Однажды повезло - Веллман Катрин - Страница 12

• Предыдущая
• 12/16
• Следующая

Стук в дверь положил конец моим медитациям. Я повернул ключ, и Фрэнсис, явно обуреваемая противоречивыми эмоциями, вошла в номер.

— Привет, дорогая!

Я обнял ее за талию, потом крепко поцеловал в губы.

— Значит, ты, наконец, решилась! Не видел тебя целую неделю.

Она закусила губу, потом, пересилив себя, сказала:

— Я не хотела снова встречаться с тобой, но больше не могла.. Я не спала даже, только и думала об этом. Что ты сделал со мной тогда?

— Лишил тебя невинности. Дорогая, только и всего. Тебе это понравилось, что естественно.

Она схватила меня за ворот рубашки и ткнулась лицом в грудь. Я еле расслышал ее шепот:

— Мне стыдно за себя…

— Не стоит переживать. Все было нормально. Чем больше ты будешь этим заниматься, тем больше тебе это будет нравиться…

Изрекая эти мудрые слова, я не терял времени даром и снимал с нее один предмет туалета за другим. Когда она осталась в одних прозрачных трусиках, я смог, наконец, разглядеть ее как следует.

— В прошлый раз я тебя толком и не видел… Стой спокойно, чтобы мои глаза могли нарадоваться…

Не знаю, может быть, потому, что я ждал так долго, но она мне показалась даже лучше сложенной, чем в тот первый день.

Чертовски хорошенькая, Фрэнсис закружилась на месте, и от одного вида ее мелькающих ягодиц мой член поднялся и отвердел. Я никогда не видел такой совершенной попки, сочетающей свежесть юности с возбуждающей полнотой. Если я не возьму себя в руки, то трахну ее немедленно.

Ноги тоже были великолепны: стройные и мускулистые в голенях, с длинными бедрами, настоящие ноги танцовщицы. Груди небольшие, но твердые и восхитительной формы.

Не в состоянии больше сдерживать себя, я сгреб ее в охапку и перенес на кровать. На сей раз сопротивления не было. Фрэнсис сама сорвала с себя остатки одежды, и я видел, как взлетели и опустились бабочкой на пол ее черные штанишки.

Я лег между ее ног, раздвинул бедра и приник губами к ее половым губам. Потом высунул язык и обследовал им всю доступную ему территорию. Я лизал и сосал губы, вход во влагалище, клитор, все…

Она уже стонала:

— О! Мартин! Еще! Еще!

Я приподнял ее за ягодицы и проник языком в крохотное отверстие, которое также намеревался атаковать.

— О, Мартин! Что ты делаешь?

Я продолжал его вылизывать еще некоторое время, потом снова вернулся к хорошо раскрывшемуся влагалищу, это заставило ее громко застонать от наслаждения… Потом я поднялся на локтях и стал ласкать соски ее маленьких, но хорошо развитых грудей, затем целовать ее шею, губы…

Потом я возлег на ее ставшие каменно — твердыми грудки, она за плечи крепко прижала меня к себе. Глаза Фрэнсис были полузакрыты, губы дрожали от возбуждения. Так мы лежали, должно быть, с полминуты. Затем я осторожно высвободился из ее объятий, встал на колени, раздвинул ляжки и ввел член в жаркое влагалище. Оно было еще очень узким, Фрэнсис не смогла удержаться от стона, но тут же мужественно шепнула, чтобы я продолжал. Я продолжал… Мой член двигался в ее лоне медленно и ритмично, взад и вперед, раз за разом растягивая стенки вагины.

Фрэнсис закрыла глаза, дыхание ее стало учащаться, и вот уже с каждым толчком моих чресел с губ ее начали срываться стоны наслаждения.

— О! О! О!

Ее голова металась по подушке из стороны в сторону, ладони стискивали и мяли груди, живот пульсировал, словно жил своей собственной жизнью. Мы бились друг о друга и одновременно шли к оргазму. Наши любовные стоны звучали все громче и громче.

— О, Мартин! Это прекрасно! Еще, еще! Фрэнсис выкрикивала бессвязные фразы, какие-то бессмысленные слова:

— О-о! А-а-а! Да! Еще! Снова! Мама!

Я приостановился на мгновенье, не вынимая, однако, твердый как дерево член из все еще узкого, упругого, как резина, отверстия. Лицо Фрэнсис искажала гримаса боли, казалось, она задыхается, столь сильными были ее ощущения. Я не хотел, чтобы она сейчас пришла в себя, и поэтому снова яростно вонзился в нее.

