Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2 - Велидов (редактор) А. С. - Страница 20

• Предыдущая
• 20/145
• Следующая

Здесь необходимо упомянуть об отношении правых к ТЦ. Вхождение их туда представлялось СОД очень желательным с целью усилить правый элемент и ослабить влияние СВ. Переговоры от имени правых вел Леонтьев *;[67] но непримиримость правых, с одной стороны, и выдвинутая ими кандидатура Роговича, признанная представителями НЦ и СВ абсолютно неприемлемою, помешали правым войти в ТЦ. Обстоятельству этому, впрочем, не было придано особого значения благодаря постоянному присутствию «для контакта» в СОД представителя их Л. Л. Кисловского.

Таким образом, ТЦ образовался в следующем составе: от НЦ – Н. Н. Щепкин (он же председатель) и Герасимов, от СОД – Д. М. Щепкин и Леонтьев, от СВ – Мельгунов **.[68] Заместителем Герасимова был С. Е. Трубецкой.

Образование ТЦ поставило СОД по отношению к нему в положение приблизительно одинаковое тому, которое наблюдалось в 1918 году по отношению к ПЦ, с тою только, пожалуй, разницею, что СОД сохранил несколько большую самостоятельность. ТЦ – подобно ПЦ оказался организацией актуальной, СОД оставался политической базою, он давал Леонтьеву и Д. М. Щепкину свое мнение по вопросам общеполитического значения, но активности не имел. За все время совместного существования ТЦ и СОД их сношения определяются четырьмя вопросами: декларацией в ответ на предложение Антанты образовать на Принцевых островах конференцию; запиской о современном состоянии России при Советской власти, которую предполагалось отправить за границу; декларацией, определяющей отношение московских политических групп к системе управления, долженствовавшей применяться Колчаком при наступлении из Сибири в глубь России, и принципиальным заключением по внесенному Леонтьевым вопросу об отношении к вооруженному выступлению в Москве.

Когда возник вопрос о Принцевых островах, СОД прежде всего полагал необходимым послать представителей от всех трех объединений, но краткость времени и затруднительность выезда за границу тут же заставили отказаться от этой мысли. Тогда решено было составить декларацию, «Совет» дал свой текст и обсуждал принесенный Д. М. Щепкиным проект НЦ и СВ. В следующем заседании СОД дал свое согласие на новый согласительный текст, выработанный в ТЦ, не признававший никакого соглашения с Советской властью и призывавший Антанту оказать вооруженную и материальную силу борющимся на окраинах против Советской власти армиям.

Когда выяснилось, что конференция на Принцевых островах не состоится, в СОД возникла мысль информировать заграницу о действительном положении вещей в Советской России. Было предположено составить записку, характеризующую все стороны государственной и общественной жизни страны *.[69] Общую часть о Советской Конституции и власти, а также о дифференциации политических групп после Октябрьской революции написал Н. Н. Виноградский, финансовую и экономическую сторону – С. Д. Урусов, аграрный вопрос и крестьянство – Стемпковский, народное образование – Муралевич. Записка была написана и обсуждалась в марте и первой половине апреля 1919 года. О намерении СОД информировать заграницу таким путем Д. М. Щепкиным и Леонтьевым был поставлен в известность ТЦ, причем НЦ и СВ ввиду начатой СОД уже работы соглашались, чтобы она была им доведена до конца и затем уже подвергалась обсуждению в ТЦ. Позднее Леонтьев докладывал СОД, что записка принята ТЦ с небольшими лишь изменениями.

В конце марта (во всяком случае, до пасхи) состоялось заседание СОД, на которое Леонтьевым были приведены некий Азаревич, приехавший из Сибири, а также приехавший из Сибири офицер и прибывший с юга Хартулари. На этом совещании присутствовал также С. А. Морозов. Это совпадало с первыми успехами Колчака. Приехавшие сделали подробные доклады о положении дел на окраинах; кратким докладам о военном положении они противопоставляли подробные данные, характеризующие общее политическое положение, каковые наиболее интересовали СОД, и отвечали на задаваемые им из этой области вопросы. Сибирские представители определяли положение Колчака чрезвычайно устойчивым как в военном, так и политическом отношениях (благоприятное отношение к нему крестьян и рабочих, овации во время предшествовавшей поездки на фронт). Однако состав правительства Колчака, состоявший в значительной мере из социалистов, и отношение его к органам самоуправления, избранным по законам 1917 года с небольшими отступлениями, вызвали в СОД разочарование; признавалось, что по мере продвижения за Урал органы самоуправления восстанавливать на первое время нельзя.

