько все обдумала, то пошла в соседний дом и все рассказала Джону Хиггинсу, а Джон сразу же пришел сюда. Я никогда не видела его в таком гневе.

– Не удивительно. Эйли, почему вы не выходите за него замуж, ведь он хочет этого. Правда?

Эйли посмотрела на нее долгим грустным взглядом:

– И тогда его кровь будет на мне, как сказал Люк? – Она покачала головой. – Я лучше спрыгну со скалы. Так я и сказала ему сегодня вечером.

– И что он на это ответил?

Голос Эйли стал еще тише:

– Что я погублю свою душу и попаду в ад. А еще он сказал, что пойдет за мной – туда или куда угодно. И добавил: «Да простит меня Господь, но это так». Я никогда раньше не видела его в таком состоянии. Странные люди эти мужчины, мисс Херон. Довести себя до такого состояния из-за девушки. И Эл, и Люк, и даже Джон – что с ними со всеми происходит?

Джейн закусила губу. Ей хотелось и смеяться, и плакать. Она вспомнила, как крепко поцеловал ее Джереми.

А Эйли продолжала своим красивым печальным голосом:

– Он хотел, чтобы я вышла к нему через боковую дверь. Он сказал, он отведет меня к миссис Бридлинг и мы сможем пожениться через три дня. А я сказала, что не могу оставить тетю Энни. Ни за что бы не поверила, что он может так себя вести. Я просто сказала – нет, нет и нет, а он спросил, могу ли я торжественно пообещать, что пойду в вашу комнату и попрошу вас оставить меня у себя, а он придет утром и поговорит с дядей. Ну, я сказала, что я так и сделаю… – Ее голос затих.

Эйли забралась под одеяло на другом конце огромной кровати и почувствовала, как тепло и ощущение безопасности окутывают ее. Она сказала совсем тихо:

– Спасибо, мисс Херон. – И услышала смех, доносившийся с соседней подушки.

– Да перестань величать меня «мисс Херон»! Мы станем кузинами, когда ты выйдешь замуж за Джона Хиггинса.

Джейн лежала и думала, как все было странно. Она почувствовала, когда Эйли уснула, но сама никак не могла заснуть. Она стала вспоминать свои впечатления с момента их прибытия в «Огненное колесо»: старый дом, темный ход, ведущий к морю, пьяный смех Эла Миллера, Эйли, Люк Уайт, поддерживающий кровоточащую руку, поцелуй Джереми в маленькой комнате на площадке посередине лестницы… Сначала это были мысли, затем мысли сменились картинками, а картинки вместе с ней переместились в сон. Она уже не лежала в постели, а стояла у двери комнаты. Дверь была отворена. Она выглянула в коридор, но там было пусто и темно. В конце, там, где начиналась лестница, был свет. Она прошла по коридору до лестничной площадки и посмотрела вниз. Дверь небольшой комнаты, находившейся на площадке посередине лестницы, была открыта, и кто-то как раз выходил из нее. Это был Джереми. Именно так она подумала, когда увидела его. А потом вдруг засомневалась. Его волосы были намного длиннее, и он выглядел больным. На нем был большой свободный пиджак и высоко повязанный темный шарф. Руками он крепко зажимал бок, а между пальцами текла кровь. Это не был Джереми – это не мог быть Джереми. Он вышел из комнаты и взглянул на нее, стоявшую наверху. Она поняла, что он вот-вот умрет, закричала… и этот крик разбудил ее.

Она сидела в большой кровати в полной темноте, сжимая рукой горло, а крик звучал в ее ушах. В течение какого-то мгновения сон еще был с ней: Джереми, смотрящий на нее, подняв голову, и кровь, стекающая вниз, – и крик. Это был ее собственный крик. Или не ее? Она вспомнила об Эйли. Если она так кричала, то почему Эйли не проснулась?

Джейн протянула руку, чтобы нащупать Эйли, но девушки рядом не было. После ее пробуждения прошло всего несколько секунд. В то мгновение, когда она поняла, что Эйли нет на месте, она снова услышала крик – он доносился откуда-то изнутри дома.

Джейн оказалась у двери, прежде чем поняла, как это получилось. Темный коридор тянулся до лестничной площадки – темный и пустой. Все было точно так же, как в ее сне, только во сне она не ощущала ни тепла, ни холода, а теперь ей было так холодно, что она никак не могла восстановить нормальное дыхание. Ее сердце громко колотилось, а дыхание перехватило. Наверное, она машинально схватила халат, потому что обнаружила, что закутывается в него. Затем она услышала, как вокруг все начали просыпаться. Скрипнула пружина кровати, открылись двери. Мисс Сильвер вышла из своей комнаты, завязывая пояс малинового халата.

Джейн пробежала мимо нее к началу лестницы и резко остановилась. Все было так, как если бы она вернулась в свой сон, потому что дверь маленькой комнаты на площадке посредине лестницы была открыта и Джереми как раз выходил из нее. Ужас охватил ее. А затем он неожиданно исчез, а вместе с ним и сон: Джереми, вполне живой и здоровый, стоял в сине-белой пижаме с торчащими в разные стороны волосами.

Джейн сбежала вниз по лестнице и схватила его за руку.

– Джереми! – Тут она взглянула вниз, в холл, и слова замерли у нее на губах. В холле находились три человека; один из них лежал навзничь на полу посередине холла. Он лежал лицом вниз, широко раскинув руки, как если бы оступился на нижней ступеньке. Вокруг его левой руки был замотан носовой платок. Он был в носках, но без обуви, на нем были темные брюки и серый льняной пиджак. Грубо обработанная костяная ручка ножа торчала ниже его левого плеча. В желтом свете подвешенной лампы было видно, что весь серый лен пиджака с той стороны был пропитан кровью. Лампа была подвешена на трех бронзовых цепях, а ее свет слегка приглушен, но и в таком свете все увидели, что Люк Уайт мертв.

Наверное, кричала Флоренс Дьюк. Она стояла у перил в конце лестницы, там, где начинался коридор, ведущий к входной двери. Она была одета так же, как во время обеда. Алое платье с розово-зеленым рисунком делало ее похожей на привидение. Грим, наложенный много часов назад, подчеркивал бледность ее лица самым ужасным образом. Она слегка вытянула руки и внимательно разглядывала их: все пальцы были в крови.

• Предыдущая
• 23/60
• Следующая