— О-о!

Песня зазвучала вновь. Теперь я делал свою работу ровными, сильными толчками в одном ритме, крепко держа ее за бедра, Через считанные секунды она напряглась до предела и взорвалась с диким вскриком:

— А-а-а!

Да, эта девочка родилась со способностью кончать быстро. Я бы еще с удовольствием продолжил греблю, но пока с нее было достаточно. Она и сама поняла, что необходима передышка:

— Все… Пожалуйста… Больше не надо…

Я вежливо вышел из нее. Мы лежали рядом, не шевелясь, ее голова покоилась на моей груди, подрагивающая грудь — в моей ладони. Я чувствовал, как часто бьется ее сердце — единственный признак, что Фрэнсис еще жива. Потом ее веки дрогнули, она немного подтянулась и поцеловала меня робким поцелуем застенчивой девочки. Я перевернул ее снова на спину и посмотрел в глаза:

— Это ведь хорошо, не так ли?

— Ты выиграл… Было хорошо, много лучше, чем в первый раз. Мне всегда будет так хорошо?

— Это зависит от многого… Иногда бывает лучше, иногда хуже. Если бы всегда было одинаково, то быстро бы надоело. И тебе еще предстоит многому научиться.

Многому? Это замечательно! И обещаю, что буду старательной ученицей!

Мой твердый член был еще достаточно силен, чтобы овладеть крепостью, но я не спешил, ее нужно было к этому подготовить.

Влагалище Фрэнсис должно было прийти в рабочее состояние. Обычно я этим не очень любил заниматься. Все, что я читал по этому поводу, вызывало у меня только улыбку: все эти книжки с идиотскими названиями, вроде «Сладостная долина» или «Таинственный цветок». Полное дерьмо.

Я знал свою линию в этом мире. Я многое исследовал по любовной части и не встретил ничего похожего, никаких таинственных цветков или иного подобного дерьма.

Мне достаточно было взглянуть на эту прелестную атласную попку, такую свежую и розовую, чтобы поверить словам поэта: «Такое встречается редко, но оно существует». Проснувшийся вновь интерес требовал реализации. Я перевернул Фрэнсис на живот и стал медленно и нежно ласкать ее зад. Он походил на большой зрелый персик, и мне приходилось сдерживать себя, чтобы не впиться в него зубами.

Осторожно я развел ее ягодицы. Конечно, там не было ничего таинственного. Но, разумеется, было нечто, похожее на цветок. Маленький темный цветок. Такой чистенький и свежий, что невольно забылось, для чего он предназначался. Я приблизил к нему свои губы и высунул язык… В этом месте Фрэнсис тоже была надушена. Тот же самый мятный аромат. Я начал лизать, и ей это понравилось, она так и сказала. Я должен был собрать всю свою железную волю, чтобы немедленно не задвинуть туда свой член. Это еще успеется, а сегодня эдак можно ее лишь напугать.

Все это возбудило меня настолько, что Малыш-Джонни безоговорочно потребовал удовлетворения его законных прав. Пришлось снова перевернуть ее на спину и вложить мое оружие в щель под золотистым кустиком. Несколько осторожных ласк с моим обычным милосердием и — хлоп! — я уже в ней.

На этот раз я заботился уже о себе, я достаточно потрудился на Фрэнсис, а Малыш-Джонни тоже заслужил праздник.

Боже, до чего ж хорошо!

Я слышал ее стоны и не знал, как долго смогу сдерживать себя, оргазм подступал, я чувствовал его приближение. А-а-а! — теперь мой черед испустить любовный сок:

Девка! Ты довела меня до этого, теперь получи!

Я вцепился в ее ягодицы и кончил как бык одним мощным ударом.

Фрэнсис была удивлена, когда я остановился… Ведь все шло так хорошо. Она еще ничего не понимала…

Я принадлежу к парням хорошего сорта и потому не собирался оставлять ее в подвешенном состоянии. Такого рода акцию вежливости я совершал не впервые, хотя и без восторга — эти губы и влагалище, полное спермы… Но сегодня мне этого хотелось. Губы у нее такие вкусные и душистые, а сама она юная и свежая…

Я коснулся языком ее клитора, и она снова взвилась с громким криком. Потом я целовал всю ее влажную и широко раскрытую киску, я входил в нее языком, лизал и сосал… Она уже не могла сдерживать себя, и тогда я стиснул ее клитор губами и прижал сверху языком.

• Предыдущая
• 12/16
• Следующая