Игрушка богатого человека - Вейр Тереза - Страница 16

• Предыдущая
• 16/67
• Следующая

Стоит ли объяснять ему, что вообще-то она не имеет привычки бегать по улицам полуголая? Что она порядочная, скромная женщина с консервативными взглядами? Нет, не стоит все усложнять. У нее на это просто нет сил. К тому же он ей все равно не поверит. Нет, у нее есть дела поважнее, чем объясняться с офицером… офицером… Сара прищурилась, разглядывая его значок. С офицером Шеррардом.

Он нервно сглотнул, ей даже показалось, что он краснеет.

— Я мог бы оштрафовать вас за непристойное поведение, но я не стану этого делать. Просто больше не появляйтесь на улице в таком виде.

Сара кивнула, потом подошла к воротам и набрала код на электронной панели. Ворота открылись, и она направилась по подъездной аллее к дому.

Донован проснулся от холода. В темноте он протянул руку к жене, но нащупал только пустую постель.

— Сара, — сонно позвал он, натягивая на себя одеяло. — Сара, — повторил он уже с нетерпением, полностью очнувшись от сна.

До него донесся какой-то звук из коридора. В спальне зажегся свет. Он заморгал, заслоняясь рукой.

В дверях стояла его жена. Она все еще была в белом вечернем платье, в котором ходила на прием. И платье было мокрым насквозь. И ее волосы тоже.

— Сара?

Она осталась стоять в дверях, держа руку на выключателе. Было в ней что-то странное, еще более странное, чем ее мокрая одежда и мокрые волосы. Донован вгляделся в нее повнимательнее. Вроде бы не пьяна. И тут до него дошло. Тот страх, что он привык видеть в ее глазах, пропал.

— Ты где была? — спросил он. — Купалась в бассейне прямо в одежде?

Она как будто и не слышала, что он сказал: прошла мимо него к комоду, выдвинула ящик и вытащила пару тренировочных трикотажных шаровар. Трикотажную фуфайку. Белье.

Когда ему было лет десять, у Донована в течение недолгого времени была собака. Как же его звали, этого пса? Впрочем, это было неважно. Важно было то, как этот пес себя вел по отношению к хозяину. Донован, бывало, подзывал его, и пес подползал к нему на брюхе, писаясь всю дорогу от страха. А когда он подползал поближе, Донован пинал его ногой.

Было в этой собачьей покорности нечто такое, от чего Донован получал чуть ли не сексуальное удовлетворение.

— Сара! Поди сюда.

Она выпрямилась и повернулась к нему. И опять он не заметил ни тени страха в ее глазах.

— Я ухожу, — сказала она.

Прошла секунда. Потом вторая.

Донован запрокинул голову и расхохотался. Сара от него не уйдет. Уж во всяком случае, не так демонстративно. Она на такое не способна. И вообще, она его любит. Он ей нужен.

И она ему нужна. Иногда. Время от времени.

Донован откинул одеяло, чтобы показать ей, как сильно она ему нужна. Что он для нее приготовил. Какой он большой и сильный.

Последние пару лет Сара перестала его возбуждать. Это продолжалось до тех пор, пока не началась вся эта заварушка с Крэем. И тут уж Донован совсем потерял голову, удержу не знал, все никак не мог насытиться телом жены.

— Поди сюда, Сара.

Он не отрывал взгляда от ее лица, чтобы не пропустить момент, когда в ее глазах появится страх. Она смотрела на него, прижимая к груди охапку одежды.

— Нет.

Голос прозвучал решительно, но он-то ее хорошо знал. Вот теперь Донован заметил ее страх. Он практически чуял этот страх. Это ощущение возбудило его еще больше.

Она повернулась к дверям.

Охота!

Доновану нравилось видеть ее покорной, трепещущей, нравилось пугать ее, нравились ее слезы и нежелание заниматься сексом. Но охота ему тоже нравилась.

Он действовал быстро.

Не успела Сара сделать два шага, как он бросился за ней, поймал и развернул лицом к себе, до боли впиваясь пальцами ей в предплечья.

— Никогда не уходи от меня!

Донован занес руку для удара. Она инстинктивно отшатнулась. Он ощутил приятный, согревающий прилив крови.

— Я ухожу, — задыхаясь, повторила Сара дрожащими губами.

Это были всего лишь слова, ничего не значащие слова. Она никогда от него не уйдет. Он никогда ее не отпустит. Она принадлежит ему.