Представитель Юга дал характеристику общего там положения и указал, что на активность Добровольческой армии рассчитывать нельзя: она может лишь оттягивать советские силы, этим облегчать продвижение Колчака, что она по мере сил и делает. На заданный одним из членов СОД вопрос, когда же можно рассчитывать на продвижение Колчака в глубь России до Москвы, приехавший из Сибири офицер ответил неопределенно и указал, что в апреле – мае предполагается мобилизация еще нескольких возрастов и что, если она пройдет так же благополучно, как предыдущая, они надеются в июне добиться решительных результатов.

Политическая информация, как сказано было, СОД не удовлетворила; он опасался, что Колчак, окруженный социалистами, хотя бы и «выздоровевшими», держит не надлежащий курс, политику, может быть, подходящую для Сибири, но неприемлемую для Европейской России. В этом заседании это, впрочем, не высказывалось, но в следующем заседании вопрос подвергся подробному обсуждению и признано было необходимым послать декларацию о том, как в Москве понимают строй, долженствующий быть установленным на местах немедленно после освобождения их от Советской власти.

Для того же, чтобы декларация эта имела больше веса, Леонтьеву и Д. М. Щепкину поручено было сговориться с другими группами, то есть внести вопрос в ТЦ. Обсуждение проекта декларации в ТЦ затруднилось благодаря непримиримому отношению СВ к тексту СОД в части, касающейся аграрного вопроса, и здесь пришлось уступить с тем, что формулировка сделана была в довольно неопределенных выражениях. По остальным же пунктам, как-то: военной диктатуре до Национального собрания (без упоминания, однако, состава его и порядка собрания) – возражений со стороны СВ не было.

Тут же в СОД было предложено примкнуть правым, но одно упоминание о Национальном собрании и формулировка аграрного вопроса заставили Кисловского тут же наотрез отказаться от этого.

Обсуждение этой декларации относится к апрелю. После этого в СОД наступило затишье, заседания его стали созываться реже. Лишь в мае или в июне в одном заседании Леонтьев заявил, что хочет знать мнение «Совета» по одному вопросу, подлежащему обсуждению в ТЦ, – принципиальное отношение «Совета» к внутреннему перевороту (вооруженному выступлению) в Москве.

Прения были очень короткие, и все присутствующие единогласно признали в принципе несвоевременность такого выступления, даже если оно в самой Москве имело бы успех, ввиду отдаленности Колчака и Деникина и совершенной неизвестности о том, входило ли бы такое действие в их планы и намерения.

В это же приблизительно время Леонтьев поручил Виноградскому вновь обдумать вопрос о первых шагах новой власти в Москве в случае падения Советской власти, отнюдь не считаясь с тем, каким образом эта власть возникла, а имея в виду совершившееся событие. Он предложил предусмотреть опять вопрос о полиции и т. д. Такая записка была составлена; она имела в виду также отношение к обществам, собраниям, профессиональным союзам, домовым комитетам, правительственным учреждениям; однако в СОД она не обсуждалась и была внесена Леонтьевым непосредственно в «Такт, центр».

Летние месяцы затем прошли в затишье. СОД иногда собирался для «обмена мнений» и «информации», которую обыкновенно делали Леонтьев и Кисловский; последние никогда не указывали источников получаемых сведений; самые же сведения подчас носили самый фантастический характер, например указания на появление в Финском заливе эскадры из 120 с чем-то вымпелов, сосредоточение в июне – июле на западной границе 14 германских дивизий под командой Гинденбурга (сообщения Кисловского), пересуды о воображаемых силах Колчака и Деникина, определяемых в различных, достигавших громадной амплитуды цифрах, предположения о причинах отхода Колчака от Самары («крупный стратегический маневр»?), о положении в оккупированных Деникиным местностях, внушавшем СОД большие опасения ввиду непрекращавшихся слухов о неумении организовать управление и промышленность, о неосторожном разрешении аграрного вопроса, наконец, о грабежах, чинимых солдатами и даже офицерами, считавшими себя вершителями судеб и хозяевами положения. Последнее заседание СОД состоялось в конце июня 1919 года, как это по крайней мере известно автору; после ареста Н. Н. Щепкина он больше не собирался.

• Предыдущая
• 20/145
• Следующая