Донован схватил ее за волосы, намотал их себе на руку, глубоко зарывшись пальцами в мокрые пряди, и с силой дернул.

— Ты неблагодарная сука, — негромко проговорил он сквозь стиснутые зубы. — Ты была пустым местом, когда я тебя встретил. Я дал тебе все. Все!

Он опять дернул ее за волосы, и на глазах у нее выступили слезы.

Ничего, скоро она образумится. Так всегда бывало. В конце концов, она всегда ему повиновалась.

— Я ухожу, — повторила Сара в третий раз, словно пытаясь убедить саму себя, что так оно и будет.

Черт бы ее побрал! Она сама его на это толкает. Разве она не видит, что сама во всем виновата? Разве она не знает, сколько раз ему приходилось сдерживать себя? Сколько раз он щадил ее, хотя у него руки чесались переломать ей все кости?

Донован пристально вглядывался в ее серые глаза, и тут до его сознания постепенно стало доходить, что его пальцы, вцепившиеся ей в волосы, нащупали какие-то крупинки. Что это?

Песок?

У нее в волосах. У нее на шее. Песок.

Она купалась вовсе не в бассейне. Она была на берегу. С Расселлом Крэем. Да, она трахалась с Крэем на берегу озера.

Донован обезумел от ревности. Перед глазами у него поплыл красный туман, мускулы вздулись, на побагровевшей шее выступили жилы.

— Ах ты сука! — заорал он. — Подлая, неблагодарная сука!

Он ударил ее. Сара упала, ударилась головой о дверь, но тотчас же вскочила на ноги и бросилась вон из комнаты.

Весь мир для Донована превратился в извержение вулкана бешеной злобы. Он кинулся за ней следом, вытянув перед собой руки со скрюченными пальцами. Он слышал ее шаги на лестнице и мчался следом, не чуя под собой ступеней. Сквозь красный туман, застилавший глаза, он различил ее фигуру на первом этаже. В руке у нее был телефон.

— На помощь! Помогите! Помогите мне!

Донован вырвал телефонную трубку у нее из рук и с размаху опустил ее на рычаг. Потом он ударил Сару.

— Ты меня не бросишь! Ты никогда от меня не уйдешь! — Он совсем потерял голову, но ему было все равно. Он осатанел, и ему это нравилось. — Признай это! Скажи, что ты никогда от меня не уйдешь! — Донован еще раз ударил ее. — Скажи!

У нее пошла носом кровь. Кровь заливала ее белое платье.

— Видишь, что ты наделала! До чего ты меня довела! Скажи, что не уйдешь от меня! — Он снова ударил ее. — Говори!

Сара упала на пол. Из ее рта вырвался какой-то звук — приглушенный, неясный звук. Жалобный, похожий на собачий скулеж. Да, вот так же скулил когда-то его пес.

Донован пнул ее ногой.

— Говори!

— Уйду… — прошептала она, свернувшись калачиком на полу. Разметавшиеся волосы упали ей на лицо. — Никогда… не уйду… от тебя.

Руки и ноги у него тряслись. Донован бросился на колени, обнял ее, привлек к себе, сжимая изо всех сил.

— Моя Сара! Моя маленькая Сара! — Он провел пятерней по ее волосам, как гребнем. На этот раз рука стала липкой. — Ты ведь любишь меня. Ты так меня любишь! Ты слышишь меня, Сара? Сара?

В свете красной лампочки Нэш всматривался в кювету с проявителем. Он бережно покачал кювету, стараясь не расплескать раствор, и, как зачарованный, уставился на медленно возникающее изображение Сары Айви.

Заснуть он не смог. Как только ему удалось натянуть на себя джинсы — нелегкий подвиг для человека в мокрых трусах, — он отправился прямиком в редакцию “Дырявой луны”, чтобы проявить пленку.

Как ему удалось справиться с камерой, Нэш и сам не знал — он ведь был в трансе. Снимок вышел бесподобный. Точная фокусировка. Глубина изображения как раз такая, как нужно. А сама Сара Айви…

Камера выявила то, чего не заметили его глаза и затуманенный мозг. Хрупкое совершенство ее кожи. Хотя фотография зафиксировала и даже подчеркнула темные круги у нее под глазами, общее впечатление от этого только усилилось. Взгляд у нее был завораживающий и сексуальный до чертиков.

• Предыдущая
• 16/67
• Следующая